А потом я коротко произнесла:
— Извини!
И он все понял: сварщики тоже иногда бывают понятливыми.
— Как извини? — Толик явно не ожидал такого поворота. — Марин, ты же понимаешь, что я к тебе вернулся! Я все понял, я изменился!
Я молча смотрела на него. На этого человека, который когда-то казался мне спасением, опорой, защитой. А теперь стоял передо мной с чемоданом старого хлама и коробкой конструктора, думая, что этого достаточно, чтобы все вернуть.
— Посмотри, — он потряс коробкой с Лего, — я Сашке подарок купил! Дорогой! Ты же знаешь, как я с деньгами...
— Знаю, — коротко ответила я.
— Ну так что? Пустишь? Я же понимаю, что был не прав. Эта... она меня обманула. А ты — ты настоящая. Ты меня понимаешь.
Понимаю. Да, я его понимала. Понимала, что он пришел не потому, что любит меня или сына. Не потому, что осознал свои ошибки. Он пришел, потому что остался без жилья, без денег, с кредитом на шее. И рассчитывал, что я, как верная собачка, радостно завиляю хвостом при виде хозяина.
— Толя, — сказала я спокойно, — а ты помнишь, как я просила тебя купить себе нормальную куртку? Та старая уже расползалась по швам.
Он нахмурился, явно не понимая, к чему я веду.
— Помню. Ну и что? Деньги тратить понапрасну...
— А помнишь, как ты час объяснял мне, что прокладки за сто двадцать рублей — это роскошь, и надо покупать за восемьдесят?
— Марин, при чем тут...
— А помнишь стельки с молью?
Его лицо потемнело.
— Так ты их все-таки выбросила! Я же говорил, что они еще послужат!
— Толя, — я покачала головой, — ты даже сейчас не понимаешь. Ты пришел сюда с чемоданом банок и коробок, думая, что я буду рада тебя видеть. Ты считаешь, что дорогой подарок сыну все исправит. Но ты не спросил, нужен ли ты нам.
— Как не нужен? — он растерялся. — Я же отец Саши!
— Ты биологический отец, который за три года ни разу не поинтересовался, как дела у сына. Деньги переводил — и то через суд заставили. А на день рождения, на праздники — где ты был?
— Я... у меня были проблемы...
— У тебя всегда проблемы с деньгами, Толя. Но знаешь что? У меня больше нет проблем с тобой.
Он поставил чемодан и сделал шаг ко мне.
— Марин, не говори глупостей. Мы же семья! У нас ребенок общий!
— Нет, — я покачала головой. — У меня есть семья. Муж, который любит меня и моего сына. Сын, который зовет Петю папой. И у нас все хорошо.
— Этот неудачник из детдома? — презрительно фыркнул Толик. — Да что он может тебе дать? Живет в коммуналке!
— Он дает мне то, чего ты никогда не давал. Уважение. Любовь. Спокойствие. И знаешь что еще? Когда я покупаю прокладки, он не требует чек.
Толик покраснел.
— Да я же хотел научить тебя экономить! Для твоего же блага!
— Для моего блага? — я горько рассмеялась. — Толя, ты хотел меня контролировать. Унижать. Делать зависимой. И тебе это удавалось, пока я не поняла одну простую вещь.
— Какую?
— Что я достойна большего.
В этот момент в прихожей послышались голоса — вернулись Петя с Сашкой.
— Мам, мы елку купили! — радостно закричал сын, вбегая в комнату. И замер, увидев незнакомого дядю с коробкой.
— Саша, — Толик присел на корточки, — я твой папа! Настоящий папа! И я принес тебе подарок!
Саша удивленно посмотрел на него, потом на меня.
— Мам, а где мой папа? Петя где?
— Он разбирает елку в коридоре, — ответила я, чувствуя, как сжимается сердце.
— А этот дядя кто?
Толик растерялся. Он явно ожидал, что ребенок обрадуется подарку и сразу признает в нем отца.
— Саша, — вмешалась я, — этот дядя — твой биологический отец. Тот, от кого ты родился.
— А-а, — протянул сын. — А почему он раньше не приходил?
— У него были дела, — дипломатично ответила я.
— Саша, — Толик протянул коробку, — хочешь конструктор? Очень дорогой!
Сын вежливо взял коробку, посмотрел на нее.
— Спасибо. А можно я пойду к папе? Мы елку украшать будем.
И не дожидаясь ответа, поставил коробку на стол и выбежал из комнаты.
Толик смотрел ему вслед с растерянным лицом.
— Он меня не помнит, — растерянно проговорил он.
— А что ему помнить? — спросила я. — Ты ушел, когда ему был месяц. Он тебя никогда и не знал.
— Но я же отец!
— Отец — это не тот, кто зачал. Отец — это тот, кто растит, воспитывает, любит. Кто встает ночью, когда ребенок плачет. Кто учит ездить на велосипеде и помогает с уроками. Это Петя.
Толик потрясенно молчал.
— Марин, — наконец произнес он, — ну неужели нельзя все начать сначала? Я правда изменился!
— Нет, Толя. Нельзя. Знаешь почему?
Он вопросительно посмотрел на меня.
— Потому что ты не изменился. Ты пришел сюда не потому, что понял свои ошибки. Ты пришел, потому что тебе некуда деваться. И если бы та женщина не обманула тебя, ты бы никогда не вспомнил о нас.
— Это не так!
— Толя, ты принес с собой чемодан банок и коробок. Прямо сейчас, сегодня. Ты думаешь, что я позволю тебе снова превратить мой дом в склад хлама? Что я позволю тебе снова указывать мне, на что тратить деньги? Что позволю тебе делать из моего сына невротика, который будет бояться лишний раз что-то попросить?
— Я больше не буду...
— Будешь, — уверенно сказала я. — Потому что не умеешь по-другому. Это твоя природа, Толя. И менять ее поздно.
В комнату заглянул Петя.
— Марин, все в порядке?
— Да, — ответила я. — Анатолий как раз уходил.
Петя молча кивнул и исчез. Он не стал выяснять отношения, не стал ревновать или скандалить. Просто доверился мне. Вот это и есть настоящая любовь.
Толик поднял свой чемодан.
— Ты пожалеешь, — сказал он. — Рано или поздно, но пожалеешь.
— Знаешь, о чем я жалею? — спросила я. — О том, что слишком долго терпела. О том, что позволила тебе унижать себя. О том, что думала, будто заслуживаю только это.
Я открыла дверь.
— До свидания, Толя.
Он вышел, и я закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной и глубоко вздохнула.
— Мам! — прибежал Саша. — Папа говорит, что елку можно украшать! Пойдем?
Я обняла сына.
— Конечно, пойдем.
— А дядя ушел?
— Ушел.
— А подарок оставил?
— Оставил.
— Можно я Максимке подарю? А то у него конструктора нет.
— Конечно, можно.
Мы пошли в комнату, где Петя уже развешивал гирлянду на елке. Он обернулся и улыбнулся мне. Обычная, теплая улыбнка. Без вопросов, без упреков. Просто любовь.
— Все хорошо? — тихо спросил он.
— Все отлично, — ответила я и впервые за много лет поняла, что это правда.
А за окном шел снег, и до Нового года оставалось всего несколько дней. И я знала, что встречу его в кругу семьи. Настоящей семьи.
**Конец**