Вчера в спортзале я тренировался с Андреем — мужчиной, который никогда не жаловался на жизнь. Он был из тех людей, кто всегдаследил за порядком в зале. После тренировки мы пили протеиновые коктейли, когда он неожиданно заговорил:
— Знаешь, у меня есть история... — начал он разминая плечи. — Никому не рассказывал, а сегодня что-то подтолкнуло. Может, ты поймешь — ты же психолог.
Он выдохнул, вращая стакан в руках.
— Это про мою невестку. Бывшую. И про сына, который оказался полным... — он сжал кулаки. — Нет, лучше я по порядку расскажу.
Андрей сел на стул, и я увидел в его глазах такую боль, что стало ясно — сейчас прозвучит что-то важное.
— Максим, мой сын, женился на Марине, когда ей было двадцать один. Тихенькая такая девочка, говорила всегда еле слышно, как будто боялась произносить каждое слово. А красивая... Боже, какая красивая! Глаза голубые, как весеннее небо. Только смотрела всегда исподлобья, стеснялась.
Андрей сделал глоток и продолжил:
— Максим за ней с восьмого класса бегал. Она на год младше была. Он мне тогда сказал: "Пап, я на этой женюсь. Обязательно женюсь." И женился. Только...
Голос его стал растроенным:
— Только к тому времени я уже понял, что сын у меня растет не тот. Эгоист. Центр вселенной для самого себя. Думает, весь мир ему должен. А Марина... она его обожала. Смотрела на него, как на божество.
— Что произошло дальше? — спросил я.
— Поженились они. Марина к нам переехала — у неё родных-то никого не было. Мать умерла от рака, когда девочке восемнадцать исполнилось. Отца с детства не знала. Одна-одинешенька на белом свете. Моя жена, царствие ей небесное, сразу полюбила Маринку. "Наконец-то у меня дочка будет", — говорила.
Андрей потер лицо руками:
— И действительно, дочка. Марина... она умела любить. Не словами — делами. Жена моя заболела через год после их свадьбы. Онкология. И Марина день и ночь с ней сидела. Уколы делала, лекарства покупала на свою зарплату — она бухгалтером работала. А Максим? Максим работал, приходил домой, ужинал — и к друзьям. "Не могу я на это смотреть", — говорил.
— А Марина справлялась одна?
— Одна. И беременная при этом. На седьмом месяце была, когда жена моя умирала. Помню, сижу я ночью у кровати, держу жену за руку. А она мне шепчет: "Георгий, я не боюсь умирать. Марина у нас есть. Она Максима в люди выведет. Хорошая девочка." И умерла спокойно, потому что знала — в доме останется хозяйка, который умеет любить.
Андрей замолчал, собираясь с силами:
— Через месяц после похорон Марина родила. Мишку. Такой крошечный был, но здоровый. А Максим... я думал, отцовство его изменит. Ну должно же что-то в человеке проснуться, когда он держит на руках своего сына?
— И что?
— Ничего. Первые недели еще держался. А потом начал ныть: "Не высыпаюсь, ребенок орет, Марина только о нем думает." Марина извинялась, старалась чтоб ребенк не тревожить папашу. Ночами качала, чтобы Максим спал спокойно. Сама серая стала, измученная. А он недовольный ходил.
Голос Андрея стал почти шепотом:
— А потом на работе у Максима появилась Карина. Секретарша. Двадцать четыре года, без детей, без проблем. Яркая, смеется громко, приглашает на корпоративы. И мой дурак сын повелся.
— Марина знала?
— Сначала нет. Она же ребенком занималась, домом. Думала, Максим просто устает на работе, поэтому поздно приходит. Готовила ему любимые блюда, рубашки гладила до идеального состояния. Все пыталась угодить. А он... он уже мысленно с другой был.
Андрей сжал стакан так сильно, что я подумал — сейчас лопнет:
— Узнала она случайно. Зашла к нему на работу — документы какие-то нужны были. И видит: сидит её муж с этой... с Кариной. Целуются. А секретарша смеется и говорит: "Когда уже от своей старухи избавишься? Надоело в тайне встречаться."
— Как Марина отреагировала?
— Ничего не сказала. Развернулась и ушла. Максим даже не заметил, что она там была. А дома... дома она сидела на кровати с Мишкой на руках и считала.
— Считала?
Андрей кивнул:
— Минуты. "Сто двадцать семь... двести пятьдесят... четыреста одиннадцать..." Это я потом понял, что она делала. Считала время, которое муж проводил с любовницей вместо семьи. Каждый день считала. Как будто цифры помогали ей не сойти с ума.
Я почувствовал, как внутри все сжимается. Представить молодую женщину с младенцем, которая сидит в пустом доме и считает минуты собственного одиночества...
— А дальше?
— А дальше хуже. Максим перестал скрываться. Приходил домой поздно, пах духами, телефон прятал. А Марина молчала. Только все тише говорила, все больше в себя уходила. И цифры шептала: "Пятьсот сорок... семьсот двадцать..."
Андрей потер глаза:
— Я не выдержал. Прижал сына к стенке. "Что творишь, урод? У тебя жена, ребенок!" А он мне: "Пап, не могу я с ней больше жить. Не люблю. Карина — это моя настоящая любовь. Я с Мариной разведусь, женюсь на Карине. А Мишку возьму к себе."
— Ребенка хотел забрать?
— Представляешь? И знаешь, что еще сказал? "Марине идти некуда. У неё ни родни, ни дома. А Карина согласна Мишку воспитывать. Ей дети нравятся." Как будто о котенке речь шла, которого можно от матери оторвать и отдать чужой тете!
Андрей встал:
— Я взорвался. Кричал на него, как никогда в жизни. "Ты ребенка у матери родной забрать хочешь?! Где совесть твоя?! Марина мать — а Карина левая девица!" А Максим: "Марина депрессивная, с ребенком не справляется. А Карина молодая, энергичная."
— И что было дальше?
— А Марина все слышала. Стояла в дверях с Мишкой на руках. Бледная, как мел. Губы шевелились: "Тысяча двести... тысяча двести пять..." А потом прошептала: "Не отдам." И все. Больше ни слова.
Андрей сел обратно, и я увидел, как у него дрожат руки:
— Максим на следующий день ушел. К Карине. А мне сказал: "Завтра приеду за сыном. Марина пусть собирает вещи." Как барин какой, блин! Как будто имел право распоряжаться судьбами!
— Вы позволили бы забрать ребенка?
— Никогда! — рявкнул Андрей. — Дом на Марину переписал в тот же день. Сказал сыну: "Явишься за Мишкой — вызову полицию. Это её ребенок, её дом. А ты теперь мне не сын." И дверь перед носом захлопнул.
— А как Марина?
Андрей улыбнулся — это была первая улыбка за весь разговор:
— А Марина... она перестала считать минуты. В тот день, когда Максим окончательно ушел, она посмотрела на меня и сказала: "Спасибо, папа. Теперь я знаю, что не одна." И расплакалась. Плакала полчаса, а потом вытерла слезы и говорит: "Будем жить. Мишка должен расти в счастье."
— Она простила предательство?
— Она его пережила. По-другому. Знаешь, что удивительно? Она не озлобилась. Наоборот, будто освободилась от какой-то тяжести. Начала улыбаться, говорить громче. Мишка рос веселым ребенком, потому что мама была спокойная.
Андрей задумался:
— А Максим... он через полгода вернулся. Карина его бросила, как только поняла, что денег у него не так много, как казалось. И детей она, оказывается, терпеть не могла. Максим пришел с повинной: "Марина, прости. Я был дурак. Давай попробуем сначала."
— И что Марина?
— А Марина посмотрела на него спокойно и говорит: "Максим, я тебя любила. Очень любила. И готова была терпеть все — измены, равнодушие, боль. Но когда ты захотел отнять у меня сына... во мне что-то умерло. Навсегда. Прости."
Андрей допил коктейль:
— Развелись они. Максим алименты платил исправно — я проследил. Но к сыну приходил редко. Неинтересно ему было с ребенком возиться. А Марина... она расцвела. Работу лучше нашла, дом обустроила. Мишка в школу пошел отличником.
— А потом?
— А потом Марина встретила Виталия. Хирург. Вдовец с дочкой-подростком. Серьезный мужчина, понимающий ценность семьи. Они два года встречались. Виталий к Мишке относился, как к родному сыну. А девочка его Марину мамой называть начала.
Андрей улыбнулся широко:
— Свадьбу играли скромно. Но я Марину под руку к алтарю вел. Как родную дочь. И сказал жениху: "Береги её. Это самое дорогое, что у меня есть." А Виталий ответил: "Я понимаю, какое сокровище мне досталось."
— А Максим?
— Максим приезжал на свадьбу. Смотрел на Марину и плакал. Подошел ко мне после церемонии и говорит: "Пап, я самый глупый человек на свете. Такую женщину потерял..." А я ему: "Поздно, сынок. Поздно."
Андрей встал, готовясь уходить:
— Знаешь, что самое удивительное? У Марины с Виталием еще двое детей родилось. Двойняшки-девочки. И когда я их на руки беру, думаю: как же хорошо, что Максим ушел тогда. Иначе Марина не узнала бы, что такое настоящая любовь мужчины.
— Вы общаетесь с Максимом?
— Общаемся. Он женился еще раз, развелся снова. Ищет до сих пор ту самую "настоящую любовь". А я ему говорю: "Была у тебя настоящая любовь. Сидела дома с твоим ребенком и считала минуты твоего отсутствия. И ты её предал."
Андрей направился к выходу, но остановился:
— На прошлой неделе был у Марины на дне рождения. Ей сорок исполнилось. Сидит она за столом, окруженная детьми — Мишка уже студент, близнецы в старших классах. Виталий речь говорит, какая она замечательная жена и мать. А Марина смеется — так светло, радостно. И спрашивает: "А чего мне еще желать? Счастья у меня столько, что не поместится в сердце."
Он повернулся ко мне:
— Понимаешь? Максим искал счастье где-то на стороне. А оно сидело дома и ждало его. Ждало и считало минуты... "Тысяча четыреста двадцать... тысяча шестьсот семь..."
История Марины — это история о том, как любовь превращается в силу. Как женщина, которая могла сломаться, не сломалась. И как справедливость, хоть и не сразу, но восторжествовала.
А еще это история о том, что настоящее счастье не нужно искать. Оно само приходит к тем, кто умеет любить по-настоящему. К тем, кто не сдается, даже когда очень больно.
Если вам понравилось, поставьте лайк.👍 И подпишитесь на канал👇. С вами был Изи.
Так же вам может понравится: