Предыдущая часть:
Середина осени. Закончилось суточное дежурство, во время которого Павел нес службу командира дежурного взвода, составленного, в основном, из курсантов 211 класса. Первокурсники в среду не увольняются, но Паша командир отделения, третьекурсник и, значит, имеет законное право на увольнение. Почти все его приятели уже больше часа назад ушли в город. Поэтому, проговорив про себя, что порядочный курсант по доброй воле увольнения не пропускает, Павел решил пойти в Дом культуры работников связи, где по средам проходили танцевальные вечера.
Видимо по причине буднего дня, народа было не много и сразу, как только он вошел в зал, Павел увидел её.
Натуральная блондинка с высокой прической, оставляющей открытой грациозную шею, в обтягивающем фигуру алом платье, сидела в кресле, стоящем у стены зала. Грустное лицо ее с правильными чертами, ярким ртом и распахнутыми ресницами невольно притягивало взор.
«Хотя, возможно, эта красотка мне не по зубам, но я сам себя не прощу, если не попытаюсь познакомиться с ней сегодня», – мелькнуло у Павла в голове. Зазвучала мелодия из кинофильма «Человек амфибия» и какой-то шустрый парень, опережая его метров на десять, подошел к симпатичной блондинке и наклонил голову, приглашая на танец. Но девушка, подняв глаза на подошедшего кавалера, с грустной улыбкой покачала головой. Парень, с кислым видом, отошел и направился в другую сторону зала, с явным намерением пригласить другую. Соображая на ходу, как поступить, Павел решил не рисковать и, переждав танец, попытаться к следующему началу оказаться первым. Для этого пришлось, не доходя до девушки, изменить направление движения и остановиться в двух метрах, повернувшись лицом к танцующим. Боковым зрением он увидел, что девушка заметила его маневр и, чуть заметно, улыбнулась. «Похоже, прогадал, надо было брать сразу, к тому же, девушка пользуется успехом», – подумал я, когда увидел, что еще один кавалер направился к ней. «Извините, я устала и хочу отдохнуть», – расслышал я грудной голос девушки, в ответ на очередное приглашение. И этот парень, получив отказ, пошел искать лучшей доли. Когда её соседку по креслам пригласил знакомый второкурсник, Павел решил, что пора действовать. Повернулся, и, подойдя к девушке, спросил самым добродушным тоном: «Я видел, что Вы ответили на приглашения отказом, но не позволите ли сесть рядом с вами, чтобы первым пригласить Вас на следующий танец»? Девушка улыбнулась безупречной белозубой улыбкой и, кивнув на свободное кресло, сказала просто: «Садитесь»! И тут же добавила: «А я уж подумала, что Вы уж совсем робкий»! «Почему Вы так решили»? – сказал Павел, всё понимая, но от внутреннего волнения не найдя что сказать. Ответ был вполне предсказуем, и выложила она его просто и понятно: «Я видела, что Вы направились в мою сторону, но пригласить решительности не хватило».
«Мне не хотелось получать от Вас отказ даже по формальному принципу, не соглашаться на приглашение незнакомца, если только что другому отказали», – начал Павел оправдывать свою нерешительность.
Во время этого легкого разговора он внимательно вглядывался в её лицо и решил про себя, что она настоящая красавица. Густые, убранные в затейливую прическу, светлые, явно натуральные волосы, чистая, нежно розовое лицо, ласковые аквамариновые глаза, опушенные густыми и длинными ресницами, чуть вздернутый славянский нос, чувственные губы, высокая грудь, все эти женские прелести заставляли всё сильнее биться его сердце. Судя по тщательно наложенному макияжу, девушка была явно не десятиклассница, но её яркая помада губ и черные, крашеные ресницы удивительно хорошо сочетались с её прической. Как потом оказалось, она была двумя годами старше, но выглядела года на двадцать два. «Если Вы не против, то давай познакомимся, я – Павел Брамский, курсант училища Дзержинского, с удовольствием буду откликаться на имя Паша», – сказал он, рассчитывая предложить девушке быть её кавалером на сегодняшний вечер. «Анна Карпова, а если Вы не возражаете, то не только готова откликаться на имя Аня, но и предлагаю перейти на ты», – ответила девушка в тон ему.
«Отлично! А Анечка и Анютка можно?», – спросил он, как бы в шутку. «Такое обращение будет только приветствоваться», – с улыбкой ответила Аня. В этот момент оркестр заиграл «Албанское танго». «Под эту мелодию я первый раз пригласил Люду два года назад», – подумал Павел про себя, а вслух сказал: «Ну, тогда я предлагаю тебе себя в кавалеры на этот вечер». И встал, приглашая девушку на танец. Пропуская девушку вперед, он оглядел её со спины. Всё оказалось не хуже чем спереди, тонкая талия, развитый таз, длинные, стройные ноги. В туфлях на высоких каблуках, она оказалась чуть ниже Павла, и когда он обнял её, начиная танец, а она, подняв лицо, ласково посмотрела на него голубыми, как у мамы, глазами, Павел подумал, что с ней отношения у них будут долгими и теплыми. Они с ней весь вечер протанцевали вдвоём, он не отходил от неё ни на шаг, и она не пыталась от него отвязаться. С первым звуком нового танца она брала его за руку, показывая потенциальным кавалерам, что она с ним и не хочет других приглашений. В промежутках между танцами, когда оркестр замолкал, они дружелюбно болтали, рассказывая друг другу о себе.
Аня живет вместе с мамой, старшей сестрой и младшим братом на Васильевском острове. Окончила школу, и сейчас работает на заводе Козицкого. Паша, рассказав коротко о себе, добавил, что с первого курса встречался с девушкой, но отношения зашли в тупик, поэтому находится сейчас в свободном поиске.
«Может быть, закончим сегодняшний танцевальный вечер и пройдемся по осеннему Ленинграду?» – спросила девушка после очередного танца. «С удовольствием, я сегодня после дежурства и прогулка по воздуху мне только во благо!» – с готовностью ответил Павел. Они покинули клуб, пошли рядом по короткому Почтамтскому переулку.
Чтобы поддержать разговор Паша сказал: «Мне кажется, что я тебя видел у нас в клубе Дзержинки!»
«Вполне возможно. Я бывала у вас в прошлом году с курсантом кораблестроительного факультета Сомовым, с которым встречалась тогда» – ответила девушка. И, помолчав, твердо сказала: «Но в начале сентября мы расстались, по принципиальным мотивам».
Паша не стал уточнять, что это значит, так как Аня добавила исчерпывающе: «Хотя он сейчас только на втором курсе, но пришел в училище послужившим, видимо, поэтому хотел больше, чем я ему могла дать».
«Я, кажется, знаю его», – ответил Павел, вспоминая высокого старшину первой статьи, с фамилией известного художника.
«Я живу на Васильевском острове, и если ты не возражаешь, то прогуляемся пешком» – сказала Аня, когда они вышли на бульвар Профсоюзов.
Павел взглянул на часы, было 10 часов вечера. «Можно даже не спешить, к двенадцати я вполне успеваю в училище» – сказал Павел, беря девушку под руку и направляясь в сторону площади Труда. Они медленно шли по песчаной дорожке бульвара и их тени, то бежали рядом, когда они проходили мимо уличных фонарей, то убегали вперед и таяли, когда они заходили под сень деревьев. Было влажно, но не холодно. Пряный запах опавшей листвы, по-осеннему, скрипящий песок под ногами, упругий балтийский ветер, ворвавшийся на бульвар с Замятиного переулка, свидетельствовали, что «бабье лето» прошло.
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса
– тихо проговорила пушкинские строки Аня и продолжила: «Мне до сих пор непонятно, как можно осень любить больше чем весну!? Конечно, и в осени есть своя прелесть, но, по мне, самые лучшие дни у нас – конец мая, когда всё цветет, и главное, – лето впереди!»
«И я всегда этому удивлялся. Для меня утро лучше вечера, а весна – осени, ведь и весна и утро олицетворяют любовь» – согласился Павел и процитировал:
Мечты любви моей весенней,
Мечты на утре дней моих
Толпились – как стада оленей
У заповедных вод речных:
Малейший звук в зеленой чаще
– И вся их чуткая краса,
Весь сонм, блаженный и дрожащий,
Уж мчался молнией в леса!»
«Это чьи стихи? Блока?» – спросила Аня.
«Нет, это Иван Бунин» – ответил Паша.
«А я не знала, что он поэт! Но я слышала, что он Нобелевский лауреат по литературе, и читала его рассказ «Господин из Сан-Франциско», он мне понравился» – сказала девушка.
«Да, рассказ хороший» согласился Паша, и продолжил: «Мне особенно запомнилось описание: девушка с грешно-скромным взглядом, а рассказ «Митина любовь», мне представляется, вообще один из самых пронзительных рассказов о любви».
С разговорами, они вышли на площадь Труда. Сильный, пронизывающий ветер с Невы не добавлял желания идти по мосту Лейтенанта Шмидта. Как бы чувствуя его мысли, девушка предложила: «Давай сядем на трамвай, и подъедем к Румянцевскому саду».
Из-за здания Матросского клуба, гремя на повороте, показался одинокий трамвай и они, увидев его, поспешили к остановке. Подошедший трамвай был почти пуст, и они сели на скамью рядом с пожилой женщиной-кондуктором. Павел протянул ей рубль, но она, почему-то, строго спросила:
«Вам куда?». «Мы выйдем за мостом», – сказал Павел. Женщина улыбнулась и махнула рукой: «Не надо!». Погромыхивая на стыках, трамвай повернул на набережную и остановился. Павел вышел первым и подал руку девушке, помогая выйти.
«Спасибо!» – негромко крикнула Аня кондуктору, оборачиваясь и поднимая руку. Они шли по ярко освещенной набережной, вглядываясь в черную даль осенней реки и ощущая холодные порывы балтийского ветра. Вскоре пара вышла к Сфинксам, блестящие тела которых в свете уличных фонарей, казались покрытыми тонкой ледяной коркой.
«Холодно ему здесь, наверное, и домой в Фивы хочется!» – сказала, с улыбкой, девушка, касаясь ладонью чудовища.
«Уж привык, наверное, да и не один он, их пара, значит семья!» – ответил в тон ей Павел. Они постояли несколько минут на набережной, глядя то на темные буруны Невы внизу, то на усеянное звездами черное осеннее небо, по которыми пробегали, гонимые порывистым, октябрьским ветром, легкие облака.
«Пойдем в садик, у Невы уже холодно!» – сказала девушка и они, перейдя проезжую часть набережной, вышли на тротуар, направляясь ко входу в Румянцевский сад. На его аллеях ветер почти не чувствовался, но и отыскать свободную скамейку не получилось. Везде сидели парочки.
«Что ж, не судьба нам сегодня, помечтать под звездами!» – грустно сказала, девушка, когда они обошли по кругу весь сад и снова вышли на набережную. Паше остро захотелось её поцеловать, но он не решился сделать это на виду у прохожих, а только взял ее за руку и, с волнением, сказал: «Но, я надеюсь, что сегодняшний вечер у нас с тобой не последний».
«Хотелось бы верить», – ласково улыбнулась ему Аня и ответила легким пожатием руки. «Пойдем, проводишь меня до дома», – сказала девушка, и они неторопливо направились в сторону 4 линии.
«Может быть, еще погуляем!», всё время хотел сказать Павел, но почему-то не решался. «Вот в этом доме я живу» – нарушила молчание Аня. И, остановившись, повернулась к нему лицом. «Приходи в субботу в Александровский сад, я выйду к фонтану в 18. 30», – неожиданно для себя, сказал юноша, чувствуя, что она ждет этого.
«Я приду к этому времени», – заверила девушка: И чуть помедлив, добавила: «Только давай встретимся не у фонтана, а в стороне от входа, например, у памятника Пржевальскому».
«Не хочет столкнуться лицом к лицу со своим прежним ухажёром», – подумал Павел, а вслух сказал, с легкой иронией: «Еще и лучше. Иначе, рискую, выйдя из училища обнаружить тебя, беседующей с соперником».
Аня улыбнулась в ответ, и, вынув из сумочки карандаш, сказала: «Возьми, на всякий случай, мой телефон. Есть где записать?»
«Найду», ответил Паша, достал документы, и записал номер на обратной стороне увольнительной записки.
«Давай здесь попрощаемся. У меня предубежденье против расставания в подъезде». С этими словами девушка ласково улыбнулась курсанту, и быстро повернувшись, скрылась в парадном. А он, смущенный её словами, даже не попытался её поцеловать.
Павел поглядел на часы. До конца увольнения был еще целый час, и он медленно пошел в сторону училища, соображая, как же поступить. На ближайшую субботу мать уходит в ночную смену, и он уже обещал, что проведет субботнее увольнение с Людочкой. «Ладно, утро вечера мудренее! Душа подскажет!» – думал курсант, перебирая в памяти прошедший вечер.
Четверг. Телефонный разговор
На следующее утро Павел проснулся с навязчивой мыслью о необходимости сделать выбор, с кем встретиться в субботу.
С одной стороны, волнующее чувство, испытываемое к девушке, с которой вчера познакомился. Сильное желание вновь увидеть её светлое лицо, с чуть припухшими, чувственными губами, с затейливой прической, пшеничного цвета, еще раз взглянуть в её чудесные голубые глаза, оттененные длинными ресницами.
С другой стороны, естественное и бесхитростное влечение к Людочке, с которой два года связывали самые близкие и обязывающие отношения.
В конце концов, чувство долга и полумесячное воздержание победили, и Павел решил, не отменять встречу с Людочкой, а позвонить вечером Ане и перенести свидание с ней на воскресение. А чтобы переговоры о переносе свидания выглядели вежливее, Паша решил запастись парой билетов на воскресный спектакль.
По четвергам в клубе училища работала касса предварительной продажи, и Павел взял билеты в театр комедии на спектакль «Физики», который тогда еще не был «академическим» и «имени Акимова», но «акимовским» уже назывался.
В те годы, позвонить из училища на городской номер было довольно сложно, так как доступные курсантам телефонные аппараты не имели выхода в город. Но к счастью, один из подчиненных Павла был расписан на приборку к начальнику факультета и имел ключ от его кабинета. Надо было только улучшить момент, чтобы дежурный по факультету не видел, что в неурочное время открывают кабинет. Это оказалось не сложным делом, и перед окончанием самоподготовки Павел зашёл в кабинет, и закрыл за собой дверь.
Удобно устроившись в кресле, курсант снял трубку и набрал девятку, выход в городскую сеть. Услышав гудок готовности, Паша с волнением набрал номер. Через минуту трубку на том конце линии подняли, и юноша услышал дребезжащий голос: «Алё, слушаю».
Павел перевел дух, и как можно вежливей, спросил: «Аню Карпову позовите, пожалуйста».
«Анька! Тебя к телефону!» – раздался далекий старушечий крик, и вскоре юноша услышал в трубке девичий голос: «Слушаю Вас!».
Немного быстрее, чем нужно Павел заговорил: «Здравствуй, Анечка! Это твой вчерашний провожатый, Паша Брамский!»
«Здравствуй, Павлик, слушаю тебя», – ответила девушка.
«У меня к тебе две новости, хорошая и не очень. С какой начать?», – сказал Павел заранее заготовленную фразу.
«Лучше с хорошей», – услышал он в ответ.
«Я взял нам билеты на вечерний спектакль в театр комедии на пьесу «Физики». Ты согласна?», – проговорил Павел без остановки.
«Согласна. Хотя я эту пьесу видела, но схожу с удовольствием еще раз. Тем более, что это мой любимый театр!» – без раздумья, ответила девушка
«Ну и прекрасно! Значит, договорились!» – подытожил Павел
«А какая плохая новость?» – с тревогой в голосе спросила Аня.
«Я хочу тебя скорее увидеть, но встретимся мы только в воскресенье, так как в субботу я буду занят», – как можно убедительнее, проговорил курсант.
«Раз хочешь увидеть меня, значит и эта новость не плохая. Воскресение тоже не за горами. Так что встретимся в воскресенье, там, где договорились» – ответила девушка
«А как ты смотришь на то, чтобы нам встретиться в воскресенье утром? У нас в воскресение увольняют с 9 часов» – повеселевшим голосом спросил Павел
«Отлично, буду к 9 часам у памятника Пржевальскому! До встречи!» – сказала Аня и повесила трубку.
Инерция прошлого
Уговаривая себя, что он перенес свидания с Аней только из-за того, что ранее обещал прийти к Люде, Паша в субботу направился к ней, подспудно чувствуя, что поступает нехорошо.
Девушка его ждала, и сразу открыв дверь, после приветствий, громко спросила, чтобы услышала мама: «Билеты достал?».
Паша понял, что Люде нужна «легенда», на случай, если она вернется домой после разрешенных 23 часов. Поэтому он ответил: «Билеты у меня, идём на «Океан» в БДТ, начало в 20.00, так что поторопись!»
«Я готова! Только надену плащ и предупрежу маму, что мы уходим», сказала девушка, снимая с вешалки светлый плащ и заговорщически улыбаясь.
Но предупреждать не пришлось, так как открылась дверь комнаты и в коридор вышла Мария Николаевна. «Здравствуй Пашенька! Я слышала ваш разговор, одевайся, Людочка, и идите, с Богом, спектакль хороший».
Через пару минут Паша с девушкой вышли из подъезда и направились в сторону автобусной остановки по внутриквартальной дорожке, усыпанной опавшей тополиной листвой.
«Ну и куда же мы пойдём?» – весело спросила Людочка, беря курсанта за левую руку и глядя на него ласковыми глазами
«Как и договаривались. Едем ко мне. Мама сегодня в 18 часов ушла на суточное дежурство, а я соскучился по тебе» – вполне искренне, ответил курсант, и, потянувшись к девушке, быстро поцеловал ее в висок, чувствуя, как нежность и желание, захватывают его всё сильнее.
Но, на фоне нарастающего чувства, он вдруг вспомнил, что завтра у него свидание с Аней и нежность, к доверчиво прильнувшей к нему девушке начало смешиваться с чувством вины и даже раскаяния.
Чтобы заглушить неприятные мысли он сказал, что недавно встретился с Сладовским, и тот расспрашивал, поступила ли Людочка в институт. Паше показалось, что девушка внутренне напряглась.
Она разжала ладонь, держащую Пашину руку и спросила нарочито равнодушным голосом: «Ну и что ты ему сказал?»
«А что я ему мог сказать? Сказал, что ты в институт не поступила, и работаешь сейчас в гомеопатической аптеке на Невском проспекте», – ответил Павел.
Подошел полупустой троллейбус, и они сели на свободные места.
«Я так и подумала, что это ты его навёл, что он не случайно меня там встретил», – подытожила услышанное Люда. И помолчав несколько секунд, добавила: «Вчера Володя предлагал сходить с ним в филармонию, у него, мол, абонемент пропадает».
«Ну и что ты ему ответила?» настороженно спросил Павел.
«Сказала, что на субботу у меня куплены билеты в БДТ на «Океан», поэтому с ним пойти не могу», – ответила Людочка.
«А откуда ты взяла про БДТ и «Океан», ведь я о спектакле только сейчас сымпровизировал?» – удивился Павел.
Любаша гневно взглянула на спутника и жестко ответила, вопросом на вопрос: «Ты бы хотел, чтобы я сказала, что у твоей мамы ночная смена, и поэтому вечером в субботу я буду у Брамского?»
«Да нет, не хотел бы. Я наши отношения не афишировал!» – смущенно ответил курсант.
«Вот и я бы не хотела, а про «Океан» – это я сейчас тоже сымпровизировала, ответила девушка и демонстративно повернула лицо к окну. Некоторое время они ехали молча. Наконец, девушка отвернулась от проносящихся за окном городских пейзажей и ровным голосом поинтересовалась: «Тебя Сладовский расспрашивал обо мне?»
Паша не ожидал такого вопроса, и под предлогом, что им надо выходить, сказал: «Приехали!» и встал.
«Может быть, будет и лучше, если она с Володькой начнет встречаться!?» – думал Павел, глядя в спину идущей по проходу к троллейбусной двери девушке. В том, что Володька давно заинтересовался Людой, он знал, но ревности к приятелю не испытывал.
На углу Садовой улицы и Невского проспекта они пересели в трамвай, и начатый разговор продолжился.
«Тебя Володька расспрашивал обо мне», – повторила вопрос девушка.
«Расспрашивал, и не единожды. Я же говорил, тебе, что ты ему сразу понравилась», – ответил Павел, придумывая, что бы сказать ещё.
«Ну, это я помню. Что ты ему сказал про наши с тобой отношения? Что он знает?» – продолжала настаивать Люда.
«Знает, что ты в этом году окончила школу, знает, что мы с тобой два года встречаемся, знает, что время от времени мы с тобой ссоримся…».
«И миримся в постели!» – сердито перебила его девушка.
«Нет, что ты, я уверяю его, что все наши ссоры из-за того, что ты не очень-то покладиста со мной!» – как можно серьезнее сказал Павел.
«Врешь, Павлик! Чувствую, что врешь», – ответила Люда, уже значительно мягче.
«Можешь у него спросить!» – без тени улыбки пробурчал Паша, а про себя опять подумал: «Девушка явно заинтересовалась Володькой. Может быть и лучше, если они начнут встречаться?»
«Конечно, спрошу, если после твоего очередного финта захочу уйти от тебя к нему», – ровным голосом отчеканила девушка.
«Ладно, не сердись. Сегодня-то, в чем я перед тобой провинился?» – начал успокаивать её Паша. Но беспокойная совесть напомнила: «А завтра у тебя с Аней свидание!»
«Хватит рефлектировать, кто знает, что будет завтра!», – начал, он мысленно уговаривать свою совесть.
К 20 часам, как и предполагал Паша, они уже раздевались в прихожей. В квартире они были одни, и, вывешивая черный, суконный бушлат и светлый болоньевый плащ в стенной шкаф, курсант зачем-то сказал, с улыбкой: «Они неплохо рядышком смотрятся!»
Девушка, мельком взглянула на черно-белую парочку в шкафу, призывно потянулась лицом к юноше, и ответила: «Я тоже так считаю!»
Павел обнял девушку, в миг прильнувшую к нему гибким телом, и, чувствуя нарастающее желание, поцеловал её в подставленные губы.
Девушка, позабыв обо всем, отдалась поцелую, обхватив голову Павла руками. Её ласковый язык, шустро раздвинул его губы и проник внутрь. Юноша ответил ей тем же. Восхитительная теплая влажность губ кружили Павлу голову. Ему не хотелось отрываться от её рта, но через полминуты девушка резко отстранилась от него и шепнула ему жарким, возбуждающим шёпотом: «Пойдем скорее в комнату, я больше не могу, я там вся мокрая».
Трясущимися руками, не сразу попадая в замочную скважину, Павел открыл дверь и, пропуская вперед Люду, сказал глухим от волнения голосом: «Постели на диване. Постельное белье под подушкой, и раздевайся. А я пойду в ванную».
Через пять минут, в одних плавках, Павел вошёл в комнату, держа в руках сложенную форму. Люда лежала на диване, укрывшись пододеяльником. Платье висело на спинке стула, аккуратно свернутое одеяло лежало на столе, не до конца скрывая в своих недрах интимные вещички девичьего туалета.
«Ты пойдешь в ванную?» – спросил Павел девушку.
Аня молча кивнула, откинула пододеяльник и, в один миг стройная девичья фигурка, мелькнув белой попкой, выскочила из комнаты.
Павел, с волнением, проводил её взглядом, и на минутку задумавшись, завел будильник на 22 часа. Затем лег на диван, и с наслаждением, вытянулся, предвкушая ожидаемое.
Аня вернулась через пару минут, обернутая под руки банной простынкой, тонкая ткань которой не могла скрыть восхитительную упругость, вздыбившихся от возбуждения, девичьих сосков.
«Иди сюда скорее!», – хриплым от волнения голосом простонал юноша. Картинно отбросив опоясывающую грудь простынку, и задорно повернувшись, как бы демонстрируя свои прелести со всех сторон, Людочка юркнула в его объятия.
Почти пол месяца прошло с момента их последней близости, поэтому они не долго сдерживали себя и, без раздумий, нырнули в нахлынувший поток эмоций.
Пронзительный звон будильника внезапно нарушил их здоровый сон. «Как вставать не хочется! Но времени в обрез. Хорошо хоть догадался будильник завести!», подумал Павел ещё с закрытыми глазами, но уже с твердым намерением вставать. А девушка, только еще теснее прижалась к нему и сквозь сон прошептала: «Поспим еще минуточку, у меня глаза не открываются». Павел, с сожалением, высвободился из теплых, уютных объятий и сказал, поцеловал её в щечку: «Вставай, Зайчик! Совсем нет времени. Мы и так придем к тебе домой не раньше половины двенадцатого». Девушка открыла глаза и села, подогнув ноги и обхватив руками острые коленки. Павел окинул её взглядом и привычно подумал: «Да, ножки у девочки немножко тонковаты»
Неверно истолковав его внимательный взгляд, девушка вдруг выпалила: «Если хочешь, я позвоню маме и скажу, что заночую у тебя. Она мне давно намекает, не пора ли нам узаконить наши встречи». У Павла заныло в груди, и он спросил девушку, стараясь казаться спокойным: «Ты ей сказала о том, что мы уже живем?» «Нет, конечно, но я знаю, что она хочет, чтобы мы поженились», – ответила девушка, чувствуя по его тону, что сказала лишнее.
«Ну и на том спасибо! Однако я ещё не готов к браку ни экономически, ни психологически. Тем более, что ты сегодня выдала, что вполне допускаешь возможность уйти к другому».
Люда резко встала с дивана и сказала обиженным голосом: «Отвернись, я буду одеваться. Нечего на меня глазеть». Паша взял свою форму, аккуратным квадратиком сложенную на столе, и пошел в соседнюю комнату приводить себя в порядок. Говорить, выясняя отношения, и расставляя все точки над i, Павлу совсем не хотелось. Девушка, сильно обиженная его фразой, тоже не была расположена к продолжению темы. Поэтому они молча оделись, убрали постель и вышли на улицу. Они шли к остановке трамвая, не пытаясь возобновить неприятный разговор, шли еще вместе, но как будто и порознь, обдумывая складывающуюся ситуацию. Девушка горела злым желанием сказать, что прошлую субботу у нее было свидание с Володькой, и тот объяснился ей в любви. «Вот сейчас расскажу, как мы с ним целовались после этого», – мстительно думала девушка, но не решилась. Интуитивно предполагая, что и эта ссора, как всегда, рассосётся.
Павел, чувствуя свою вину, корил себя, что в который раз поддался соблазну, и давал себе клятвенные обязательства, больше не морочить девушке голову. Почти всю дорогу до её дома, они или молчали, или обменивались малозначащими фразами, думая каждый о своём.
Павел проводил Люду до квартирной двери, и девушка ушла, без обязательного у них поцелуя, только коротко бросив «Звони!»
Павел же, мучимый угрызениями совести, горестно вздохнул и направился в училище, вспоминая, что в 9 утра, у памятника Пржевальскому у него свидание с Аней.
Другие рассказы втора на канале:
Продолжение: