Жанр: Литературно-историческое исследование
Посвящается Христу – Автору «Слово о полку Игореве»
ISBN978-5-7205-1978-0 ©️ Байгильдин В.И.,2023
Аннотация
Первая моя книга называлась «Автор Слово о полку Игореве – Христос». 8 мая 2015 года она была опубликована. Мне захотелось сделать подарок нашему народу ко Дню Победы. С тех пор я написал больше 500 статей о Христе, Его Учении и нашей великой истории в изложении Христа. Сейчас мне захотелось написать новую книгу, так как за прошедшее время удалось разгадать полностью всё Слово. Спасибо Господу за помощь, без Него это было бы невозможно.
Эта книга не сборник моих статей. Это изложение Слова с последовательными комментариями к тексту Слова на основе этих статей.
Когда я писал первую статью, я не знал, что напишу пятисотую.
Иногда мне казалось, что какие-то слова я никогда не разгадаю.
Это невозможно думал я. Поэтому я просил помощи у Христа и меня через некоторое время осеняло. Это не я такой умный, очень много умных пытались понять Слово, и что из этого вышло?
Автор умнее всех, вместе взятых, и только Он может захотеть помочь или нет. Христ – это единственный Автор, который жив и сейчас, спустя 2023 – 1185=838 лет после написания этого произведения. Когда я еще ничего не понимал в Слове, я уже знал, что его Автор Христ. (Христа я всегда называю Христ, так правильно. Никакого Христоса из 1-го века не существовало).
Однажды, читая старославянское Евангелие, я догадался по музыке слов Христа в Евангелие и музыке «Слово о полку Игореве», что Автором Слово является Христ. Я стал искать доказательства, которых становилось всё больше и больше. Через полгода моих поисков Господь подарил мне Духовное Крещение. Это необычайно счастливейшее переживание, которое длилось шесть часов, когда ты чувствуешь себя заново рожденным. После Крещения я понял, что мне надо написать книгу о «Слово полку Игореве», потому что Слово стало открываться по моей просьбе. Крещение дало мне такую возможность. В 2015 году я написал книгу «Автор Слово о полку Игореве – Христос», о том, что мне тогда открылось в Слове. Сегодня я знаю всё и перед вами новая книга. В книге много иллюстраций. Это иконы на дереве, на шелке, кое-что из хроник того времени, карты, и т.д.
Вы увидите портрет настоящего Христа, Его родителей, Его жену и детей, которых вы никогда не видели и даже не слышали о них, Его деда – Владимира Великого, которого вы никогда не видели, Его братьев, которых вы никогда не видели, Его сестер. Все они являются персонажами Слова о полку Игореве, как и князь Игорь – муж племянницы ХристаЯрославны.
Предисловие
Почему «Слово о полку Игореве» (далее Слово) так называется? Разве в нём всего одно слово? Потому, что «Слово» здесь – это не единица речи, а сокращение от «Бог Слово», как себя называл сам Христ. В дальнейшем я расскажу об этом более подробно. Таким образом, для правильного понимания Слова это произведение надо называть «Бог Слово о полку Игореве».
Иоанн 1.1 Въ начале бе Слово, и Слово бе къ Богу}, и Богъ бе Слово.
Иоанн – это отец Христа – Глеб Владимирович Давыд. В начале было Слово – это сначала родился его Сын – Бог Слово.
Возможно, что Слово так и называлось – «Бог Слово о полку Игореве», а по смыслу так и есть. В чем этот смысл? В том, что «Бог Слово о полку Игореве» это не поэма о полках Игоря.
Слово – это Евангелие от Христа!
В этом произведении два главных действующих лица – Автор и князь Игорь. Пленения Игоря половцами и Распятие Христа произошло в один и тот же день, о чем сказано самим Христом в Слове. Как это можно не видеть людям, полностью зависимым от Христа? А вот так! Людям вбили в головы, что Христ не написал ни слова и они этому верят. Поэтому люди не только в Слове не видят Христа, они Его не видят и во множестве других произведений Христа. Как, например, никто не увидел Христа в первом Его произведении под названием – «Слово о молении Даниила Заточника». Хотя, надо вспомнить, что был такой магистр МГУ, российский историк, и педагог– Дубенский Дмитрий Никитич, который в 1844 году заметил, что «Слово о молении Даниила Заточника» «по духу, языку и формам грамматическим» близко к «Слову о полку Игореве», что оба произведения «одинаково поражают силою мысли и сходством выражений», в связи с чем задавался даже вопросом: «Не принадлежат ли оба они одному творцу?»
Это похвально, но он не догадался, кто этот Творец.
«Слово о молении Даниила Заточника» – это письмо Маленького Христа из села Патровское на озере Лаче, где Он проходил обучение для княжеских детей, своему отцу – Великому князю Глебу Владимировичу Давыду в Боголюбово. Христу в это время было 8-10 лет, и на тот момент даже отец Христа не верил, что Он Бог, поэтому и послал обучаться того, кто знает гораздо больше любых учителей. Когда Христу исполнится 12 лет, Глеб Владимирович поймет, что его сын Андрей – Бог и скажет:
Евангелие от Иоанна 1.27
«Той есть Грядый по мне, Иже предо мною бысть, Емуже несмь азъ достоинъ, да отрешу ремень сапогу Его»
Все вместе произведения Христа – это Учение Христа для людей, которые не знают из этого Учения ни одного слова. Люди не знают кто они, как устроены, что такое Душа, что такое Асия на Твердом Небе, что такое Сознание, кто такой Бог, как Бог выглядит, где находится, как люди с ним связаны и как надо себя вести в Божественном мире, про который они тоже ничего не знают. Нет, нет, не так, скажете вы, мы знаем. И этих мнений будет миллион на миллион человек, а должно быть только одно – как у Христа! Сначала необходимо понять, что «Слово о полку Игореве» написано Христом. Слово это – парадный вход к Христу! Главный праздник христиан посвящен Воскресению Христа! О нём тоже есть в Слове. Слово, это тоже праздник, и оно вам поможет самим воскреснуть от безбожной лжи. Потому что Слово – это Проповедь Христа, которая, как и положено проповеди, заканчивается словом аминь.
Слово написано Христом для русских князей, но вдалеке от Руси. На момент Распятия, Христ был Царем Рима (в 16 веке Рим назовут Византией, чтобы от русских спрятать русский Рим) со столицей Тьмуторокань (Старый Стамбул сейчас). Место Распятие Христа – это берег Золотого Рога, в 700 метрах от столицы Христа. Распят Он был русским волхвом Всеславом Полоцким. Распятие – это главное событие в Слове и в истории всего человечества.
Слово написано где-то через месяц после Распятия. Когда Слово попадет к князьям, то они сразу поймут, что это Проповедь Христа, в которой Он говорит о том, что было, как было, что делать, что не делать и что будет дальше. Слово было сохранено Христом и предъявлено тому, кто назначен был его опубликовать. Это было предназначение для Мусина-Пушкина. Его заставили это сделать, Небо заставило. Нечто подобное произошло и со мной.
Слово оказалось Единственным Источником нашей Древней Истории. Это идеально чистый источник от Бога, не требующий никаких доказательств. Вот этого-то как раз и не понимает наука, для которой не существует исторических знаний от Христа. Наука не понимает, что Христ – это Истина, не требующая доказательств.
Иоанн 14.6«Азъ есмь путь и истина и животъ»
Никаких других истин, кроме как от Христа, не бывает, и надо называть их как-то по-другому. В книге я буду последовательно, в каждой отдельной главе, объяснять части Слова, связанные одним смыслом, цитируя переводы Слова различных поэтов и ученых, для сравнения. Эти переводы я возьму из так называемого «Параллельного корпуса переводов «Слово о полку Игореве», где эти переводы разделены учеными на 218 частей. Каждая глава моей книги будет пронумерована также, как у ученых и в ней будет рассматриваться часть Слова, под соответствующим номером из корпуса, чтобы читателям было легче найти нужную главу.
За основу я возьму текст, который называется древнерусским. Это текст, который получился у Мусина-Пушкина после исследования найденного им Слова и разделения его на отдельные слова. Именно этот текст и пытались переводить, и трактовать поэты и ученые, как это сделал и сам Мусин-Пушкин в первом издании Слова в 1800 году. Свой перевод Слова я писать не буду – это безумие. Слово уже написано Христом и сказать лучше никто не сможет. Я буду только объяснять, что сказано Христом в Слове – самом великом произведении Бога для людей, с самой полной историей Руси для русских, от самого Великого Историка – Русского Христа.
Заявляя об Авторстве Христа, я считаю своей задачей доказать подлинность Слова. Сомнения в этим возникали у некоторых деятелей культуры, сразу после его опубликования в 1800 году Мусиным-Пушкиным. Например, А.С. Пушкин, который знал Слово наизусть, считал его подлинником, а его оппонент – профессор Московского университета М. Т. Каченовский сомневался в этом. 27 сентября 1832 года, в МГУ, Пушкин защищает Слово перед студентами этого профессора. Чью сторону приняли студенты неизвестно, но есть кое-что в Слове, что Пушкин обязан был понять, но не понял, иначе студенты подпрыгнули бы до потолка от смеха. Я вам расскажу об этом и вас ждет участь, которая не досталась студентам.
Позже, в конце 1836 – январь 1837, Пушкин напишет:
«Подлинность же самой песни доказывается духом древности, под который невозможно подделаться. Кто из наших писателей в XVIII веке мог иметь на то довольно таланта? Карамзин? но Карамзин не поэт. Державин? но Державин не знал и русского языка, не только языка „Песни о полку Игореве“. Прочие не имели все вместе столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства. Кому пришло бы в голову взять в предмет песни темный поход неизвестного князя? Кто с таким искусством мог затмить некоторые места из своей песни словами, открытыми впоследствии в старых летописях или отысканными в других славянских наречиях, где еще сохранились они во всей свежести употребления? Это предполагало бы знание всех наречий славянских. Положим, он ими бы и обладал, неужто таковая смесь естественна?»
О чем плачет Ярославна, Пушкин так и не понял, а вы поймете. Никакого «бегства» нет в Слове, Игоря из плена спас сам Автор Слова. Игорь при этом пребывал без сознания.
Лев Николаевич Толстой ничего не написал о Слове потому, что считал его фальшивкой и сравнивал Слово с Краледворской рукописью. Вот так! Всю жизнь искал Бога, но не увидел Его перед собственным носом. Поэтому и представления Толстого о христианстве были настолько же категоричны, как и наивны. Толстой не там искал Христа. Первоисточник – это русский язык Христа!
Учение Христа существует только на русском языке и ни на каком другом его нет. Это относится и ко всем притчам Христа, и к молитве «Отче наш», которые имеют смысл только на русском языке, который сейчас называют старославянским, а надо называть старорусским, потому что ни у каких славян Учения Христа тоже нет, а русские – это не славяне. Русские –это русские! Даже у белорусов и малороссов нет Учения Христа. Нужно ли здесь говорить о других?
Споры о подлинности Слова идут до сих пор, самым главным защитником Слова считается лингвист, академик А.А. Зализняк, который доказал это по законам лингвистики, не зная о чем написано в Слове. Я не знаю этих заумных законов. У меня есть доказательства, которые поймет любой.
Для начала, я хочу спросить и у тех, кто за подлинность Слова, и у тех, кто против: а о чем написано в Слове? О чём вы рассуждаете, если не знаете, что происходит в Слове? И то, что этого не понимали ни те, ни другие, будет доказано на множестве примеров. Если образно, кто-то в 19 веке нашел в лесу телевизор, а люди начинают обсуждать – это настоящий мухомор или фальшивый. Уверяю вас, уровень обсуждения Слова именно такой и речь идет об адекватности ума ученых, и тех, которые за подлинность Слова и тех, которые против. Кроме того, я покажу, как и где, на основе подлинного Слова была написана наша полностью фальшивая история Руси. Я вам покажу на многих примерах, как из Слова брали некоторые фразы, и неправильно поняв смысл этих фраз, истолковывали их через пень колоду и это появлялось в нашей фальшивой истории в виде «исторических» событий.
Слово о полку Игореве Христа Спасителя – это наше спасение от лжи истории и обретение настоящей Истории Руси!
Поэтому начнем с текста Слова.
Древнерусский текст
1. Не лепо ли ны, бяшетъ, братіе, начяти старыми словесы трудныхъ повестій о пълку Игореве, Игоря Святъславлича?
2. Начати же ся тъй песни по былинамь сего времени, а не по замышленію Бояню!
3. Боянъ бо вещій, аще кому хотяше песнь творити, то растекашется мыслію по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы,
4. помняшеть бо речь първыхъ временъ усобіце. Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей, который дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярослову, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пълкы касожьскыми, красному Романови Святъславличю.
5. Боянъ же, братіе, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, нъ своя вещіа пръсты на живая струны въскладаше, они же сами княземъ славу рокотаху.
6. Почнемъ же, братіе, повесть сію отъ стараго Владимера до нынешняго Игоря, иже истягну умь крепостію своею и поостри сердца своего мужествомъ,
7. наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы на землю Половецькую за землю Руськую.
8. Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся своя воя прикрыты.
9. И рече Игорь къ дружине своей:
10. «Братіе и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти,
11. а всядемъ, братіе, на свои бръзыя комони да позримъ синего Дону»
12. Спала князю умь похоти, и жалость ему знаменіе заступи искусити Дону Великаго.
13. «Хощу бо, – рече, – копіе приломити конець поля Половецкаго, съ вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону»
14. О Бояне, соловію стараго времени! Абы ты сіа плъкы ущекоталъ, скача, славію, по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы!
15. Пети было песнь Игореви, того (Олга) внуку:
16. «Не буря соколы занесе чресъ поля широкая – галици стады бежать къ Дону Великому».
17. Чи ли въспети было, вещей Бояне, Велесовь внуче:
18. «Комони ржуть за Сулою – звенить слава въ Кыеве! Трубы трубять въ Новеграде, стоять стязи въ Путивле». Игорь ждетъ мила брата Всеволода.
19. И рече ему буй туръ Всеволодъ:
20. «Одинъ братъ, одинъ светъ светлый – ты, Игорю! Оба есве Святъславличя!
21. Седлай, брате, свои бръзыи комони,
22. а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди
23. А мои ти куряни сведоми къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлелеяны, конець копія въскръмлени;
24. пути имь ведоми, яругы имъ знаеми, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изъострени.
25. Сами скачють, акы серыи влъци въ поле, ищучи себе чти, а князю – славе».
26. Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поеха по чистому полю.
27. Солнце ему тъмою путь заступаше,
28. нощь стонущи ему грозою птичь убуди, свистъ зверинъ въ стазби;
29. дивъ кличетъ връху древа, велитъ послушати земли незнаеме, Влъзе, и Поморію, и Посулію, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый блъванъ.
30. А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону Великому. Крычатъ телегы полунощы, рци, лебеди роспущени. Игорь къ Дону вои ведетъ.
31. Уже бо беды его пасетъ птиць подобію, влъци грозу въсрожатъ по яругамъ, орли клектомъ на кости звери зовутъ, лисици брешутъ на чръленыя щиты.
32. О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!
33. Длъго ночь мркнетъ.
34. Заря светъ запала, мъгла поля покрыла,
35. щекотъ славій успе, говоръ галичь убуди.
36. Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю – славы.
37. Съ заранія въ пяткъ потопташа поганыя плъкы половецкыя, и рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты.
38. Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, и всякыми узорочьи половецкыми.
39. Чрьленъ стягъ, бела хорюговь, чрьлена чолка, сребрено стружіе – храброму Святьславличу!
40. Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело!
41. Не было онъ обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, чръный воронъ, поганый половчине!
42. Гзакъ бежитъ серымъ влъкомъ, Кончакъ ему следъ править къ Дону Великому.
43. Другаго дни велми рано кровавыя зори светъ поведаютъ,
44. чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синіи млъніи.
45. Быти грому великому, итти дождю стрелами съ Дону Великаго!
46. Ту ся копіемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы половецкыя, на рецѣ на Каяле, у Дону Великаго.
47. О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!
48. Се ветри, Стрибожи внуци, веютъ съ моря стрелами на храбрыя пълкы Игоревы.
49. Земля тутнетъ, рекы мутно текуть, пороси поля прикрываютъ,
50. стязи глаголютъ: половци идуть отъ Дона и отъ моря,
51. и отъ всехъ странъ. Рускыя плъкы отступиша.
52. Дети бесови кликомъ поля прегородиша, а храбріи русици преградиша чрълеными щиты.
53. Яръ туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремлеши о шеломы мечи харалужными.
54. Камо, туръ, поскочяше, своимъ златымъ шеломомъ посвечивая, тамо лежатъ поганыя головы половецкыя,
55. поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя отъ тебе, яръ туре Всеволоде!
56. Кая раны дорога, братіе, забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глебовны, свычая и обычая!
57. Были вечи Трояни, минула лета Ярославля, были плъци Олговы, Ольга Святьславличя.
58. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрелы по земли сеяше.
59. Ступаетъ въ златъ стремень въ граде Тьмуторокане.
60. То же звонъ слыша давный великый Ярославь
61. сынъ Всеволожь, а Владиміръ по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
62. Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе, и на канину зелену паполому постала за обиду Олгову, храбра и млада князя.
63. Съ тоя же Каялы Святоплъкь повелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святой Софіи къ Кіеву.
64. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась.
65. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупіа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети на уедіе.
66. То было въ ты рати и въ ты плъкы, а сицей рати не слышано! Съ зараніа до вечера, съ вечера до света летятъ стрелы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещатъ копіа харалужныя
67. въ поле незнаеме среди земли Половецкыи. Чръна земля подъ копыты костьми была посеяна, а кровію польяна; тугою взыдоша по Руской земли!
68. Что ми шумить, что ми звенить
69. давечя рано предъ зорями? Игорь плъкы заворочаетъ, жаль бо ему мила брата Всеволода.
70. Бишася день, бишася другый, третьяго дни къ полуднію падоша стязи Игоревы.
71. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы;
72. ту кроваваго вина не доста,
73. ту пиръ докончаша храбріи русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую.
74. Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось.
75. Уже бо, братіе, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла.
76. Въстала обида въ силахъ Дажь-Божа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синемъ море у Дону, плещучи, убуди жирня времена. Усобица
77. княземъ на поганыя погыбе, рекоста бо братъ брату: «Се мое, а то мое же». И начяша князи про малое «се великое» млъвити, и сами на себе крамолу ковати,
78. а поганіи съ всехъ странъ прихождаху съ победами на землю Рускую.
79. О, далече заиде соколъ, птиць бья, – къ морю.
80. А Игорева храбраго плъку не кресити!
81. За нимъ кликну Карна и Жля, поскочи по Руской земли, смагу мычючи въ пламяне розе.
82. Жены рускія въсплакашась, аркучи:
83. «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслію смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!».
84. А въстона бо, братіе, Кіевъ тугою, а Черниговъ напастьми.
85. Тоска разліяся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи.
86. А князи сами на себе крамолу коваху,
87. а поганіи сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле отъ двора.
88. Тіи бо два храбрая Святъславлича, Игорь и Всеволодъ, уже лжу убуди, которую то бяше успилъ отецъ ихъ Святъславь грозный великый кіевскый грозою. Бяшеть притрепеталъ
89. своими сильными плъкы и харалужными мечи; наступи на землю Половецкую, притопта хлъми и яругы, взмути реки и озеры, иссуши потоки и болота. А поганаго Кобяка изъ луку моря, отъ железныхъ великихъ плъковъ половецкихъ, яко вихръ, выторже. И падеся Кобякъ въ граде Кіеве, въ гриднице Святъславли.
90. Ту немци и венедици, ту греци и морава поютъ славу Святъславлю, кають князя Игоря, иже погрузи жиръ во дне Каялы, рекы половецкія, рускаго злата насыпаша.
91. Ту Игорь князь выседе изъ седла злата, а въ седло кощіево.
92. Уныша бо градомъ забралы, а веселіе пониче.
93. А Святъславь мутенъ сонъ виде въ Кіеве на горахъ.
94. «Си ночь съ вечера одевахуть мя, – рече, – чръною паполомою на кроваты тисове,
95. чръпахуть ми синее вино съ трудомь смешено,
96. сыпахуть митъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно,
97. и негуютъ мя. Уже дьскы безъ кнеса в моемъ тереме златовръсемъ.
98. Всю нощь съ вечера босуви врани възграяху
99. у Плесньска на болони, беша дебрь Кианю и не сошлю къ синему морю».
100. И ркоша бояре князю:
101. «Уже, княже, туга умь полонила.
102. Се бо два сокола слетеста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону. Уже соколома крильца припешали поганыхъ саблями, а самаю опустоша въ путины железны.
103. Темно бо бе въ 3 день: два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста и съ нима молодая месяца, Олегъ и Святъславъ, тъмою ся поволокоста.
104. На реце на Каяле тьма светъ покрыла:
105. по Руской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо, и въ море погрузиста, и великое буйство подасть хинови.
106. Уже снесеся хула на хвалу,
107. уже тресну нужда на волю,
108. уже връжеса дивь на землю.
109. Се бо готскія красныя девы въспеша на брезе синему морю, звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелеютъ месть Шароканю.
110. А мы уже, дружина, жадни веселія».
111. Тогда великій Святславъ изрони злато слово, слезами смешено, и рече:
112. «О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати. Нъ нечестно одолесте, нечестно бо кровь поганую проліясте.
113. Ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалузе скована, а въ буести закалена.
114. Се ли створисте моей сребреней седине!
115. А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго, и многовои брата моего Ярослава, съ черниговьскими былями, съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Тіи бо бес щитовь, съ засапожникы, кликомъ плъкы побеждаютъ, звонячи въ прадеднюю славу.
116. Нъ рекосте: «Мужаемеся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами поделимъ».
117. А чи диво ся, братіе, стару помолодити?
118. Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ възбиваетъ, не дастъ гнезда своего въ обиду.
119. Нъ се зло – княже ми непособіе,
120. наниче ся годины обратиша.
121. Се у Римъ кричатъ подъ саблями половецкыми, а Володимиръ подъ ранами.
122. Туга и тоска сыну Глебову!».
123. Великий княже Всеволоде! Не мыслію ти прелетети издалеча, отня злата стола поблюсти?
124. Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти.
125. Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногате, а кощей по резане.
126. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти – удалыми сыны Глебовы.
127. Ты, буй Рюриче, и Давыде! Не ваю ли злачеными шеломы по крови плаваша?
128. Не ваю ли храбрая дружина рыкаютъ акы тури, ранены саблями калеными, на поле незнаемо?
129. Вступита, господина, въ злата стремень за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святславлича!
130. Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своемъ златокованномъ столе, подперъ горы Угорскыи свои железными плъки, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота, меча времены чрезъ облаки, суды рядя до Дуная.
131. Грозы твоя по землямъ текутъ, отворяеши Кіеву врата, стреляеши съ отня злата стола салтани за землями.
132. Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святславлича!
133. А ты, буй Романе, и Мстиславе! Храбрая мысль носитъ васъ умъ на дело.
134. Высоко плаваеши на дело въ буести, яко соколъ на ветрехъ ширяяся, хотя птицю въ буйстве одолети.
135. Суть бо у ваю железныи папорбци подъ шеломы латинскими. Теми тресну земля, и многи страны – хинова, литва, ятвязи, деремела и половци – сулици своя повръгоша, а главы своя поклониша подъ тыи мечи харалужныи.
· 136. Нъ уже, княже, Игорю утрпе солнцю светъ, а древо не бологомъ листвіе срони:
137. по Росі и по Сули гради поделиша. А Игорева храбраго плъку не кресити!
138. Донъ ти, княже, кличетъ и зоветь князи на победу.
139. Олговичи, храбрыи князи, доспели на брань.
140. Инъгварь и Всеволодъ, и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци! Не победными жребіи собе власти расхытисте!
141. Кое ваши златыи шеломы и сулицы ляцкіи и щиты?
142. Загородите полю ворота своими острыми стрелами, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святъславлича!
143. Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ граду Переяславлю, и Двина болотомъ течетъ онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликомъ поганыхъ.
144. Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовскія, притрепа славу деду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровавѣ травѣ притрепанъ литовскыми мечи. И схоти ю на кровать
145. и рекъ:
146. «Дружину твою, княже, птиць крилы пріоде, а звери кровь полизаша».
147. Не бысь ту брата Брячяслава, ни другаго – Всеволода, единъ же изрони жемчюжну душу изъ храбра тела чресъ злато ожереліе.
148. Унылы голоси, пониче веселіе. Трубы трубятъ городеньскіи.
149. Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизите стязи свои, вонзите свои мечи вережени,
150. уже бо выскочисте изъ дедней славе.
151. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю,
152. которое бо беше насиліе отъ земли Половецкыи!
153. На седьмомъ веце Трояни връже Всеславъ жребій о девицю себе любу.
154. Тъй клюками подпръся о кони, и скочи къ граду Кыеву, и дотчеся стружіемъ злата стола кіевскаго.
155. Скочи отъ нихъ лютымъ зверемъ въ плъночи изъ Бела-града, обесися сине мьгле,
156. утръ же воззни стрикусы, отвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу,
157. скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ. На Немизе снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоце животъ кладутъ, веютъ душу отъ тела.
158. Немизе кровави брезе не бологомъ бяхуть посеяни, посеяни костьми рускихъ сыновъ.
159. Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше.
160. Тому въ Полотске позвониша заутренюю рано у святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыеве звонъ слыша.
161. Аще и веща душа въ друзе теле, нъ часто беды страдаше.
162. Тому вещей Боянъ и пръвое припевку, смысленый, рече:
163. «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда Божіа не минути!».
164. О, стонати Руской земли, помянувше пръвую годину и пръвыхъ князей!
165. Того стараго Владиміра нельз бе пригвоздити къ горамъ кіевскимъ;
166. сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзіи – Давыдовы, нъ розно ся имъ хоботы пашутъ.
167. Копіа поютъ.
168. На Дунаи Ярославнынъ гласъ слышитъ, зегзицею незнаемь рано кычеть.
169. «Полечю, – рече, – зегзицею по Дунаеви,
170. омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце,
171. утру князю кровавыя его раны на жестоцемъ его теле».
172. Ярославна рано плачетъ въ Путивле на забрале, аркучи:
173. «О, ветр ветрило! Чему, господине, насильно вееши?
174. Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои?
175. Мало ли ти бяшетъ горе подъ облакы веяти, лелеючи корабли на сине море?
176. Чему, господине, мое веселіе по ковылію развея?».
177. Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи:
178. «О, Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквозе землю Половецкую.
179. Ты лелеялъ еси на себе Святославли носады до плъку Кобякова.
180. Възлелей, господине, мою ладу къ мне, а быхъ не слала къ нему слезъ на море рано».
181. Ярославна рано плачетъ въ Путивле на забрале, аркучи:
182. «Светлое и тресветлое слънце! Всемъ тепло и красно еси!
183. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на лад вои? Въ поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою имъ тули затче».
184. Прысну море полунощи, идутъ сморци мьглами. Игореви князю Богъ путь кажетъ изъ земли Половецкой на землю Рускую, къ отню злату столу.
185. Погасоша вечеру зари. Игорь спитъ, Игорь бдитъ, Игорь мыслію поля меритъ отъ Великаго Дону до Малаго Донца.
186. Комонь въ полуночи Овлуръ свисну за рекою – велить князю разумети: князю Игорю не быть!
187. Кликну, стукну земля, въшуме трава, вежи ся половецкіи подвизашася.
188. А Игорь князь поскочи горнастаемъ къ тростію и белымъ гоголемъ на воду,
189. въвръжеся на бръзъ комонь и скочи съ него босымъ влъкомъ,
190. и потече къ лугу Донца, и полете соколомъ подъ мьглами, избивая гуси и лебеди завтроку, и обеду, и ужине.
191. Коли Игорь соколомъ полете, тогда Влуръ влъкомъ потече, труся собою студеную росу: претръгоста бо своя бръзая комоня.
192. Донецъ рече:
193. «Княже Игорю! Не мало ти величія, а Кончаку нелюбія, а Руской земли веселіа!».
194. Игорь рече:
195. «О, Донче! Не мало ти величія, лелеявшу князя на влънах, стлавшу ему зелену траву на своихъ сребреныхъ брезехъ, одевавшу его теплыми мъглами подъ сенію зелену древу,
196. стрежаше его гоголемъ на воде, чайцами на струяхъ, чрьнядьми на ветрехъ».
197. Не тако ли, рече, река Стугна: худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кусту, уношу князю Ростиславу затвори Днепрь темне березе.
198. Плачется мати Ростиславля по уноши князи Ростиславе.
199. Уныша цветы жалобою, и древо с тугою къ земли преклонило.
200. А не сорокы втроскоташа – на следу Игореве ездитъ Гзакъ съ Кончакомъ.
201. Тогда врани не граахуть, галици помлъкоша, сорокы не троскоташа,
202. по лозію ползоша только. Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ, соловіи веселыми песьми светъ поведаютъ.
203. Млъвитъ Гзакъ Кончакови:
204. «Аже соколъ къ гнезду летитъ, соколича ростреляеве своими злачеными стрелами».
205. Рече Кончакъ ко Гзе:
206. «Аже соколъ къ гнезду летитъ, а ве соколца опутаеве красною дивицею».
207. И рече Гзакъ къ Кончакови:
208. «Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будетъ сокольца, ни нама красны девице, то почнутъ наю птици бити въ поле Половецкомъ».
209. Рекъ Боянъ и ходы на Святъславля пестворца стараго времени Ярославля Ольгова коганя хоти:
210. «Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кром головы», Руской земли безъ Игоря!
211. Солнце светится на небесе – Игорь князь въ Руской земли.
212. Девици поютъ на Дунаи, вьются голоси чрезъ море до Кіева.
213. Игорь едетъ по Боричеву къ святей Богородици Пирогощей.
214. Страны ради, гради весели.
215. Певше песнь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ пети!
216. Слава Игорю Святъславличю, буй туру Всеволоду, Владиміру Игоревичу!
217. Здрави, князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки!
218. Княземъ слава а дружине! Аминь.
Не совсем так, как у Мусина-Пушкина, потому что я заменил букву «ять» на букву «е», чтобы Слово читалось в электронных книгах.