Тексты разные, авторы разные, редактуры разные.
В качестве предисловия озвучу банальное, но вечное и обязательное. В текстах часто бывает рассинхрон содержания и техники. Это предмет редактирования, это предмет изучения на писательских курсах. Писательство ‒ это рассказывание историй, чтобы забрать читателя из его жизни и дать ему иную, выдуманную жизнь, из которой он получит больше впечатлений и эмоций, чем из своей. Рассказывание истории ‒ это техника, то, о чем ваша история ‒ это содержание. Эти две вещи неотделимы друг от друга. Когда вы наращиваете мастерство рассказывания, обогащаете арсенал приемов стилистических, структурных, эмоциональных, оттачиваете умение описывать характеры, создавать диалоги, сценки и прочее, вы все больше дарите себе свободу творчества, то есть, выражения содержания. Ведь неумение рассказать историю больше не связывает вас по рукам и ногам. Содержание и техника едины, технические приемы рассказывания служат для того, чтобы автор смог как можно объемнее, ярче, эмоциональнее выразить содержание.
Проблема большинства текстов ‒ это нарушение основ рассказывания истории. В голове автора есть картинка и, может быть, даже очень классная, интересная, необычная (содержание), а вот рассказать о ней получилось скомкано, непонятно, неэмоционально (нарушение техники). Некоторые писатели огорчаются, что замечания по тексту связаны с базовыми структурными ошибками, вроде отсутствия конфликта ГГ, или завязка не соответствует развязке, или наличие бессмысленных сцен, или отсутствие логики, или отсутствие внутренней динамики и т.д. Кто-то даже пытается обвинить меня в формальном подходе, в механистическом отношении к тексту. Ведь я не оценила смыслы, темы, эмоции и образы, требую от творческого человека исполнения правил и формул. Поверьте, я оценила, я их могу увидеть уже в синопсисе. Причем самое интересное, что порой редактируем базовые ошибки, но идеи, герои, тема чисто содержательно могут быть на высоте. Заработался автор, не увлекся.
Есть тексты, в которых все базовые элементы на месте, и редактирование становится тонкой, ювелирной работой над акцентами, эмоциями, подтекстом, смыслами, психологизмом и т.д. (в случае, если все это присутствует) Такие тексты встречаются значительно реже.
Бывают тексты, в которых базово все верно. Но содержательно в них нет глубокого подтекста, нет цепляющих конфликтов, нет мысли и прочего, и редактор не может заставить автора иначе мыслить, чувствовать, фантазировать. Он сделал все правильно, он ограничен лишь рамками своего образа мышления и восприятия.
Бывают неформатные, нестандартные рукописи, как называют их сами авторы. Редко, когда среди таких текстов встретишь читаемую и связную историю. Весь неформат заключается в поломанной форме, за которой прячется банальное содержание (шаблонная тема, поверхностный личный конфликт, обычный ракурс на обычное явление). И приходится объяснять простые истины: неформат ‒ это прежде всего оригинальное мышление автора, особый взгляд на мир, на людей и явления, умение подсветить то, что другим неочевидно, то есть, содержание. И нестандартное содержание влечет за собой нестандартную форму (необязательно), а не наоборот. Как у В.Вульф, как у Дж.К.О`Тула. В случае, когда у автора есть реально нестандартное содержание, обычно нужно выстроить базово историю, узнать ее фишку, понять, через какие приемы мы видим эту фишку, что мешает и что можно усилить. Когда я начинала работать редактором фриланс, я брала в работу только неформатные тексты.
А кто-то совсем не может рассказать историю, она не складывается, я могу немного помочь ее дособрать, но итог будет далек даже от чернового. Кто-то написал весь текст канцеляритом или скупыми, безэмоциональными фразами, или пересказом. Не переписывать же за автора, правда? А кто-то не воспользовался и половиной рекомендаций и так и выпустил текст.
А еще бывает, когда в работу редактора с текстом вмешивается психология автора. Автор: «Хочу сделать из этой истории социальный роман», я объясняю, что нужно сделать в таком случае. Автор: «Передумал, хочу просто про любовь», я объясняю, что в таком случае придется сделать. Или говорю другому автору: «В тексте нет ни одной эмоции, ваш герой как реагирует на события?» Автор: «Я не могу писать эмоции, это глупо». То есть, от того, что вкладывает автор в свое творчество, что его волнует, чего он хочет добиться от писательства, зависит содержание. Написать социальный роман или любовный роман ‒ не одно и то же. Это незнание самого себя, собственного содержания и целей или же, как во втором случае, это защита от уязвимости собственных эмоций. Должна ли я с этим разбираться? Не должна, но ведь работа с текстом порой напрямую зависит от того, что поймет о себе автор, какие псих.защиты у него сработают на редакторские замечания (агрессия и истерия, к сожалению, случаются и у мужчин, и у женщин), на необходимость открываться в тексте и определять волнующие автора темы и внутренние конфликты.
А бывает, что правок и замечаний редактора немного, просто потому что все хорошо. Работа редактора осталась невидимой: он отслеживал сюжетные линии, поведение и мотивы героев, отношения и раскрытие темы, все как обычно, но у автора все оказалось в порядке и с точки зрения содержания, и с точки зрения техники. Единороги:)
Редактор пляшет от текста автора. Он ограничен возможностями автора и уровнем исполнения его текста.
Редактор нацелен на поиск ошибок и нарушений, но не для критики, а чтобы помочь исправить. И пишу я этот пост не с тем, чтобы покритиковать, а чтобы показать изнанку работы с редактором, тесную связку текста и правок, чтобы показать основные слабости текстов, с которыми редактор работает. Все это - общее поле работы над книгами, та изнанка, о которой не знает читатель. Слабость - возможность роста. Лучше знать, чем не знать.
P.S. К чему весь этот разговор? Да если честно, начиталась обсуждений авторов о мастерстве и технике, начиталась споров авторов с редакторами, еще авторы убеждены, что ИИ им станет лучшим редактором. И нигде ни в каких обсуждениях не проскальзывает понимание взаимосвязи техники и содержания, а оно должно быть.
__________________
Анна Гутиева