Пабло Пикассо рисовал не просто женщин — он вписывал их в свою жизнь, вплетал в свои картины, ломал их черты, как реальность на своих полотнах. Он говорил: «Для меня есть два вида женщин: богини и подстилки». И эти крайности отражались в каждой его музe.
Пикассо был не только художником-революционером, но и человеком, вокруг которого кружились страсть, власть, искусство и разрушение. Его женщины — не фон, не статистки. Это были главные героини его внутренней драмы. Именно они меняли его стиль, цвет, линии и даже ритм кисти.
Фернанда Оливье — муза бедности и первых поисков
С ней всё началось. В 1904 году Пикассо встретил Фернанду в парижском «Бато-Лавуар». Он был ещё неизвестным, бедным художником, она — моделью с непростым характером.
Именно с ней он вступил в свой «розовый период» — цирковые мотивы, нежные тона, мягкие формы.
Но Фернанда не выдержала его вспышек гнева и потребности во власти. Отношения закончились, но на десятилетия осталась память — на холстах.
Ева Гуэль — "я люблю Еву" в каждом мазке
После Фернанды в жизнь Пикассо пришла нежная Ева, которую он называл "ma jolie" — "моя красавица". Именно с ней он создал один из самых интеллектуальных периодов — анализирующий кубизм.
Она умерла от туберкулёза, и Пикассо снова остался наедине с болью. Но её образ — спрятанный, закодированный, — остаётся в его работах тех лет.
Ольга Хохлова — жена и границы
Русская балерина, официальная жена Пикассо. Они познакомились в 1917 году, и с ней он вошёл в неоклассический период — возвращение к традиционным формам, к греческим мотивам, к материнству и телу.
Но Ольга требовала стабильности, а Пикассо рвался к свободе. Он изменял, лгал, отдалялся — и в итоге бросил её и сына, даже не разводясь.
Мария-Тереза Вальтер — светлая одержимость
Ей было 17, когда Пикассо подошёл к ней на улице: «Ты мне интересна. Я Пикассо. Мы будем вместе».
Ему — 45.
С ней его искусство стало пластичным, округлым, чувственным. Он писал её спящей, плавающей, мечущейся.
Мария-Тереза родила ему дочь, но до конца оставалась в тени — ведь параллельно была другая…
Дора Маар — муза боли и страха
Фотограф, интеллектуалка, сюрреалистка. Она была его полной противоположностью — мрачная, глубокая, хрупкая.
Именно с ней он создал «Гернику». Именно её он изображал как женщину, «плачущую с руками, как когтями».
Пикассо называл её «женщиной, которая никогда не смеётся». Она сошла с ума после их разрыва.
Франсуаз Жило — единственная, кто ушла сама
Она была моложе его на 40 лет, художница, умная и гордая. Он рисовал её лёгкой, яркой, как весну. С ней он писал солнечные сцены, детей, простую радость.
Но Франсуаз не терпела унижений. Она стала единственной женщиной, которая ушла от Пикассо сама — и написала об этом книгу: «Жизнь с Пикассо».
Жаклин Рок — последняя, которая осталась
Жаклин была рядом до самого конца. Она заперла его в доме, отрезала от друзей, стала его последним прибежищем и тюрьмой одновременно. После его смерти она не выдержала — и застрелилась.
Каждая — как новая эпоха
Пикассо проживал каждую любовь как катастрофу — и как рождение. Каждая женщина была новой дверью в искусство. Он впускал их, обожествлял, разрушал — и снова искал.
Неудивительно, что за его именем стоят не только стили и техники, но и женские силуэты: вытянутые, кубические, изогнутые, плачущие, смеющиеся.
Они были его холстом — а он был их штормом.
Любовь у Пикассо никогда не была спокойной. Но именно она сделала его картины такими живыми.
