Нина Васильевна включила чайник и машинально потянулась к фарфоровым чашкам. Остановилась. Алла всегда просила обычные кружки.
«Тёть Нин, открывай скорее! Руки заняты!»
Племянница ввалилась в прихожую с огромными пакетами, запыхавшаяся, взволнованная.
«Слушай, я тут с одним юристом разговаривала...»
«С каким юристом?» — Нина повернулась от плиты.
«Да знакомый попался в поликлинике. Говорит, тебе лучше документы переоформить. На всякий случай.»
Алла разгружала пакеты, не поднимая глаз. Движения резкие, торопливые.
«А зачем мне это, Аллочка?»
«Ну как зачем! Возраст, одна живёшь... Мало ли что. Лучше перестраховаться.»
«Перестраховаться от чего?»
Алла замерла с банкой консервов в руках.
«От... ну, от проблем всяких. Вдруг в больницу попадёшь, а документов нет под рукой.»
«А где они должны быть?»
«Ну... у родственников. Для надёжности.»
Нина села за стол, внимательно посмотрела на племянницу.
«То есть у тебя?»
«Не обязательно у меня! Просто... кто-то же должен следить за твоими интересами.»
«А кто сейчас следит?»
«Никто не следит! Вот я и говорю!»
Алла села напротив, заглянула в глаза тёте.
«Тётенька, ну что ты как маленькая? Я же о тебе забочусь.»
«Забота — это когда спрашивают, чего хочется. А не когда решают за меня.»
«Да кто за тебя решает! Я просто предлагаю подумать.»
Алла потянулась к Нининой руке, но та её убрала.
«О чём думать? О том, как отдать тебе свою квартиру?»
«Господи, какая квартира! Речь о документах!»
«Документы на что, Алла?»
Повисла тишина. Алла нервно поправила волосы.
«На всё. На квартиру, на сбережения... Чтобы никто не воспользовался твоей добротой.»
«Кто может воспользоваться?»
«Да мало ли! Соседи всякие, мошенники...»
«А ты не воспользуешься?»
Три недели спустя Нина не спала. За стеной в коридоре говорила Алла — думала, что тётя уснула.
«Серёжа, хватит тянуть! Она же старая, сама не разберётся в бумагах.»
Нина приоткрыла дверь спальни.
«Да какое опекунство! Я врача знаю, справку любую выпишет. Главное — правильно оформить.»
Сердце ухнуло вниз.
«Ты понимаешь, сколько эта хата стоит? Центр, трёхкомнатная! Одних антикварных штучек на полмиллиона.»
«Не подозревает пока. Я осторожно подвожу к теме. Она даже благодарит за заботу — представляешь?»
Алла рассмеялась.
«Через месяц начнём процедуру. А там недолго и до продажи. Детям на институт копить надо, кредиты гасить.»
«Да что ты боишься! Вчера полчаса ключи искала, а они в замке торчали. Классическая старческая забывчивость!»
На следующее утро Нина позвонила слесарю.
«Михалыч? Нина Васильевна. Помните, замки меняли? Нужно срочно приехать.»
«Что случилось?»
«Ключи попали не в те руки.»
Вечером пришла Алла. Ключ не повернулся.
«Тёть Нин! Что с замком?»
Нина нажала кнопку домофона.
«Слышу, Аллочка.»
«Дверь не открывается! Что происходит?»
«А ты в управляющую компанию сходи. Объясни, зачем тебе ключи от чужой квартиры.»
Пауза.
«Тётя... о чём ты говоришь?»
«О том, что у меня вчера память улучшилась. Вспомнила всё, что слышала позавчера вечером.»
«Что слышала?»
«Про врача, который справки продаёт. Про опекунство. Про то, что я ключи в замке оставляю.»
Тишина. Долгая.
«Тётя, ты неправильно поняла...»
«Поняла, что полгода была ходячим банковским счётом.»
«Да нет же! Я заботилась о тебе!»
«Заботилась о том, как побыстрее получить справку о моей недееспособности.»
«Тётя, открой дверь! Поговорим нормально!»
«Мы поговорили. Ты — с мужем. Я — послушала.»
Нина отключила домофон и заварила чай. Одну чашку. Обычную, не фарфоровую.
За окном Алла бегала между машиной и подъездом, говорила по телефону. Потом постояла с пакетами, видимо, надеясь, что тётя передумает.
Не дождалась.
Через час Нина позвонила в детский дом — тот самый, куда они с Виктором каждый Новый год возили подарки.
«Алло? Это Нина Васильевна Петрова. Я хотела бы оформить завещание на ваше учреждение.»
«Простите, что именно вы хотели бы завещать?»
«Трёхкомнатную квартиру в центре города. И всё, что в ней.»
Через неделю Алла пришла снова. С цветами, тортом и новой стратегией.
«Тётенька, ну что мы как чужие! Открывай, поговорим по-человечески.»
Нина включила домофон.
«Говори отсюда. По-человечески.»
«Тётя, я же извиняюсь! Ты неправильно поняла мой разговор!»
«А как правильно понимать фразу про справку за деньги?»
«Я не то имела в виду! Я хотела узнать, как тебе помочь!»
«Помочь получить справку о недееспособности?»
«Господи, да нет! Помочь избежать этого!»
Нина усмехнулась.
«Интересная помощь. Сначала найти врача, который справку выпишет, потом избежать её получения.»
«Тётя, ну пожалуйста! Дети спрашивают, почему мы к бабушке больше не ездим!»
«Скажи им правду. Что бабушка узнала, почему они к ней ездили.»
«Какую правду? Мы же любим тебя!»
«Любите мою квартиру. Это разные вещи.»
Алла замолчала. Потом заговорила тише, почти шёпотом:
«Тётя... а если я откажусь от всего? Вообще ни о чём не буду просить?»
«Поздно, Аллочка.»
«Почему поздно? Я же ничего не сделала ещё!»
«Ты полгода делала. Каждый день. Каждый визит.»
«Что я делала?»
«Считала. Мою Гжель, мою мебель, мои сбережения. Думала, я не замечаю?»
Алла всхлипнула.
«Я не считала...»
«Считала. И хорошо считала. Полмиллиона антиквариатом оценила.»
«Тётя...»
«А ещё ты детей приводила. Чтобы я привыкла, что они тут хозяева. Чтобы совесть не мучила, когда квартиру продавать будете.»
Нина подошла к окну. Алла стояла внизу, прижимая цветы к груди.
«Знаешь, что самое обидное? Не то, что ты хотела меня обмануть. А то, что я поверила, что нужна тебе.»
«Ты нужна! Ты же моя тётя!»
«Я была твоей тётей, пока у меня была квартира. А когда её не станет — кем я буду?»
Алла не ответила.
«То-то же,» — тихо сказала Нина.
Она отключила домофон и больше не включала.
А через месяц в детский дом приехал нотариус — оформлять дарственную на трёхкомнатную квартиру в центре города.
«Вы уверены в своём решении?» — спросил он.
«Абсолютно,» — ответила Нина Васильевна. — «Некоторые уроки нельзя покупать за деньги. Но можно подарить за квартиру.»
Детям будет где жить, когда выйдут во взрослую жизнь. А Алла пусть объясняет своим детям, почему тётина квартира досталась чужим людям.
Справедливость иногда приходит не с шумом, а с тишиной. И не наказывает — просто ставит всё на свои места.