Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно: "Авва, отче,
Чашу эту мимо пронеси".
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.
Эти бессмертные строки Борис Леонидович Пастернак написал в 1946 году. Несмотря на то, что ему было уже 56 лет и, обладая безудержной фантазией, он даже не мог себе представить, какие потрясения его ждут на поле жизни, по которому он шёл.
Мы сегодня не будем говорить ни о Нобелевской премии, ни о травле, которую устроили Пастернаку коммунистическая партия и её верные сыны от литературы. Ограничусь несколькими его высказываниями..
Глупо ждать конца глупости. А то бы глупость была последовательной и законченной и глупостью уже не была. Глупость конца не имеет и не будет иметь: она просто оборвется на одном из глупых своих звеньев, когда никто этого не будет ждать.
В 1919 году он написал:
Единственное, что в нашей власти, — это суметь не исказить голоса жизни, звучащего в нас. Неумение найти и сказать правду — недостаток, которого никаким умением говорить неправду не покрыть.
В 1920 в одном из писем Пастернак признался:
Советская власть постепенно выродилась в какую-то мещанскую атеистическую богадельню. Пенсии, пайки, субсидии, только еще не в пелеринках интеллигенция и гулять не водят парами, а то совершенный приют для сирот, держат впроголодь и заставляют исповедовать неверье, молясь о спасенье от вши, снимать шапки при исполнении интернационала и так далее.
Вот ещё один фрагмент письма Пастернака писателю Варламу Шаламову:
Во всяком случае, я могу повторить вслед за Гейне, что даже если я не заслужил, чтобы меня помнили как поэта, меня, по крайней мере, будут помнить как простого солдата в рядах армии человеческой свободы.
Какой-то мудрый человек заметил: «Писать как Пастернак не так сложно. Мыслить как он не удавалось почти никому.»
Написать Пастернака пытались многие. Например, одно из многочисленных подражаний из цикла «Серенький козлик».
Раскрой любые словари,
Копайся в них до одури!
Козлу старуха говорит:
Гуляй на свежем воздухе.
А он идет и быть грозе,
Не знает он в лесу дорог
Неотвратимый волчий зев –
Причина козьих судорог.
И грузный волк, грозя грызет
Без жалости, без милости.
Старуха собственной слезой
От горя подавилася.
Погиб на ранней он весне
Погиб от зверя злостного.
«В свирепом, как перо, огне» -
Pardon… из Ломоносова.
Такого внимания, как к творчеству Пастернака, со стороны своих коллег мало кто на себе испытал. Например, один из самых модных поэтов начала XX века Игорь Северянин в своём Сонате утверждал:
Когда в поэты тщится Пастернак,
Разумничает Недоразуменье.
Мое о нем ему нелестно мненье:
Не отношусь к нему совсем никак.
К образу и стихам Пастернака неоднократно обращался поэт Арго в своей книге «Сатирические очерки по истории русской литературы»:
Обломок изживших себя легенд,
Пришёл, озираясь по сторонам,
«Последний российский интеллигент» —
Борис Леонидович Пастернак.
Он логику с пренебреженьем отверг
Во имя философических числ.
И выпустил книгу «Барьеров Поверх»,
Считая барьерами здравый смысл!
Конечно, о Пастернаке можно говорить бесконечно. Мне посчастливилось всего один раз в жизни прочесть со сцены стихотворение этого удивительного поэта. Я хочу заранее извиниться, за то что вступление к стихотворению у меня получилось длиннее, чем само стихотворение.
Итак.