В дорогой ресторан вошла женщина преклонного возраста, которую молоденькие официанты окрестили «барыней». Высокая, статная, сохранившая следы былой красоты. Её осанка и манеры были величественными, а движения рук и жесты – почти королевские.
Одежда «барыни» её манерам не соответствовала. Норковая шуба была заметно потёртой, хозяйка носила её явно не менее 20-ти лет. На ногах странной посетительницы и вовсе были дешёвые сапоги из искусственной кожи. Изящная сумочка, с маленьким блестящим логотипом известного бренда, тоже была куплена очень давно. Было понятно, что когда-то обладательница этих осколков былой роскоши знала лучшие годы. Но не всем судьба уготовила удел стареть в достатке.
Вообще эта «барыня» казалось странной. В ресторан она приходила почти каждую неделю, заказ всегда делала скромный: чай с кусочком малинового торта, при этом просила, чтобы обслуживал её непременно один и тот же официант - Вадим. Несмотря на скромный заказ, необычная посетительница всегда одаривала Вадима щедрыми чаевыми.
Заметив, что среди всех официантов "барыне" приглянулся именно Вадим, коллеги над ним посмеивались
- Вадик, и что эта чудная старуха к тебе прицепилась? Ей вроде бы уже поздно на молоденьких мальчиков заглядываться. Вот если бы лет 50 назад...
- Ходит - и пусть ходит, мне она не мешает, - отвечал парень, довольный размером чаевых. - Мне не трудно чай с тортиком ей подать.
- Вадик, а вдруг тебе эта бабка наследство оставит?
- А что? Было бы здорово! - весело смеялся Вадим.
Когда эта дама пришла в ресторан в первый раз, официанты прятали улыбки, так как она сильно отличалась от остальных посетителей. Все посетители ресторана были людьми респектабельными, а что здесь делает эта старуха, молодым официантам было категорически непонятно.
- Может, бабуля знает, что ей недолго осталось, вот и решила побаловать себя дорогой едой? – - предположил кто-то.
- Ага, но, видимо, она сильно переоценила свои возможности, и денег ей хватает только на чай. Хорошо хоть она здесь в обморок от цен не рухнула, а то ещё откачивать бы её пришлось.
Однако управляющий рестораном, знающий толк в драгоценностях, с одного взгляда оценил кольцо, которое было надето на указательном пальце правой руки "барыни".
- Н-да-а, эта штуковина очень дорогая, - причмокивал он. - Вещь старинная, редкая. Бабка эта явно не из простых.
Однажды вечером, когда в ресторане было немного посетителей, "барыня" подозвала Вадима жестом, каким когда-то, должно быть, приказывали слугам.
— Садись, — сказала она неожиданно мягко.
Вадим колебался. Правила запрещали официантам садиться за столики к гостям, но в её голосе звучала такая непререкаемая уверенность, что он невольно опустился на стул.
— Ты мне нравишься, — продолжила женщина, изучая его внимательным взглядом. — У тебя хорошие манеры, дворянские. И глаза… твои глаза мне очень знакомы...
Под пристальным взглядом пожилой женщины Вадим смущённо улыбнулся:
— Простите, но мы не можем быть с вами знакомы. Видимо, вы меня с кем-то спутали…
- Нет, никакой ошибки нет, - ответила «барыня» и замолчала, погрузившись в воспоминания.
Вадиму ничего не оставалось делать, как встать из-за стола и оставить странную старушку наедине с собой.
Екатерина Константиновна родилась в 1940-м году во Франции, в семье белоэмигрантов дворянского происхождения. Росла Катя, не зная горя и забот. Она была единственным ребёнком в семье, поэтому всё внимание родителей, бабушек и дедушек доставалось только ей. Однако, избалованной Катю назвать было нельзя.
В двадцать лет Катя вышла замуж за Алексея – так же потомка белоэмигрантов. Правда, похвастаться дворянскими корнями Алексей не мог, но Катю это вовсе не смущало, своим происхождением она никогда не кичилась. Через год у счастливой пары родился сын, Николенька.
Николенька рос и радовал своих многочисленных родственников. С детства ему прививали прекрасные манеры, он прекрасно говорил по-французски, но родным языком всё же считал русский – дома вся семья говорила исключительно на русском.
Коля прекрасно знал историю своей семьи и по материнской, и по отцовской линиям, знал о жизни предков в дореволюционной России.
Однажды повзрослевший Коля, который увлекался парусным спортом, неожиданно заявил:
- Я хочу поехать в Союз, на Олимпиаду. Мне было бы очень интересно оказаться на родине предков.
- Нет, Коленька, я не хочу отпускать тебя одного в другую страну, - запротестовала мать.
- Но, мам, я уже взрослый, - нахмурился Коля.
- Катя, в самом деле, - вмешался в разговор отец. – Нашему сыну уже 19 лет, я не против, если он поедет.
- Спасибо, пап! – обрадовался парень.
Коле в Союзе понравилось, он побывал не только в Москве, но и в Ленинграде и Таллинне. Закончилась Олимпиада, закончились и каникулы Коли в СССР.
Дома он с жаром рассказывал родителям, где успел побывать и что повидать.
- Как-нибудь я обязательно туда вернусь! – уверенно заявил он.
Через восемь лет Коля, так и не встретив свою любовь во Франции, заявил родителям, что едет в Союз, чтобы привезти оттуда невесту.
- Я видел там столько красивых девушек! Какая-нибудь из этих красавиц обязательно станет моей женой! – сказал он.
Визит Коли на родину предков затянулся. Прошло три года, а он и не думал возвращаться.
В 91-м году Николай, человек с прекрасными аристократическими манерами, внезапно стал криминальным авторитетом. В письмах своим родителям он, конечно, не сообщал о том, чем занимается на самом деле.
Вскоре скоропостижно скончался Алексей, отец Николая. Екатерина, оставшись одна, просила сына вернуться во Францию, но жизнь так закрутила Николая, что о возвращении речи не шло.
Николай обещал приехать к матери на празднование нового, 1996-го, года, но вместо сына Екатерина получила извещение о том, что её сын убит.
Убитой горем женщине стоило огромных усилий перевезти тело сына во Францию. Приехали во Францию и его приятели – бритоголовые накаченные парни, они-то и сообщили Екатерине Константиновне, что у Николая была возлюбленная, Наталья Комарова, которая должна родить от него ребёнка то ли в апреле, то ли в мае…
Екатерина Константиновна тем временем вышла из воспоминаний.
- Вадим! – подозвала она парня.
- Ещё что-то желаете? – подошёл он.
- Сядь, пожалуйста.
Вадим подчинился.
«Барыня» достала из сумочки потрёпанный конверт и положила его перед ним.
— Открой.
Внутри лежала старая фотография. На ней была запечатлена молодая женщина в роскошном платье, рядом с ней — мужчина в элегантном костюме, а между ними мальчик лет 12-ти.
— Это… — Вадим всмотрелся в черты ребёнка и почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Это твой отец, Николай, — тихо сказала старушка. — А это мы, его родители.
- Но моего отца не Николаем звали, - возразил парень.
- Ты знаешь своего отца?
- Нет, не знаю, но отчество у меня – Андреевич.
- Ты мой внук, Вадим, ошибки быть не может, - настаивала женщина. – Твою мать зовут Наталья Комарова?
- Да, верно, - оторопел Вадим. – Только… только моя мама погибла, её машина сбила два года назад.
- Мне очень жаль твою мать, - покачала головой «барыня». – И… я ей очень благодарна за то, что она подарила мне такого замечательного внука.
Вадим сидел ошеломлённый.
— Но… вы ходите сюда уже давно, почему вы не заговорили со мной раньше?
— Я присматривалась к тебе, хотела убедиться, что ты достоин всего того, что я собираюсь тебе оставить.
На следующий день "барыня" не пришла. А ещё через неделю в ресторан явился солидный мужчина в строгом костюме и попросил Вадима.
— Вы — наследник, — сказал он. — Госпожа оставила вам дом и коллекцию антиквариата.
Коллеги Вадима онемели – теперь он был богачом.
- А где эта старушка? То есть… моя бабушка? – замялся Вадим.
- Увы, Екатерина Константиновна тяжело больна, поэтому была вынуждена вернуться во Францию.
- Она даже не попрощалась.
- Екатерина Константиновна ненавидит прощания.
- Но она могла бы остаться здесь.
- Госпожа считает, что человек должен покинуть мир там же, где родился…
Так же бабушка оставила для Вадима письмо, в котором писала:
"Я прожила долгую жизнь, полную потерь. Но в тебе я нашла то, что считала утраченным навсегда — свою кровь. Будь достойным нашей семьи".
Вадим больше не вернулся на работу в ресторан. В тот же день он уволился, оставив коллегам лишь короткое прощальное сообщение: «Спасибо за всё. Жизнь преподнесла сюрприз».
Юрист, представлявший интересы «барыни», отвёз его в старый особняк на окраине города — тот самый, что теперь принадлежал Вадиму. Дом, скрытый за высоким забором и вековыми дубами, выглядел заброшенным, но стоило переступить порог — и перед ним открылся мир, застывший во времени.
Паркет скрипел под ногами, а в воздухе витал запах старых книг и воска. Стены украшали портреты людей в строгих костюмах и пышных платьях — его предков.
— Здесь жила ваша семья до революции, — объяснил юрист. — Потом дом национализировали, но вашей бабушке удалось выкупить его обратно в девяностые. Екатерина Константиновна жила некоторое время в этом доме, когда пыталась найти вашу мать и вас, но, увы, тогда её поиски оказались безрезультатными.
Вадим медленно шёл по комнатам, касаясь мебели, покрытой пылью. На столе лежала толстая папка. В письмах бабушка рассказывала Вадиму историю их рода. Они принадлежали к древнему дворянскому роду, чьи корни уходили в допетровскую эпоху. Их фамилия когда-то гремела в высшем свете.
Первые недели Вадим жил словно в тумане. Он мог позволить себе многое, но чем больше погружался в мир богатства, тем сильнее чувствовал себя чужим в этом мире.
Однажды, разбирая вещи в библиотеке, он наткнулся на дневник бабушки.
«Деньги — это не власть, — писала она. — Это ответственность. Наш род всегда помогал тем, кому повезло меньше. Если ты читаешь это, значит, я не ошиблась в тебе».
И тогда Вадим понял, что просто транжирить наследство — значит предать память тех, кто сохранил его для него.
Через год в том самом ресторане, где он когда-то работал, появился новый владелец. Коллеги не сразу узнали в уверенном молодом человеке в строгом костюме того самого Вадима, который когда-то подавал странной посетительнице чай с малиновым тортом.
— Я выкупил это место, — спокойно сказал он. — И хочу, чтобы здесь работали не просто официанты, а люди, которым дают шанс.
Он повысил зарплаты, открыл программу обучения для тех, кто мечтал стать шеф-поваром, но не мог позволить себе учёбу. А на самом видном месте в зале теперь висел портрет «барыни» — той самой женщины, которая когда-то пришла сюда, чтобы найти последнего родного человека, который у неё остался.
Иногда Вадим ловил себя на мысли, что смотрит в зеркало и видит не себя, а того мальчика с фотографии — своего отца. Или даже саму бабушку — её гордый взгляд, её упрямый подбородок.
Но главное, что он понял:
Наследство — это не только деньги. Это история. И теперь только ему решать, как распорядиться этой историей…