Лидер группы «Кино» погиб 15 августа 1990 года. 35 лет уже как. А будто и не уходил. Давайте вспомним музыканта и поэта — и посмотрим его последнюю фотосессию, сделанную перед знаменитым концертом в «Лужниках».
Я как вчерашний день помню 15.08.1990 года, когда мы узнали об аварии на 35-м километре шоссе «Слока-Талси» в Латвийской ССР. Я был «в колхозе», первый курс РГУ: студенты потрясенно собрались на площади у бараков. Весь лагерь молчал. По толпе разливалась растерянность: как же мы дальше?
И похоже, по всей стране в тот день такие группы людей молчали вместе.
Но после красно-желтых дней начнется и кончится зима. По Ростову-на-Дону прошел слух, что в центральный ларек звукозаписи на углу Большой Садовой и Ворошиловского 12 января 1991-го привезут новый альбом «Кино». Я был в том переходе за полчаса до открытия.
Потом подошел какой-то парень, коротко взглянул на меня, кивнул и стал рядом. Потом еще приходили люди, но, официально — я стал первым покупателем «Черного альбома» в Ростове. Кстати, вот она, эта кассета. Я прямо сейчас ее слушаю, звучит отлично и как прежде. Не печалься, гляди веселей.
А дальше потекли дни и годы — с Цоем, никуда он не делся. И звучал, и звучит. По радио, в такси, на пляже, в ремиксах и трибьютах. Я в начале января этого года в Сочи утром вышел на угол Навагинской и Курортного — стоит парень в черном и с гитарой, выводит в микрофон: песен еще ненаписанных сколько, скажи кукушка?
А в конце января я оказался в Питере, на углу Малой Морской и Невского — и там девушка в черном с гитарой продолжала за парнем из Сочи: в городе мне жить или на выселках, камнем лежать или гореть звездой?
Звездой.
Почему из всего музыкального калейдоскопа 1980-90-х годов в ротации остался только Цой? Это понятно и здесь нет ничего необычного. На рубеже тех десятилетий страна поломалась. Все летело в какие-то тартарары, а мне 17 лет и надо как-то жить — как?
У кого спросить? Родители? Преподаватели в университете? Да они сами были потеряны и подавлены: на взрослых рассчитывать не стоило.
А Цой был как старший брат, которого у меня никогда не было. Говорил прямо, коротко и как бы в сторону. Всегда напоминал: ты должен быть сильным. Иначе зачем тебе быть? Учил жизни, но не давил. Свой, но повидавший. Высоко, но рядом. Нам с тобой из заплеванных колодцев не пить, Виктор. Это я уяснил.
И вот я сейчас смотрю на слово «как» в начале предыдущего абзаца: может, убрать? Виктор Робертович Цой — старший брат и стержень моего поколения. Вот так.
А теперь и не только моего. Помните недавнюю пандемию? Я в тот период видел, и не раз, плакаты и граффити: «Следи за собой, будь осторожен».
И Цой в пресловутой маске: похоже, не только мне вдруг понадобился спокойный и мудрый старший брат.
Цой жив, потому что он нужен.