Домов в Брусничном сохранилось довольно много благодаря тому, что пожары обходят это проклятое место стороной, а ведьмы в меру своих магических сил поддерживают порядок. Тот, в котором поселили меня, именуется «гостевым» и предназначен для временного размещения пациентов Софьи и прочих гостей. Он стоит на отшибе и отделён от основной территории Брусничного качественным мороком ― все, кто попадает сюда, видят вокруг только несуществующие гиблые топи и не суются дальше. Поскольку судьба моя уже вроде как была предопределена, но имелся запрет на прогулки за пределами «гостевой» зоны, Уголёк обрисовал детали на словах.
― Отсюда в поселение ведёт широкая тропа. Это совсем рядом, рукой подать. Улица там всего одна. Переселяться здесь не принято, поэтому после смерти наставницы ты займёшь её дом, а главой станет старшая по возрасту. Сама живёт в первом с этого края доме по левую сторону улицы. Следующий дом по-соседски делят Ключница и Ворчунья. Он двухкомнатный, так что никто никому не мешает. Третий по счёту такой же. Там живут Веснушка и Ветка. Четвёртый занимает Филомена. По правой стороне первым стоит дом Софьи. Дальше находится нежилой дом, который используется в качестве кладовой. Там хранятся травы, заготовки, соленья, варенья, хозяйственная утварь, запасные подушки и всё прочее. Потом сад Малинки и там же ― общий сеновал. Следующий ждёт ученицу Софьи, а последний по правой стороне занимает Каркуша.
Пока Уголёк доносил до моего сведения эту информацию, я старательно загибала пальцы и насчитала девять уцелевших домов, включая гостевой и кладовую. Девять ― прямо какое-то волшебное для этого места число.
― А зачем нужно искать преемниц, если можно решить проблему естественным путём? ― спросила деловито.
― Это как же? ― удивился мой собеседник. ― Преемницей может стать только женщина с природным даром, а такие по заказу не рождаются. В роду и мальчики бывают, и бесполезные потомки. Да и не каждый дар по наследству передаётся. Пока дождёшься появления подходящей наследницы по крови, пять раз от старости помереть можно. А это ещё и хозяйство веди, мужу угождай, детей расти… Деревня-то заброшенная. В ней по нынешним законам вообще жить не положено, а детям прописка нужна, образование, поликлиника. Очень неудобно. На стороне искать проще.
― А как же личная жизнь? От неё тоже отказаться придётся?
― Если мужик твой за тобой сюда поедет, его можно где-нибудь поблизости в окрестных деревнях или в городе поселить. Малинка так и сделала. Они, правда, всё равно развелись, но у неё хотя бы сын есть. А остальные от всего отказались, да. Но у Филомены полюбовничек имеется. Она ж молодая, прыткая. И забеременеть не боится, потому как в ядах многое понимает. У Белки тоже ухажёр раньше был, но давно уже на глаза не показывался. Да и зачем нужны мужики, если есть магия? Тяжёлую работу и прислуга вроде меня или Ждана выполнять может.
― А кто такой Ждан? ― вспомнила я, о чём хотела спросить этого милого, разговорчивого котика.
Он и правда милый, когда обмануть меня не пытается. Особенно умиляет, как он на солнце глаза прищуривает. Аж за ушком ему почесать в такие моменты хочется, но не заслужил пока. Да и не в моём он вкусе. Я люблю мужиков высоких, блондинистых, голубоглазых и чтоб телосложение спортивное. А этот ― котяра котярой, причём в полном смысле этого слова.
― Домовой он, ― ответил Уголёк на мой вопрос. ― Прежде здесь жил и Самой служил, но повздорили они сильно, потому он и ушёл из Брусничного. Неужели ты так и не поняла, что не с человеком дело имеешь? Это же очевидно. Он хоть и похож на старика обычного, но отличается всё равно сильно.
― Это тот старик, у которого я заночевать пыталась? ― уточнила я удивлённо. ― Он домовой?
― Ага. Глуповатый к тому же. Никак в толк не возьмёт, что не любую человеческую внешность копировать можно. В том доме уголовник жил. Помер давно, но дом память о нём сохранил, а Ждан её на себя примеряет.
― Поэтому у него на руках наколки то появляются, то исчезают?
― Ага.
― Обалдеть. И как же я его от обычного человека отличить должна была?
― По повадкам, ― ответил Уголёк. ― Да ты не расстраивайся. Ждан в подделке чужой личности большой мастер. Таких актёров днём с огнём не сыщешь. Он, когда здесь жил, над Веткой часто подшучивал. Хозяйка отлучится по делам, а он ею прикинется и поручения нелепые раздаёт. Ветка же отказалась дар свой развивать, вот и не могла отличить, с кем дело имеет. Влетало ему потом за это, конечно, но и ей наука была.
― А почему он ушёл?
― С Глашкой не ужился. Он кошек любит. При нём в хозяйском доме их дюжины две было и вокруг дома ещё столько же шастало. А зимой все в дом забирались погреться. Сама не возражала, но бранила Ждана, если на столе или в еде шерсть находила. А потом она Глашку принесла с крылом сломанным. Птицу эту заносчивую все коты сразу же невзлюбили, но она первая начала. То одного в голову клюнет, то другого за хвост цапнет. А потом летит к хозяйке и жалуется, что лохматые ей перья повыдрали. Дело осенью было, холодно уже. Сама велела Ждану всех кошек на улицу выгнать, а он обиделся и попытался к Веснушке на постой напроситься, но та отказала.
― Почему? Она же живность любит.
― А как чужого слугу у себя селить? Так нельзя. Вот и закончилось всё это тем, что Ждан насовсем из Брусничного ушёл. От обиды теперь козни хозяйке строит. Тебя спрятать хотел. Дом-то, в котором он поселился, не бесхозный. На продажу выставлен, потому электричество и не отключено. А место такое, что жильё это долго продаваться будет. Кошки к тому же. Запах ничем не выведешь ведь. Сносить если только старое и строить новое.
― Хм… ― многозначительно изрекла я, приняв к сведению и эту странную информацию тоже. ― Всё понятно, конечно, но если Глашка ваша обычной вороной была, то как в человека превращаться может? И ты тоже.
― А это заслуга хозяйки, ― расплылся в благоговейной улыбке мой собеседник. ― Она душу человеческую с любым зверем или птицей связать может. Радости от этого немного, кроме способности облик менять, но и пользы тоже немало. Ведьмам без прислуги тяжко. У Малинки, например, Боня есть. Он кабан. Землю хрюкалом своим рыхлит получше любого плуга. И сорняки заодно выедает. А в человечьем обличье воду вёдрами таскает или навоз с других подворьев. И кормить не надо ― сам кормится. А у Веснушки белочка в помощницах. Её так и зовут ― Белка. Маленькая девчушка, шустрая и по деревьям лазает ловко.
― Как можно душу человека со зверем связать? ― произнесла я задумчиво.
― Магией, ― невозмутимо ответил котик. ― Человек, например, помер, а душа его по какой-то причине на этом свете задержалась. Если найти причину и желание покойного выполнить, то душа эта должником становится и служить тебе обязана.
― И какие же долги тебя прислугой сделали?
― А я не помню, ― беззаботно отозвался Уголёк. ― Никто из слуг своего прошлого не помнит. Можно у хозяйки спросить, она точно знает, но та жизнь ведь уже закончилась. Какой смысл о ней печалиться?
― Логично, ― согласилась я и вздохнула, осознав, что ещё немного, и у меня тоже крыша начнёт съезжать набекрень, как у всех здешних обитателей.
Домовые, оборотни, ведьмы… Лешего только для полного комплекта не хватает и русалки в речке. Можно, конечно, поинтересоваться их наличием, но я пока не готова принять ещё и такое. И без этого время от времени появляется желание глупо хихикнуть.
Телефон разрядился полностью, поэтому теперь даже точное время узнать было негде. Уголёк сказал, что если меня интересует, когда будет обед, то нужно ориентироваться на кукушку ― её «ку-ку» в дневное и вечернее время означает, что можно бросать все дела и отправляться за своей порцией пищи к тому, чья очередь готовить. Сегодня кашеварит Ворчунья. Готовит она не ахти как, всё больше пресное, но булочки у неё получаются очень вкусные. В гостевом доме, увы, своей кухни нет, иначе можно было бы самим что-нибудь приготовить.
― А как вы живёте без холодильников? Всё портится же, ― спросила я, чтобы отвлечься от сосущего чувства голода.
― Ну раньше же люди как-то жили без этого, ― напустив на себя важный вид, заявил Уголёк. ― Солим, вялим, сушим, квасим, маринуем. Чему холод нужен, то в погребе хранится. А мяско не храним, сразу съедаем. Ртов-то много. Не успевает испортиться. Ну и свиньи ведь ещё есть. Что мы не осилим, то они с радостью слопают.
«Ага. С таким скромнягой, как ты, свиньям, наверное, мало что перепадает», ― подумала я, но вслух эту мысль не озвучила. Незачем информатора лишний раз обижать, он мне ещё пригодится. Если верить его словам, то жизнь ведьмовская не такая уж и напряжная. Раза три в месяц еду готовить на всех ― это я могу, если продукты есть в наличии. Не шедевры кулинарного искусства, конечно, но борщ или солянку сварить, котлеток нажарить ― запросто. Нужно ещё какой-то вклад в казну общины вносить ― тоже не проблема. Ведьмы здешние к месту привязаны, но по соседним деревням всё же ходят и иногда в город отлучаются на денёк-два. Если дольше отсутствуют, то связь с корнем общины слабеть начинает, но желающий ищет способы, а не причины. Статьи можно и на обычной бумаге писать за неимением электричества. Потом ездить в цивилизованные места, перепечатывать тексты в электронную форму и публиковать их за денежку на заинтересованных ресурсах. Приспособиться не сложно. Но для начала всё равно нужно диплом получить и институту на прощанье ручкой помахать. И Эдик ещё… Он принципиальный. Образование высшее экономическое. Сейчас в столице стажируется, а потом его в банк работать возьмут ― всё уже согласовано. Бросать карьеру в самом начале ради меня он точно не станет. И в захолустье это не поедет, потому что ему для жизни комфортные условия нужны ― квартира, отопление, кондиционер, магазины все чтоб в шаговой доступности, дороги хорошие. Городской он, и с этим ничего не поделаешь.
Даже не заметила, как начала размышлять о своём переезде в Брусничное. Когда поймала себя на этих мыслях, аж слюной подавилась. С чего бы мне об этом думать? Не-не-не. Я хоть и решила пока плыть по течению, но не в омут же с головой нырять. Всего второй день здесь, а уже готова от нормальной жизни и тщательно спланированного будущего отказаться? У меня предварительный договор о сотрудничестве с издательством. Когда диплом получу, смогу официально туда штатным корреспондентом оформиться. Если начальство будет мной довольно, то и должность редактора не за горами. Всё продумано, путь к цели намечен, а я до старости в лесу комаров кормить собралась? Фигушки! И ещё мы с Эдиком этой осенью расписаться планируем. Накоплений для пышной свадьбы нет, поэтому всё будет по-простому и в кругу семьи, но факт остаётся фактом. С чего бы мне от личной жизни захотелось отказываться? В этой дыре и мужики не живут, и дети не приветствуются. Пусть мне тут хоть мёдом намажут и сундук с брульянтами сверху поставят, я не останусь и не вернусь. Даже думать об этом смешно.
― Слышишь? Кукует, ― подняв вверх указательный палец, сообщил Уголёк, а его физиономия расплылась в счастливой гримасе предвкушения. ― Сейчас Глашка тебе обед принесёт.
― Тебя хозяйка вообще не кормит что ли? ― усмехнулась я.
― Почему это? ― возмутился он. ― Кормит, конечно, но по меркам кошачьего рациона. Утром блюдечко молока и миску каши ставит, а вечером может и мяском побаловать, если у неё настроение хорошее. Жаловаться не на что. Мышей и ящериц, опять же, в лесу полно. А если птицу готовят, то и кости все мне перепадают.
Я представила, как он ест ящерицу, и ещё раз утвердилась в своём намерении слинять отсюда при первой же возможности. Здесь, конечно, интересно всё, но пора уже и честь знать. Голова вроде бы больше не кружится, нога не болит… Сегодня как раз полнолуние. Пережить эту ночь и все обряды, а потом ― бежать, сверкая пятками. И никому ничего не рассказывать об этом месте, потому что меня тогда точно к психиатру на лечение отправят.