У Расти Хейта необычная работа. Он специалист по исследованию ДТП и лично принимает участие в краш-тестах. Предлагаю вашему вниманию интервью с живым манекеном, который на своей веку поучаствовал в более чем 1300 краш-тестах. Мужчина, который выжил.
– Как правильно называется ваша работа?
– Я занимаюсь расследованием и анализом автокатастроф уже более 30 лет. Официально я директор Collision Safety Institute (Институт безопасности при столкновениях). Мы моделируем, воссоздаем, изучаем столкновения различных транспортных средств. Нашей информацией о краш-тестах пользуются автомобильные компании, производители комплектующих, представители частного бизнеса и государственных структур.
– Зачем вообще проводить испытания на живых людях, когда есть специальные манекены?
– У манекенов свое предназначение. В большинстве случаев их используют в краш-тестах на высокой скорости. Например, классический лобовой удар со смещением в деформируемый блок. В таких тестах люди не участвуют. Для отработки аварий на средней и низкой скорости манекены подходят хуже. Можно сказать, что у нас с «обычным» манекеном разные области применения.
– Самая высокая скорость краш-теста в котором вы участвовали это…
– Это 54 мили в час (87 км/ч). Речь, конечно, о столкновении с другим движущимся автомобилем, а не с неподвижной стеной.
– Это важно?
– Конечно! Обычно люди оценивают серьезность аварии с точки зрения скорости. Чем выше, тем страшнее. На самом деле тяжесть аварии определяется так называемой величиной «Дельта-V» – изменение скорости при столкновении. Проще говоря, это две огромные разницы: на 90 км/ч врезаться в другой автомобиль и замедлиться при этом на 30 км/ч или на тех же 90 км/ч врезаться в стену и замедлиться на все 90 км/ч. Скорость та же, но эффект столкновения с неподвижным барьером делает все в разы более опасным.
– Другими словами, врезаться в другую машину на скорости 200 км/ч (53,65 м/с) и в процессе замедлиться до 150 км/ч (40,23 м/с) это то же самое, что впечататься в кирпичную стену на 50 км/ч (13,41 м/с) и остановиться?
– Более-менее так. Еще один важный фактор это время. Чем короче время аварии – промежуток от удара до остановки – тем она серьезнее.
– Ваша самая серьезная травма на работе?
– Сильно ударился коленом о торпедо. Болело несколько дней.
– Вы используете защиту во время краш-тестов?
– Шлем – нет. Но наколенники надеваю. Иногда и накладку на живот и нижнюю часть груди, в зависимости от планируемой тяжести аварии. Как правило при краш-тесте я стараюсь вести машину в обычной одежде, как бы если я ехал в супермаркет на личной тачке.
– Несколько советов по безопасности от человека пережившего свыше 1300 краш-тестов…
Самое главное — всегда пристегивайте ремень безопасности и пристегивайте его надлежащим образом: низко на бедрах и на груди. Не садитесь слишком быстро к рулю, не принимайте полулежащую позу. Разумеется, пассажиру на переднем сиденье нельзя класть ноги на торпедо, высовываться из окна, садиться, поджав ноги под себя. Если в салоне дети, используйте детские кресла и бустеры, причем устанавливать их надо именно там и так, как указано в инструкции по эксплуатации вашей модели.
– Мало кто из пассажирова сидит в машине по стойке смирно. Обычно вытягивают, скрещивают или поджимают ноги и тому подобное. Опробованы ли эти положения автомобильными фирмами при краш-тестах?
– Сильно сомневаюсь. Краш-тесты проводят согласно официальным нормативам. Положение манекена должно быть стандартным от теста к тесту – существует строгая процедура установки манекена на сиденье. Поскольку автомобильная фирма не может знать, как вы будете сидеть, для краш-тестов они используют номинальное положение манекена.
– Как вообще вы пришли к этой работе?
– Раньше я был офицером полиции в Сан-Диего, работал в бюро по расследованию несчастных случаев, а потом мне предложили работу в частном секторе. Мое присутствие в машине во время краш-тестов – это как лабораторная работа. Что-то вроде препарирования лягушки на уроке биологии или смешивании химикатов в лаборатории. Когда я начал преподавать расследование и анализ аварий, понял – без личного участия не обойтись. Наши занятия часто проводятся в разных полицейских управлениях. Значит перевозка оборудования для реконструкции аварий и показательных краш-тестов будет дорогой и долгой. Поэтому начиная с 1994 года я сам начал участвовать в краш-тестах. На сегодня их больше 1300.
– У вас когда-нибудь болела голова или были другие симптомы, похожие на сотрясение мозга? После такого-то количества ДТП...
– Послушайте, у меня трое сыновей и дочь. Голова у меня болит постоянно, но только об их проблемах. А так ничего серьезнее ноющих мышц, как после напряженной фитнес-тренировки, не было.
– Какой автомобиль порекомендуете, чтобы чувствовать себя в безопасности при ДТП на скорости 60-110 км/ч?
– Самый большой, который можете себе позволить. Серьезно, чем больше, тем лучше с точки зрения безопасности и выживаемости. Говоря языком американского футбола, вы не поставите лайнменом парня весом 45 кг. Да, конечно, очень важны и результаты краш-тестов, особенно обращайте внимание на лобовое столкновение со смещением. Но при прочих равных, чем больше и тяжелее машина, тем лучше для вас.
– Какой самый дорогой новый автомобиль, который вам довелось разбить?
– Когда-то давно разбил абсолютно новый Cadillac STS. Перед краш-тестом сердце кровью обливалось, когда я открывал из салона наклейку-памятку «Как ухаживать за вашими новыми кожаными сиденьями».
– Дурацкий вопрос. А вы любите компьютерные игры? Или хватает экшена в реальной жизни?
– Хотите верьте, хотите нет, но раньше я играл в Carmageddon. Ага, самому смешно.
Телеграм-канал Запах новой машины