В глубокой древности, когда люди только начинали осознавать течение дней и ночей, смену сезонов и неумолимый ход жизни, у них не было точного слова для этого понятия. Они видели, как солнце поднимается и опускается, как зерно прорастает и увядает, как дети становятся стариками, но как назвать эту незримую силу, которая движет миром?
Первые следы слова «время» ведут к праиндоевропейскому корню "wert-", что означало «вращать», «поворачивать». Древние наблюдали, как всё в природе циклично: времена года сменяют друг друга, звезды возвращаются на свои места, реки впадают в моря, а облака снова проливаются дождём. Мир вращался, и вместе с ним вращалось то, что позже назовут «временем».
В санскрите появилось слово "vartamāna" — «то, что проходит». В древнегреческом — "chronos", но это было уже имя божества, пожирающего собственных детей, символ неумолимости. Латинское "tempus" (от которого произошло «темп», «температура») связывали с натяжением, делением. Но славянские племена пошли другим путём.
У них возникло слово "vermę", родственное литовскому "ver̃sti" — «поворачивать», «переворачивать». Оно несло в себе отголосок того самого древнего представления о цикличности. Время было не просто линейным движением, а чем-то, что вращается, как колесо, как солнце по небу, как жернова судьбы.
С течением веков "vermę" превратилось в «время», сохранив в себе память о бесконечном вращении мира. И теперь, когда мы смотрим на часы или задумываемся о прошлом, мы, сами того не осознавая, обращаемся к древней мудрости: всё возвращается на круги своя. Время — это не просто цифры на циферблате. Это великий цикл, в котором мы все — лишь временные путники.