Вера стояла на кухне, маленькой и старенькой, с окном, из которого видно было только серую стену соседнего дома. На подоконнике жили два кактуса и старый пластиковый стакан, в котором она когда-то пыталась выращивать базилик — безуспешно. В сковородке шипели яйца, пахло маслом, и этот запах всегда у неё ассоциировался с ранними зимними утрами у бабушки в деревне.
Звонок телефона был громким, резким — будто кто-то ворвался в тишину без стука. Андрей, сидевший за столом в майке и с недопитой кружкой чая, потянулся к трубке.
— Алинка, привет… — голос у него сразу изменился, стал мягким, почти ласковым. — Что случилось?
Вера даже не поворачивалась, но почувствовала, как сжалось что-то в животе. Она уже знала этот тон. Значит, опять.
— Куртка? Совсем износилась? — Андрей хмурил брови, хотя она этого не видела. — Ну, зима же скоро.
Вера перевернула яйца, стараясь не слушать. «Скоро зима» — в их семье это означало, что кому-то срочно что-то нужно, и это «что-то» обязательно стоило дороже, чем они могли себе позволить.
— Три тысячи переведу сегодня, — сказал он, будто подписывал какой-то важный приказ. — Не переживай, сестрёнка.
Вера выключила плиту.
— Опять деньги? — спросила она тихо, но так, чтобы услышал.
— Старая куртка совсем развалилась. Ну не могу же я сестру бросить.
Он сказал это так, будто речь шла о спасении жизни.
День пошёл своим чередом: работа, автобус с вечно запотевшими окнами, магазин у метро, где кассирша всегда пробивала хлеб, забывая пакет, и потом приходилось ждать, пока она дозовёт мальчишку с подсобки. Но внутри Вера весь день носила ощущение, что между ними и так едва хватает на месяц, а теперь снова минус.
Через неделю Алина появилась сама. Без предупреждения.
— Верочка, привет! — сказала она, влетая в комнату, даже не сняв куртку. — Андрюша дома?
Она плюхнулась на диван, откинувшись так, будто этот диван принадлежал ей. На пол скатились подушки, и одна из них упала в миску с орехами, оставленную с вечера.
— На кухне, — коротко ответила Вера.
Андрей вышел с чаем, поставил чашку на стол и сел рядом с сестрой. Разговор их пошёл по знакомой дорожке: жалобы, вздохи, рассказ о том, как мама «пилит» за безделье, как всё плохо и как жизнь несправедлива.
Вера ушла на кухню, но слышала каждое слово.
— Хотела бы найти подработку, но… ну ты понимаешь, — говорила Алина.
— Всё наладится, — отвечал Андрей, и голос его был наполнен какой-то светлой верой, которой на жену уже давно не хватало.
Алина перед уходом обронила, как бы между прочим:
— Маме лекарства нужны. Две тысячи хватит.
Несколько дней спустя всё повторилось.
Вера терпела. Но в один вечер, когда они сидели за чаем, решила сказать.
— Андрей, нам нужно поговорить о постоянных просьбах Алины, — начала она.
Он отложил ложку, чуть удивлённо поднял глаза.
— Что именно тебя беспокоит?
— Деньги. Мы же и так едва дотягиваем. У нас цель — накопить на нормальную квартиру, а средства уходят куда-то ещё.
Он замялся.
— Семья должна помогать друг другу, — сказал он резко. — У неё сложный период.
— А у нас не сложный? — в голосе Веры дрогнула обида. — Пара тысяч в месяц для нас — это критично.
— Ты преувеличиваешь.
Она знала — дальше спорить бессмысленно.
Прошло две недели. Утро было обычным, но звонок на домашний телефон всё изменил.
— Вера Михайловна? — голос был официальный, но с лёгкой улыбкой. — Это нотариальная контора. У нас для вас хорошие новости.
Через час они с Андреем стояли посреди комнаты, обнимались, смеялись и чуть ли не прыгали на месте. Двухкомнатная квартира в историческом центре досталась Вере по завещанию от бабушкиной двоюродной сестры, о существовании которой она почти не знала.
— Мы будем жить, как люди! — Андрей кружил жену. — Можно детей заводить!
Вера представляла, как они там всё обустроят: кухня с широким подоконником, спальня с лёгкими занавесками, и — обязательно — рабочий уголок для неё.
В тот момент ей казалось, что всё только начинается.
Вера стояла в пустой квартире, которую теперь можно было называть своей. Солнце пробивалось сквозь огромное, не по-современному широкое окно, и пылинки в воздухе казались маленькими золотыми насекомыми, лениво плавающими в тепле.
— Боже, какая планировка! — выдохнула она, медленно поворачиваясь. — И этот вид!
Старый паркет скрипел, обои отходили, а на кухне от крана пахло железом. Но Веру это не пугало — наоборот, казалось, что всё это можно привести в порядок, и тогда каждая царапина на полу станет только милее.
Она достала рулетку, блокнот, и, поджав губы, принялась измерять каждую стену.
— Тут будет спальня… тут стол… а здесь книжный шкаф, — бормотала она, чертя в блокноте неровные линии.
Первым, кого она встретила в доме, был сосед снизу — худой мужчина лет шестидесяти с лысиной и длинным кашлем. Звали его Вадим Петрович.
— Вы новенькая? — спросил он, стоя в дверях и держась за косяк, будто боялся, что его унесёт сквозняком.
— Переехала недавно, — улыбнулась Вера.
— Я тут тридцать лет живу, всё знаю, — он заговорщически наклонился. — Если что — сразу ко мне. Только в обуви по дому не ходите, а то соседка сверху… она по этому поводу очень нервная.
Соседка сверху, как оказалось, была Маргарита Семёновна — сухая старушка с голосом, как у школьной завучихи. Она появилась сама, на следующий день, с банкой варенья и серьёзным взглядом:
— Я всегда приветствую новых жильцов. Но у нас тут дом исторический, стены тонкие, так что музыку громко не включайте. И гостей… ну, сами понимаете.
Вера приняла банку, поблагодарила и, как только закрыла дверь, рассмеялась. «Дом исторический» звучало как приговор и благословение одновременно.
Ремонт начался на выходных. Вера закупила обои, краску, шпатели. Первым делом — снять старые обои. Это оказалось сложнее, чем в роликах на YouTube. Под бумажным верхом прятались слои разной эпохи: где-то зелёная краска, где-то цветы 70-х, а в одном месте — вообще газетные листы с заметками о посевной кампании.
В субботу к обеду дверь в квартиру кто-то толкнул. На пороге стоял мужчина лет сорока, с усами и в рабочем комбинезоне.
— Вы Вера? — спросил он. — Мне сказали, тут ремонт. Я Паша. Я по замкам, дверям, всему такому. Ну и по жизни — рукастый.
Он вошёл, оглядел стены, паркет, потолки.
— Тут работы — на месяц, если делать нормально. А если «на отвали» — за неделю управимся.
Вера подумала, что «на отвали» — это не про неё, но Паша был настойчив. В итоге договорились, что он поможет только с полами и дверями, а остальное она сделает сама.
Паша оказался словоохотливым и любил рассказывать истории про «случаи на объектах». Иногда казалось, что он приходит больше поговорить, чем работать. Но в квартире стало оживать ощущение компании — теперь она не была один на один с тишиной и стенами.
В один из вечеров, когда она красила стены, за спиной послышался женский голос:
— А что это ты тут всё сама?
Вера обернулась — на пороге стояла Алина.
— Заходи, — Вера вытерла руки о фартук.
Алина прошлась по комнатам, проводя пальцами по свежей краске, заглядывая в углы.
— Везёт же некоторым, — сказала она тихо, но так, чтобы Вера услышала. — Одним достаётся просто так, а другие всю жизнь по съёмным ютятся.
Вера промолчала. У неё не было слов, которые не прозвучали бы как защита.
— А что с этой комнатой? — Алина ткнула пальцем в маленькое помещение с видом во двор.
— Детская будет.
Алина чуть прищурилась, словно запомнила это.
Ремонт продвигался: в одной комнате уже блестели полы, в другой висели новые шторы. Маргарита Семёновна, зайдя «на минутку», провела пальцем по подоконнику и одобрительно кивнула:
— Молодец, аккуратно делаешь.
Вадим Петрович принёс старый, но крепкий торшер:
— У меня лишний, а тебе в уголок — самое то.
Вере нравилось, как дом сам впускает её в свою жизнь, как появляются случайные люди с вещами, историями, советами.
Но за всем этим был тихий, почти незаметный скрежет. Каждый раз, когда она встречала взгляд Алины, в нём было что-то настороженное, прикидывающее. Как будто сестра Андрея уже мысленно примеряла эти стены к себе.
Вера пока не понимала, что это за ощущение. Просто в груди что-то сжималось, когда Алина слишком долго задерживалась на пороге.
К концу месяца Вера уже видела финиш. Осталось отлакировать полы, повесить люстры и собрать мебель. В один из вечеров она пригласила Андрея и Алину посмотреть, как всё получилось.
Алина ходила по комнатам молча. Андрей улыбался, но как-то рассеянно.
И только позже Вера поймёт — в этот вечер у них уже был разговор без неё.
ечер был тёплый, хотя на календаре уже тянуло к осени. Вера накрыла на стол в своей тесной однушке, которую они ещё не успели покинуть. Картошка с зеленью, хлеб, чай — всё как всегда, только настроение другое: внутри у неё тихо билось ощущение, что сейчас что-то произойдёт.
Алина пришла вовремя, даже раньше Андрея. Села за стол, не снимая куртки, и принялась разглядывать ногти, как будто ждала какого-то особого момента. Когда Андрей вернулся, они сели втроём.
— Думаю, через месяц можно уже переезжать, — оживлённо сказала Вера, накладывая мужу картошку. — Осталось полы отлакировать и люстры повесить.
Она говорила быстро, с тем восторгом, который бывает у человека, дождавшегося своей мечты. Андрей кивал, но как-то пусто, глаза его не задерживались на ней. Алина молчала, и от её молчания воздух в кухне становился вязким.
— Мебель будем покупать постепенно, — продолжала Вера. — Главное — кровать, стол, шкаф. А потом уже…
— У меня есть предложение, — вдруг перебила Алина, и голос её был слишком ровным. Она посмотрела на брата. — Насчёт твоей квартиры, Вера.
Вера почувствовала, как в животе что-то опустилось.
— Может, стоит передать её мне? — сказала Алина, наклоняясь вперёд. — Мне тесно с мамой, а вы молодые, вы и здесь справитесь.
Андрей кивнул, будто это была мысль, которую он вынашивал давно.
— Алинка права, — произнёс он тихо. — Ей квартира нужнее.
Вера поставила чашку на стол медленно, чтобы не дрожали руки.
— То есть, вы хотите, чтобы я отдала свою квартиру? — спросила она, глядя прямо в глаза мужу.
— Пойми, семья должна помогать… — начал Андрей.
— Семья? — перебила Вера. — Ты за четыре года ни разу не поставил мои интересы выше её.
Алина сидела чуть в стороне, но на губах у неё играла маленькая, почти незаметная улыбка.
— Ты должна понимать сложное положение… — Андрей делал шаг к ней, но она уже встала.
— Значит, вы всё это обсуждали без меня.
Он замялся:
— Мы просто рассматривали варианты.
— Варианты моего имущества, — тихо повторила она.
Вечер закончился ссорой. Андрей кричал про неблагодарность, Алина ушла, оставив их в гулкой тишине. Ночью Вера лежала спиной к мужу, и каждое его движение за спиной раздражало.
Через несколько дней разговоры превратились в ледяные реплики. На завтрак он предложил:
— Может, Алина будет нам платить за квартиру помаленьку?
— Ты хочешь отдать ей моё жильё, — сказала Вера, поднимая глаза.
— Мы просто обсуждали…
— Без меня.
Она встала из-за стола и произнесла ровно:
— Андрей, я подаю на развод. Квартиру я никому не отдам.
На следующей неделе она собирала вещи. Андрей стоял в дверях, тень на лице.
— Может, подумаешь?
— Четыре года я была лишней в нашем браке, — сказала она, укладывая документы в сумку.
Через неделю Вера уже сидела в своей унаследованной квартире, в кресле у окна. Рядом лежал рыжий кот, купленный на «Авито» за смешные деньги, но принесший столько тепла, сколько за последние годы она не помнила.
Андрей звонил, но она не брала трубку. За окном вечерний город светился огнями, и теперь это был её город. Её дом. И её жизнь — впервые за долгое время.
Конец.
Если вам понравился этот рассказ — обязательно подпишитесь, чтобы не пропустить новые душевные рассказы, и обязательно оставьте комментарий — всегда интересно узнать ваше мнение!