В полумраке древнеегипетских храмов, где воздух был густ от ароматов мирры и ладана, женщины прикасались к своим глазам с почти религиозным трепетом. Они знали: взгляд — это оружие, загадка, признак божественного. И если природа не одарила их густыми ресницами, они создавали их сами.
Первые накладные ресницы появились еще во времена Клеопатры. Их делали из папируса, тончайших волокон пальмовых листьев или даже шерсти овец, пропитанной смолой. Эти примитивные полоски крепили к векам с помощью камеди — липкого сока акации. Глаза становились выразительнее, а взгляд — завораживающим, словно у богини Хатхор.
Но настоящая революция ждала ресницы в эпоху Просвещения. В XVIII веке французские кокетки, уставшие от моды на выщипанные до ниточки брови и лбы, начали экспериментировать. Парижские модистки предлагали дамам "ресничные мушки" — крошечные кусочки бархата, которые приклеивали у внешнего уголка глаза. Это было скорее украшением, чем полноценным наращиванием, но именно тогда родилась идея: ресницы можно не только подкрашивать сурьмой, но и дополнять.
XX век принес с собой кинематограф, а с ним — культ огромных, трепещущих глаз. В 1916 году режиссер Д.У. Гриффит снимал фильм "Нетерпимость"* и был разочарован бледными ресницами актрисы Сены Оуэн. "Они не видны в кадре!" — в отчаянии воскликнул он. Тогда гример придумал нечто гениальное: он взял человеческие волосы, аккуратно собрал их в пучки и приклеил к векам актрисы с помощью клея для париков. Так родились первые кинематографические ресницы.
Но настоящий бум начался в 1950-е, когда мода диктовала женственность в каждом жесте. Накладные ресницы стали массовым продуктом: их делали из нейлона, продавали в коробочках с клеем, а звезды вроде Мэрилин Монро и Софи Лорен сделали их символом гламура. Правда, носить их было неудобно — тяжелые, они отклеивались от тепла софитов или слез в драматических сценах.
Сегодня накладные ресницы — это целая индустрия. Шелк, норка, силикон, магнитные полоски, индивидуальное ламинирование… Но если приглядеться, в каждой паре, прилепленной у зеркала в косметическом салоне, есть отголосок древней магии — желания превратить взгляд в легенду.