Семнадцатого мая 1609 года в соборе Парижской Богоматери звучали торжественные гимны, а в первом ряду король Генрих IV улыбался как кот, который вот-вот доберется до сметаны. Роскошная свадьба принца Конде с юной красавицей Шарлоттой де Монморанси обходилась казне в баснословные деньги, но монарх не скупился.
Еще бы! Ведь он считал себя главным бенефициаром этого союза.
В договоре значилось, что жених получает сто тысяч франков в год "на развлечения", невеста становится принцессой, а король... ну а король обретает молодую любовницу под боком у покладистого мужа.
Идеальная схема, казалось бы. Все довольны, все при деле.
Мало кто знал, что через несколько недель этот "гениальный" план обернется международным скандалом, а самого могущественного монарха Европы попросту кинут.
Впрочем, присаживайтесь поудобнее, и я вам расскажу как было дело с самого начала.
Когда сердце затмевает разум
Генрих IV (1553-1610) в свои пятьдесят шесть лет оставался тем же неисправимым ловеласом, которому когда-то дали прозвище "Сердцеед". За плечами у него было полсотни любовниц, от служанок до герцогинь, но такого с ним еще не случалось.
Январским утром 1609 года пятнадцатилетняя Шарлотта де Монморанси появилась при дворе в качестве фрейлины королевы Марии Медичи. Дочь коннетабля Франции, воспитанная набожной теткой, она выглядела великолепно среди опытных придворных дам. Золотые локоны, наивные глаза, хрупкая фигурка в скромном платье.
Король взглянул на девочку и потерял голову начисто.
— Не только влюбился в мадемуазель де Монморанси, но влюбился яростно и неистово, — признался он позже своему другу маршалу де Бассомпьеру, который сам собирался жениться на красавице.
А дальше последовала фраза, от которой у бывалого военного, наверное, кровь застыла в жилах:
— Если ты женишься на ней и она полюбит тебя, я тебя возненавижу.
Представьте лицо Бассомпьера в этот момент. Влиятельный придворный, герой многих сражений, вдруг оказался между молотом и наковальней. С одной стороны любимая девушка и планы на счастливое будущее. С другой — гнев короля, который может в одночасье превратить героя в изгоя.
Но Генрих IV не был бы Генрихом IV, если бы не нашел "элегантного" решения. Старый лис уже составлял план, который должен был устроить всех. По крайней мере, так ему казалось.
Гениальная схема
Принц Конде идеально подходил на роль мужа-ширмы. Генрих II де Бурбон-Конде, двадцатилетний племянник короля, славился двумя особенностями. Он обожал охоту и был ранодушен к женщинам. В придворных кругах поговаривали, что юноша "любит охоту в сотни тысяч раз больше, чем дам".
— Идеальный кандидат, — потирал руки король. — Получит красавицу-жену, титул, деньги, а я буду иметь доступ к Шарлотте всякий раз, когда пожелаю.
Финансовая сторона сделки выглядела впечатляюще. Принц Конде должен был получать сто тысяч франков ежегодно — сумму, на которую можно было содержать небольшую армию. Формально это называлось "содержанием на развлечения", но все понимали истинное назначение этих денег.
Бассомпьеру, которого таким образом лишали невесты, король предложил солидную компенсацию: герцогский титул, звание пэра Франции и руку другой аристократки. На бумаге все выглядело честно и выгодно.
— Подумайте, маршал, — убеждал Генрих своего друга. — Я делаю вас герцогом, даю вам богатую невесту знатного рода. Разве это не лучше, чем какая-то девочка, пусть и красивая?
Что оставалось делать Бассомпьеру? Идти против воли короля прямой путь на плаху. Он согласился, скрепя сердце.
А между тем сама Шарлотта ничего не знала об этих торгах. Ей просто сообщили, что король и мать подыскали ей достойного жениха. Девочка покорно согласилась, в те времена мнение невесты мало кого интересовало.
Когда охотник внезапно стал ревнивцем
Свадебная церемония прошла с королевским размахом. Весь цвет французской аристократии собрался в соборе, оркестр играл торжественные марши, а молодожены выглядели как картинка из сказки. Король наблюдал за происходящим с довольной улыбкой человека, который только что провернул блестящую сделку.
Но уже в первые дни после свадьбы стало ясно, что план дает трещину.
Принц Конде, который должен был оставаться равнодушным мужем-ширмой, вдруг влюбился в свою молодую жену без памяти. Оказалось, что равнодушие к придворным дамам вовсе не означает неспособность к чувствам. Юноша просто ждал встречи с той единственной.
Шарлотта тоже неожиданно для всех ответила мужу взаимностью. Вместо покорной исполнительницы королевской воли получилась влюбленная жена, которая предпочитала общество двадцатилетнего супруга компании пожилого монарха.
Когда Генрих IV попытался намекнуть молодой принцессе на "особые отношения", которые он рассчитывал с ней завязать, девушка в страхе рассказала обо всем мужу.
Реакция принца Конде оказалась совершенно не такой, на которую рассчитывал король:
— Никто не посмеет оскорбить мою жену! — заявил он с такой яростью, что придворные только головами покачали.
Медовый месяц молодоженов только начинался. Принц увез жену в свои провинциальные владения, подальше от столичных интриг. Но даже там они не чувствовали себя в безопасности.
Погоня и бегство
Генрих IV не привык к отказам, особенно когда дело касалось женщин. Король лично отправился в погоню за беглецами, надеясь еще раз объяснить принцу "правила игры".
В Амьене состоялась единственная встреча короля с Шарлоттой после ее замужества. Очевидцы рассказывали, что монарх буквально пожирал девушку глазами, а она, бледная как полотно, жалась к мужу.
— Ваше величество, моя жена недомогает, — холодно произнес принц Конде, заслоняя Шарлотту собой.
— Тогда я подожду, пока ей станет лучше, — с издевкой ответил король.
Но ждать ему не пришлось. Той же ночью супруги исчезли из города. Как потом выяснилось, верные слуги помогли им тайно покинуть Амьен и добраться до границы.
Когда Генрих узнал, куда бежали новобрачные, он испугался. Это был Брюссель, столица Испанских Нидерландов. Они бежали под защиту главного врага Франции!
Дерзость в изгнании
В Брюсселе принца Конде и его жену радушно принял эрцгерцог Альбрехт, испанский наместник. Габсбурги всегда были готовы создать проблемы французскому королю, а тут сам принц крови искал у них убежища.
Оказавшись в безопасности, Конде показал характер. На официальном приеме, когда кто-то предложил тост "за здоровье королевы Франции", принц с усмешкой ответил:
— А какой именно? Кажется, в нашей стране их сейчас четыре или пять.
Намек на многочисленных фавориток короля был понят всеми присутствующими. Европейские дипломаты с удовольствием передавали эту шутку по всем дворам, а до Парижа дошли слухи, что изгнанный племянник открыто высмеивает дядю.
Генрих IV пришел в бешенство. Король потребовал от эрцгерцога немедленно выдать беглецов, угрожая в противном случае вторжением во Фландрию:
— Если Шарлотта не вернется добровольно, я возьму ее силой! И пусть весь Брабант горит в огне!
Угроза была не пустой. Французские войска уже стягивались к границе, а в Европе заговорили о новой войне. Габсбурги тоже начали готовиться к обороне.
Из-за каприза пожилого короля континент оказался на грани большого конфликта.
Нож решает все
Четырнадцатое мая 1610 года должно было стать днем начала военной кампании. Генрих IV, облаченный в доспехи, ехал в карете по парижским улицам к войскам, когда на углу Рю-де-ля-Ферронри его путь преградил человек с кинжалом.
Франсуа Равальяк, католический фанатик, считал короля предателем веры за союз с протестантами. Три удара кинжалом прервали жизнь "Сердцееда" и остановили войну, которая могла бы перекроить карту Европы.
Известие о гибели дяди принц Конде встретил с облегчением, хотя и не показал этого открыто. Теперь ничто не мешало вернуться на родину.
Регентша Мария Медичи, занятая борьбой за власть, не стала преследовать племянника покойного мужа. Наоборот, она нуждалась в поддержке принцев крови.
Счастливый финал и ирония истории
Принц Конде и Шарлотта прожили долгую и счастливую семейную жизнь. У них родилось трое детей, и каждый оставил яркий след в истории Франции.
Старший сын, Людовик II де Бурбон-Конде, получил прозвище Великий Конде и стал одним из лучших полководцев своего времени. Его победы при Рокруа, Фрейбурге и Лансе принесли Франции больше славы, чем многие "правильные" династические браки.
Средний, Анна Женевьева, вышла замуж за герцога Лонгвиля и прославилась как одна из умнейших женщин эпохи.
Младший, Арман де Бурбон, стал принцем Конти и тоже отличился на военном поприще.
А сам Генрих II де Бурбон-Конде, которого король считал слабохарактерным простаком, неожиданно превратился в одного из влиятельнейших людей Франции. Он участвовал в государственных делах, поддерживал политику Ришелье и даже принимал участие в преследовании гугенотов. Вот такая ирония судьбы: бывший беглец стал опорой той самой системы, от которой когда-то спасался.