Наталья Петровна проснулась раньше обычного. Наконец-то, тишина, тишина в доме, в голове и в душе. Она выспалась, не потому что рано легла, а потому что никто не хлопал дверями, не включал чайник в шесть утра и не спрашивал, куда делся второй носок. Уже почти четыре месяца она жила одна, после того как выдала замуж свою Юльку.
Свадьба была простой, но душевной. Денис — парень не золотой, но хозяйственный, рукастый, добрый. После свадьбы, правда, не к ней вернулись жить, а к его матери. Сватья Надежда Ивановна сказала прямо:
— Чего вам деньги на аренду выбрасывать? У меня трёхкомнатная, поживёте пока. А мне и удобнее, мужчина в доме всё подремонтирует.
Наталья сначала даже обиделась немного: думала, Юлька останется хоть первое время у неё, родной кровиночкой побудет рядом. А тут сразу к сватье. Но потом подумала и махнула рукой: молодым своё место надо. А ей… наконец, можно передохнуть, вздохнуть свободно.
Вот и решила она съездить к сестре на пару недель. Чемодан уже стоял у двери, билеты на автобус куплены, косметичка в сумке, душ принят, платье выглажено. Она как раз собиралась надеть туфли, когда раздался звонок в дверь.
— Кто там, с утра пораньше?.. — пробурчала Наталья, подходя к двери. Открыла и чуть не выронила ключи.
На пороге стояла Юля с опущенными плечами и большой сумкой в руке. За спиной Денис с рюкзаком и пакетом.
— Мам… — виновато произнесла дочь, — можно мы у тебя немного поживём?
— А что случилось-то? — удивилась Наталья, отступая в коридор.
Юля вошла, бросила взгляд на чемодан у двери.
— У Надежды Ивановны приехала племянница… с маленьким ребёнком.
Сказали, нам лучше пока уйти, чтоб не тесниться…
— И где ж теперь жить будете? — Наталья вздохнула.
Денис за её спиной промолчал, только опустил голову.
— Мам… Ну поживём немного у тебя? Пока Кристина там… ну… пока не уедет.
Наталья Петровна сжала губы. Хотелось сказать: «Нет! Я уже не могу!» Но дочь смотрела так жалобно, и в глазах была растерянность, как в детстве, когда порезала коленку и не знала, плакать или терпеть.
— Ладно, — тяжело выдохнула она. — Живите пока. —Юля вспыхнула улыбкой.
— Спасибо, мам! Правда, ненадолго! Совсем чуть-чуть!
Наталья не ответила. Она только молча пошла в комнату, расстегнула чемодан и стала доставать вещи обратно в шкаф.
Сестра, конечно, обидится. Да и отдых сорван. Но что делать? Дочь она же родная. И пусть замужем, пусть взрослые, сердце-то у матери всё равно не камень. Тем более, сказала же Юлька, что ненадолго.
Прошла неделя. Потом ещё одна. В доме всё устаканилось, но Наталья Петровна чувствовала: что-то не так. Нет, Юля с Денисом были вежливы, аккуратны. Юля даже старалась помогать по дому: мыла посуду, гладильную доску не убирала с прохода. Но Наталью не покидало ощущение, что это не временное.
В субботу утром, наливая себе кофе, Наталья вдруг спросила, будто невзначай:
— Юль, ну как там у Надежды Ивановны? Всё ещё племянница живёт?
Юля села за стол с миской овсянки, вздохнула:
— Да, мам, Кристина пока остаётся. Ребёнок маленький, она одна, ей там удобно. Надежда Ивановна говорит, чтобы мы не торопились. Да и ты не одна будешь, нам ведь тоже у тебя хорошо.
Наталья поставила чашку на стол.
— А что, у неё и правда вся квартира занята? Разве нельзя как-то… договориться?
Юля пожала плечами:
— Ну, ты же знаешь Надежду Ивановну. Она добрая, помогает Кристине, с малышом сидит. Ей не в тягость, говорит.
— А тебе, дочка, как? В тягость у меня жить?
Юля удивилась, подняв глаза:
— Да ты что, мам… Конечно, нет! Мы ведь ненадолго, правда, пока у Кристины там всё не устроится.
Наталья Петровна тем утром не стала спорить. Но после обеда всё-таки взяла сумку и поехала к сватье. Села в автобус, и чем ближе подъезжала, тем сильнее внутри нарастало ощущение, будто она узнает что-то, что лучше бы не знать.
До квартиры Надежды Ивановны оставалось два подъезда, когда Наталья почувствовала, как сердце ударило чаще. У лавочки, что стояла под балконом третьего этажа, сидели две женщины, лет по шестьдесят. Она не собиралась подслушивать, просто остановилась перевести дух, спина покалывала, а тут и лавочка свободна.
— …говорю тебе, у Надьки теперь Кристина живёт, та самая, что от Дениса беременная была, — услышала Наталья обрывок разговора.
— Да не может быть, — шептала вторая. — Он же теперь женат. У него Юлька, хорошая такая девочка.
— Так и я про то! А Кристина теперь с ребёнком к матери его приехала. Надька боится, что если выгонит ее, та Юльке всё выложит. Вот и держит. А Денис теперь и ей, и этой Кристинке помогает.
У Натальи закружилась голова. Всё стало на свои места. Вот почему Денис с Юлей не уходят от нее, некуда. Вот почему зять стал таким замкнутым и раздражительным.
Она не стала заходить к Надежде Ивановне. Просто развернулась и пошла обратно на остановку.
В автобусе сидела, не мигая, глядя в окно. В голове звучала только одна мысль:
"Господи, Юля…доченька… А она ведь не догадывается. Любит мужа…а у него вон какое прошлое. Что же делать?"
Вечером Денис пришёл с работы. Ужин был готов, Юля на кухне что-то чистила, он молча прошёл в комнату. Наталья посмотрела на зятя с порога. Он ловко делал вид, что ничего не произошло, как будто не существует никакой Кристины. Как будто Юля — единственная женщина в его жизни.
Наталья Петровна не стала устраивать сцен. Только сказала себе: «Пока молчи. Ты мать. Главное, чтоб дочь была счастлива. Раз он заботится, раз она улыбается, молчи.»
Но внутри всё кипело из-за страха за Юлю и боли, что её жизнь снова не принадлежит ей.
Хотела Наталья Петровна пожить спокойно, не варить, не гладить, не убирать за взрослыми. А теперь снова в доме чужие тапки, чужая паста в ванной, чужая напряжённая тишина и, похоже, надолго.
Воскресный день был пасмурным. Наталья Петровна поставила на плиту кастрюлю с щами, включила чайник и только собралась нарезать зелень, как услышала тихий всхлип. Юля стояла в дверях кухни, не накрашенная, растрёпанная, с красными от слёз глазами.
— Юль, ты чего? — обеспокоенно бросилась к ней Наталья. — Что случилось?
Юля прижала к себе полотенце и прошептала, будто боясь самой себя:
— Я… я его, Дениса, видела, мам, сегодня в парке. Он держал на руках ребёнка… А рядом была женщина… блондинка… красивая. Он гладил ребёнка по голове. А потом… она его поцеловала.
Наталья Петровна молча подвела дочь к дивану и усадила.
— Ты уверена, что это был он?
— Мам, ну ты серьёзно? — с горечью хмыкнула Юля. — Я мужа своего не узнаю?
Она спрятала лицо в ладони и продолжила сквозь слёзы:
— Я подумала, может, это его сестра… или та самая племянница… Но у него не может быть такой нежности в глазах… если это просто чей-то ребёнок…
Наталья почувствовала, как мурашки побежали по спине. Всё совпало. Женщина в парке… Кристина. Мальчик… сын Дениса. Больше не было сомнений.
Юля всхлипывала, но вдруг посмотрела на мать с удивлением:
— Мам… а ты чего молчишь? Ты… ты будто не удивилась.
Наталья Петровна натянуто улыбнулась и сказала:
— Я просто не хочу делать поспешных выводов, дочка. Ну кто знает, может, и правда племянница сватьи, Денису приходится двоюродной сестрой. Дети часто цепляются к взрослым. Может, попросила его подержать…
Юля грустно произнесла:
— Может быть… Но сердце… сердце не обманешь.
Вечером Наталья Петровна вышла в магазин. Купила хлеб, молоко, немного зелени — и у самого подъезда нажала кнопку вызова на телефоне.
— Денис, привет. Выйди, пожалуйста. Сумки тяжёлые, да и поговорить надо.
Он вышел быстро, как всегда, вежливый, с улыбкой на лице.
— Что случилось, Наталья Петровна? — спросил он, беря пакет из рук.
— Поговорить надо наедине, не хочу, чтоб Юля слышала.
Они присели на лавку возле подъезда. Солнце уже садилось, воздух наполнялся вечерней прохладой.
— Я всё знаю, Денис, — спокойно начала Наталья. — Знаю, кто такая Кристина. И чей это ребёнок. Слышала своими ушами, как соседки у подъезда обсуждали. И видела, как Юля сегодня пришла вся в слезах.
Денис вздохнул. Плечи опустились, лицо стало хмурым.
— Я не хотел, чтобы всё так вышло, — тихо сказал он. — Я не люблю Кристину. У нас всё закончилось ещё до Юли. Но… она забеременела и пыталась этим удержать меня. Я не поддался. А теперь приехала к матери и… угрожает.
— Угрожает чем? — строго спросила Наталья.
— Что расскажет Юле. И потребует, чтобы я обеспечивал их обоих. У неё ни работы, ни поддержки… только я и моя мать.
Наталья выпрямилась:
— Ты собираешься платить?
— Да, — кивнул он. — Я готов отдавать половину зарплаты. Не хочу, чтобы Юля страдала. Но жить я хочу только с ней. Клянусь.
Женщина встала с лавки и сначала вздохнула, а потом уже сказала:
— Тогда ты сам расскажешь жене сегодня за ужином. Не хочу, чтобы Юля слышала правду от чужих людей. Или увидела снова то, чего не должна видеть без объяснений.
Денис посмотрел на тещу с благодарностью, но искорка тревоги проскользнула.
— Хорошо. Только… помогите мне. Я не знаю, с чего начать.
— Начни с правды, Денис, — строго ответила она. — С правды, которую ты должен был сказать ещё тогда.
Ужин был тихим. Все молчали, даже ложки по тарелкам гремели как-то особенно тихо. Наталья Петровна откладывала момент, но наконец взяла чашку с чаем и сказала:
— Юль, Денис тебе кое-что должен рассказать.
Зять отложил вилку и, не поднимая глаз, начал:
— Юля… я люблю тебя. И я этого не прячу. Но у меня, действительно, есть ребёнок… от прошлых отношений. Он живёт с моей матерью. Мать помогает. Я… готов помогать. Но жить хочу только с тобой.
Юля слушала молча. Только в уголке её глаза дрогнула ресница.
— Почему ты молчал? — тихо спросила она. — Почему не сказал мне до свадьбы?
— Я боялся, — выдохнул Денис. — Боялся, что потеряю тебя. К тому же я не знал, что Кристинка наберется наглости и влезет в наш дом.
— А теперь не боишься? — в голосе появилась острота.
Он только покачал головой.
— Я уверен, что ты меня любишь и не оставишь. —Юля встала и вышла из кухни. Долго стояла в коридоре. Потом вернулась.
— Сделаем ДНК. Если подтвердится, будешь помогать. Но больше врать не смей.
Денис слегка наклонился к жене, но не успел поцеловать ее. Юля отошла в сторону. А Наталья Петровна в этот момент вдруг поняла: дочка взрослеет. И пусть её жизнь уже не такая, о какой мать себе мечтала… но она сама её проживает.
Прошла неделя. Денис с Юлей, действительно, сдали анализы на ДНК. Наталья Петровна старалась не вмешиваться: они взрослые, сами разберутся. Но всё равно сердце сжималось каждый раз, когда Юля возвращалась домой хмурая и задумчивая.
И вот, спустя четыре дня, пришёл результат: родство подтвердилось. Мальчик, которому был всего год и два месяца, оказался сыном Дениса. Юля весь вечер сидела на кухне, уткнувшись в телефон.
— Мам… — негромко позвала она, когда Наталья мыла посуду. — Ты бы как поступила?
Наталья Петровна вытерла руки полотенцем и присела рядом.
— Не знаю, дочка. Я в твоей шкуре не была. Но если мужчина берёт ответственность — это о многом говорит. Особенно если не врёт, не избегает, не делает из тебя дурочку…
Юля помолчала, а потом сказала:
— Денис сказал, что будет отдавать половину зарплаты на ребёнка. И если я разрешу, будет иногда навещать. Но только с моего согласия.
— И ты?
— А что я?.. — Юля пожала плечами. — Я ведь его люблю. Всё равно люблю. Пусть будет так. Просто теперь уже не будет иллюзий, а будет жизнь такая, как есть.
С тех пор прошло три месяца. Денис, действительно, исправно переводил деньги. Каждый понедельник Наталья Петровна слышала, как он произносит с порога:
— Наталья Петровна, киньте, пожалуйста, на карточку Кристине. Я перевёл вам, как обычно.
Он сам не хотел с ней общаться. Юля не возражала, лишь бы он не врал и не исчезал.
С Кристиной отношения никто не выяснял. Она жила у Надежды Ивановны, иногда гуляла с сыном, иногда звонила Денису по пустякам. Но к дому Натальи Петровны никогда не приближалась.
А однажды, поздним вечером, когда Юля уже легла спать, Наталья сидела с чашкой чая у окна. Денис подошёл, остановился в дверях.
— Спасибо вам, Наталья Петровна, — негромко сказал он.
— За что?
— За то, что не прогнали. За то, что дали шанс. Я вас не подведу, правда?
Наталья Петровна смотрела на зятя долго, пристально. А потом только произнесла:
—Денис, вы взрослые люди и вправе сами решать, как строить свою жизнь. Но кто сейчас не совершает ошибок? Я считаю, что идеальных людей нет. Еще сюрпризов не будет?
Он стоял с опущенной головой. А потом прошёл мимо и тихо сказал:
— Не будет.
Хоть Наталья Петровна и мечтала пожить одна, но, видать, не судьба… Да она уже и смирилась с ужином на троих, глажкой, хорошо, что автомат стирает