Я сидела в кафе, держа в руках остывший латте, и пыталась не заплакать. Обычный вторник, обычный кофе, обычные люди вокруг. Но мой мир рухнул, когда напротив меня сел высокий, худощавый мужчина в строгом сером костюме и представился как Сергей Александрович, психотерапевт моего мужа. Его спокойный, почти безэмоциональный взгляд заставил меня почувствовать себя маленькой девочкой, которую отчитывают за разбитую вазу.
"Вы — Ирина, верно?" — спросил он, поставив на стол идеально ровную папку.
"Да," — мой голос дрогнул. — "Сергей Александрович... Мой муж сказал, что вы хотите поговорить о нём. Что-то случилось?"
"Ваш муж обратился ко мне с... необычной проблемой," — начал он, открывая папку и скользя взглядом по строчкам. — "Он утверждает, что у него есть сын. Мальчик по имени Максим. Ему пять лет. Он описывает его в мельчайших деталях. Цвет волос, любимые игрушки, даже манеру говорить. Всё сходится, как вы и описывали мне по телефону."
"А что в этом необычного?" — спросила я, недоумённо нахмурившись. — "Это наш сын. Наш Максик."
"Я понимаю, что это звучит абсурдно," — спокойно ответил он, не отрывая взгляда от меня. — "Но есть одна проблема. Этого мальчика не существует."
Моя рука, державшая ложку, застыла в воздухе. Я посмотрела на него, потом на свой латте, потом снова на него. В его глазах не было ни намёка на шутку.
"Что вы несёте?" — вырвалось у меня. — "Вы что, сумасшедший? Как он может не существовать? Сегодня утром он пролил кашу на себя, и я еле отмыла его футболку!"
Сергей Александрович кивнул. "Именно об этом я и хотел поговорить. Я провёл небольшое исследование. Я проверил. Вашего сына нет ни в одной базе данных. Нет свидетельства о рождении, нет записей в детском саду, нет медицинской карты. В ваших социальных сетях, Ирина, — а я их изучил, — нет ни одной его фотографии."
Я покачала головой, чувствуя, как внутри всё сжимается. Это неправда. Этого не может быть. Я же помню каждую мелочь, связанную с Максимом. Помню его маленький нос, его тёплые ручки. Помню, как мы учились кататься на велосипеде, как он смеялся, когда я его щекотала.
"Я его мать," — тихо сказала я. — "Я знаю, что он существует. Может, это какая-то ошибка в ваших базах?"
Сергей Александрович медленно закрыл папку. "Ирина, я должен вам объяснить. Ваш муж, Андрей, очень подавлен. Он чувствует, что теряет рассудок. Он говорит, что вы видите Максима, общаетесь с ним, но он сам... Он утверждает, что не видит его."
"Что за бред?" — я почти кричала. — "Он что, смеётся надо мной?"
"Нет, Ирина. Он в отчаянии. Он думает, что сходит с ума. И я склонен ему верить."
Я встала. "Мне нужно идти. Это какой-то кошмар. Вы, наверное, перепутали меня с кем-то."
"Подождите," — его голос стал строже, и я невольно села обратно. — "Я знаю, что это сложно. Я вижу вашу боль. Но у нас есть два варианта. Либо вы поможете мне разобраться в этом, и мы найдём решение. Либо... либо я сообщу в соответствующие органы, что ваш муж страдает тяжёлым психическим расстройством. И тогда его заберут. А я не хочу этого делать."
Я смотрела на него, на его спокойное, уверенное лицо. В нём не было сочувствия, только холодная профессиональная оценка. И тут я вспомнила ещё кое-что. Вспомнила нашу единственную фотографию с Максимом. Я сделала её на свой телефон, когда мы гуляли в парке.
"Я сейчас вам всё докажу," — прошептала я, доставая телефон.
Дрожащими пальцами я открыла галерею. Нашла ту самую фотографию. Солнечный день, зелёная трава, я стою в кадре, улыбаюсь, а рядом со мной... рядом со мной должен быть Максик. Он держит в руках красный воздушный шарик. Я протянула телефон Сергею Александровичу.
"Вот он," — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — "Вот наш сын. С ним всё в порядке. Мы гуляли в парке."
Сергей Александрович взял телефон. Его лицо оставалось бесстрастным, когда он внимательно посмотрел на экран.
"Ирина," — сказал он, поднимая глаза. — "Здесь никого нет. Только вы. И пустое место рядом с вами."
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. В голове зашумело. Мои глаза заполнились слезами. Я выхватила телефон из его рук, чтобы посмотреть самой. И увидела то же, что и он. Пустоту. Меня на фотографии. Улыбающуюся, держащую в руке поводок от несуществующего воздушного шарика.
"Как... как это возможно?" — мой голос был едва слышен.
"Подумайте," — сказал Сергей Александрович. — "Подумайте о том, что происходило в последнее время. Когда вы в последний раз видели его, чтобы и Андрей был рядом? Когда вы обсуждали с ним Максима? Возможно, вы давно не были вместе на празднике, на прогулке?"
Я стала судорожно вспоминать. И тут меня осенило. Последний раз мы с Андреем и Максимом были вместе... на дне рождения сына. Ему исполнилось четыре года. Ещё год назад.
"Мы праздновали его день рождения. Год назад," — прошептала я.
"А что было после?"
"Ничего. Андрей стал задерживаться на работе. Говорил, что у него много дел. Он стал каким-то отстранённым. А я... я была с Максимом. Играла с ним. Гуляла. Мы были счастливы..."
Я смотрела на свои руки, которые ещё совсем недавно держали его маленькие ладошки. Он был такой тёплый, такой живой. А теперь... теперь я сама начинала в это верить.
"Ирина," — сказал Сергей Александрович, и его голос был неожиданно мягким. — "Я не знаю, что с вами происходит. Но я вижу, что вы искренне верите в существование своего сына. Я не могу сказать, что это галлюцинация. Но я могу сказать, что Андрей видит только вас. И что ему нужна помощь. Возможно, и вам."
Он протянул мне визитку. "Это мой номер. Позвоните мне, когда будете готовы поговорить."
Я сидела в опустевшем кафе ещё долго после его ухода. Смотрела на пустой стул напротив, на котором ещё минуту назад... ещё минуту назад сидел призрак моего сына. Я вытерла слёзы и снова достала телефон. Пересмотрела все свои фотографии. Нигде, ни на одной, не было Максима. Только я, одна. Мой мир, который я строила пять лет, оказался карточным домиком.
Я поднялась и вышла на улицу. Шёл дождь. Я шла по мокрым улицам, не разбирая дороги, и вдруг увидела знакомую детскую площадку. Там, где мы часто гуляли с Максимом. Мои ноги сами понесли меня туда. Я села на качели и закрыла глаза. И тут я услышала его голос.
"Мама! Мама, смотри, как я высоко!"
Я открыла глаза. Передо мной, на соседней качели, сидел мальчик. Мальчик, очень похожий на Максима.
"Максик?" — прошептала я.
Он перестал качаться и посмотрел на меня. Его глаза были наполнены грустью.
"Ты забыла меня, мама?" — спросил он.
Я вскочила. "Нет! Я не забыла! Я помню тебя! Я помню всё!"
Он улыбнулся. Его улыбка была такой же, как у моего сына. Но потом он начал таять, растворяться в воздухе.
"Мама," — прошептал он, и его голос звучал всё тише. — "Ты должна выбрать. Либо ты остаёшься со мной, либо ты выбираешь папу."
Он исчез. Я стояла одна на пустой детской площадке под дождём. В руках я держала визитку Сергея Александровича. И я не знала, что мне делать. Я не знала, кто из нас сошёл с ума. Я не знала, существует ли мой сын на самом деле. И я не знала, что ждёт меня завтра.
Я посмотрела на свой телефон. На экране было наше семейное фото. Я и Андрей. И между нами... пустое место. Я нажала на экран. И увидела там ещё одно, другое фото. Там были я, Андрей и... и Максик. Он сидел у меня на коленях и смеялся. Я медленно перелистывала фотографии. На одних он был, на других — нет.
Слёзы снова потекли по моим щекам. Это был кошмар. Кошмар, который я не могла понять. Я позвонила Сергею Александровичу.
"Я готова," — сказала я. — "Я хочу разобраться. Помогите мне."
Я услышала его вздох. "Я ждал вашего звонка, Ирина. Приезжайте завтра утром ко мне в клинику. Мы начнём с самого начала."
Я закончила разговор. И снова посмотрела на фотографию на телефоне. На этот раз там были только я и Андрей. Максик исчез. И я больше не знала, что реально, а что — нет. Я была на грани. На грани между двумя мирами. И я не знала, какой из них — мой.