Если для кого-то Николай Лесков так и остался "школьным" автором "сказа о тульском косом левше и о стальной блохе", срочно исправляем это недоразумение! Лесков потрясающий и многогранный. В фильме “Влюблен по собственному желанию” (1982) есть забавный эпизод, где про одного из героев говорят “Зачем Долболобову Лесков?”. Потом выясняется, что это интеллигент, и такая фамилия — трагедия всей его жизни. Мы с вами, слава Богу, не Долболобовы, но Лесков нам тоже нужен, к тому же, Лесков писал рассказы о привидениях. Да-да. Например, “Привидение в Инженерном замке” (1882)
Изначально рассказ был опубликован под под названием “Последнее привидение Инженерного замка”, позднее Лесков включил его в сборник “Святочные рассказы”, хотя действие этой петербургской истории происходит "осенью, в ноябре месяце, когда Петербург имел самый человеконенавистный вид". Сын Лескова в книге воспоминаний об отце рассказывал, что в основе “Привидения в Инженерном замке” — байки о призраках у гроба директора Военно-инженерного училища, которые Лесков узнал от одного инженерного капитана в 1881 году.
Начинает свой рассказ Лесков с типичной готической темы "нехороших" домов:
"У домов, как у людей, есть своя репутация. Есть дома, где, по общему мнению, нечисто, т. е., где замечают те или другие проявления какой-то нечистой или, по крайней мере, непонятной силы"
Домом, о котором ходит дурная слава, оказывается здание бывшего императорского дворца — Михайловский, или Инженерный замок. Лесков выдает целый ряд историй о призраках и духах в этом месте: и голос Петра I тут слышится, и тень Павла Петровича скользит (ведь именно здесь Павел I был убит в ночь с 11 на 12 марта 1801 года), и другие призраки появляются в окнах замка, в их числе — странный серый человек, появление которого может переворотить душу.
Так вот. Лесков погружает нас во времена, когда в Инженерном замке обитали молодые кадеты, — шаловливые, суеверные, и, естественно, знающие абсолютно все потусторонние россказни про замок. Кто-то из кадетов даже наряжался в простыню и пугал остальных. Но Лесков, конечно, пишет не про эти юношеские забавы. Его интересует гораздо более серьезная история. Как-то раз умер в инженерном замке начальник этого заведения, генерал Ламновский, которого кадеты очень не любили и до его отхода в мир иной “распускали в корпусе молву, что Ламновский знается с нечистою силою и заставляет демонов таскать для него мрамор, который Ламновский поставлял для какого-то здания, кажется, для Исаакиевского собора”.
И вот, после смерти ненавистного генерала, произошла в Инженерном замке страшная история, на которой и останавливается Лесков. Разумеется, спойлерить не стану, но, когда читаешь “Привидение в Инженерном замке”, часто возникает мысль “Ничего себе, какой автор Левши прошаренный в сфере всевозможных духов!”. Тут будут и разные виды призраков, и отсылки к истории романтической таинственной литературы, и разные готические яркие штампы, которые Лесков использует не хуже Гоголя.
Лесков пишет “загробную” историю не с целью напугать или возвестить о насмешках судьбы и рока над героями. Ему важно через весь этот хоровод “нежити”, прежде всего, проговорить важные мысли о душе и совести человеческой, резко переключая читателя с области суеверий на реальность, поэтому он мастерски трансформирует демонологическую атмосферу в удивительную жизненную ситуацию в декорациях мистического осеннего Петербурга.
В рассказе Лесков упоминает спиритов — последователей спиритизма — и говорит о них с недоверием. Если вы вдруг подумаете, что писатель не принимал мистику ни в каком виде, то это далеко не так. Известно, что он всю жизнь интересовался спиритуалистическими явлениями, посещал кружки светских мистиков (особенно интересовался французским философом-спиритом Алланом Кардеком) и наблюдал популярные столоверчения и прочие мистификации. В общем, всячески пытался вникнуть в возможность проявления «невидимых сил» в мире материальном (и, кстати, отражал свои воззрения в произведениях — “На ножах”, “Соборяне”, “Дух госпожи Жанлис” и других).