Москва-Сити
Вот она поднимается по эскалатору в Москва-Сити и внутренне радуется вроде бы такой мелочи, как блестящие окна, люди в офисной одежде, чуть высокомерные взгляды прохожих. В другой жизни, которая изначально была ей уготована, она уже могла бы иметь пару детей и, например, мужа. Дети в её представлении были бы непременно пугающими, какими они предстают на женских форумах или детских площадках - орущими, вонючими и совершенно бестолковыми, тяжёлыми, как продуктовые сумки и бледными как стены районной поликлиники. Они кричат так, будто только что родились не из тебя, а из фильмов ужасов. Ты их любишь в теории, а на практике скорее просто не можешь выставить обратно на Авито. Женщины-форумчанки бы снисходительно отметили, что, будь их воля вернуть время на пяток лет назад, они бы постарались подольше пожить для себя или чайлдфри. Бесконечная череда «сон-еда-дай грудь» сменяется одиночными рыданиями в ванной, потому что муж. А что муж? А муж обычный лысеющий мужик с уже проступающим пивным пузом, эгоист, изменщик, трус, абьюзер и неудачник, который каким-то образом поднялся по карьерной лестнице и подумывает о разводе, ведь у его секретарши упругая задница и третий размер груди. Секретарша даже и не подозревает, что её третий размер груди - не просто размер, а полноценный персонаж твоих бессонных ночей.
Непонятно, как делить квартиру. Трудовая книжка потерялась. И тело никогда не станет прежним, пригодным для Инстаграма с фильтрами «лайт». В Инстаграме с фильтрами «лайт» даже твои синяки выглядят как художественное решение. Без фильтров - «хардкор» и бесконечная пятница на фронталку. В караоке реже подходят подвыпившие посетители, уже после «Рюмки водки на столе», а не до. И тот тренер с плаката фитнес-клуба не зажмёт тебя/её больше в раздевалке. Ты в рабстве навеки веков, никакого рок-н-ролла, Рапунцель срезает косу и прядёт из неё удавку.
Детям придётся зарабатывать на сад, потому что абьюзер после многочисленных судов в попытке лишить тебя этих самых не нужных ему детей не платит алименты (отдыхает на Кипре с секретаршей), адвокат по разводам выставил тебе огромный счёт, но по какой-то причине бесполезные доли в неизвестных тебе компаниях остались исключительно у мужа-неудачника, а тебе не хватает на маникюр и на новое платье для дочери. Чтобы оплатить детям школу, ты распродаёшь «антиквариат» и выставляешь на сайтах знакомств фотки пятилетней давности. Берёшься за паршивую работу, так сказать. Тиндер не заводишь, чтобы не получать подтверждения, что ты уже сама ближе к антиквариату, чем твои вещи на продажу. Попрощаешься с мечтами.
Улыбаешься в ответ не слишком свежему соседу. Улыбаешься на каждой фотографии, которую выставляешь в социальные сети, чтобы все знали, как ты счастлива. Ночью смотришь в окно, бессонница. Недолго пробыв сиделкой, кремируешь мать, молча глядя на огонь. Дети вырастут и перестанут звонить, пожилой сосед, выходящий из соседней квартиры под сопровождение перегарного аккомпанемента, намекнёт на нескромное объединение жилплощадей.
Вместо этого, Ева поднимается по эскалатору в один из крутейших офисов столицы, чтобы на высоченных шпильках пройти мимо ресепшн с гордо поднятой головой и строить карьеру. Планета, доброе утро! Сегодня ты снова притворяешься, что знаешь, куда идёшь, хотя маршрут давно прокладывают твои тревоги.
__________________________
Утро наступило спустя вечность: включился свет и ударил по глазам жёлтой тёплой волной. Головная боль почти прошла, тело снова подчинялось Еве. За ночь, если можно её так назвать, удалось восстановить последние перед темнотой события: весь рабочий день в сверкающей башне Федерация, самоуверенный спич начальницы, матерящейся и покуривающей в своём кабинете-студии за чёрной плотной занавеской, подготовку к съёмкам новой программы… за всю карьеру продюсера и телеведущей Ева успела так устать от людей, что переезд в Москву дался ей тяжелее, чем виделось в детский бинокль с обзором на обшарпанную больничную стену из её родного региона. Ни новый цвет волос, ни съёмная квартира, пусть и на окраине, ни подработка в центре не смогли дать ей уверенность в завтрашнем дне.
Вечер заканчивался бокалом вина, хотя кого она обманывает, вечер начинался с бокала, а заканчивался в состоянии, когда Инстаграм уже говорил: «Ты просмотрела абсолютно всё, что есть в мире». Бутылкой вина, в гордом одиночестве, наедине с инстаграмом, в котором «задайте свой вопрос» - не способ продвижения, а цифровой эквивалент крика в пустоту, на который иногда отвечают из вежливости, или просто случайно нажимают не туда. Общение с себе подобными в прямом эфире на девять человек.
Фото и виноградина
Только в последнее время Ева осознала, чем действительно хочет заниматься и как это сделать: ей всегда удавались необыкновенной красоты фото, но не хватало стимула вывести свой навык на новый уровень. Как-то раз она пыталась запустить линейку нижнего белья, рассыпаясь в материалах, лекалах и обещаниях социуму, хотя, по-честному, просто хотела носить кружево и получать лайки. Но этот опыт не задался: шить трусы оказалось чуть сложнее, чем ей мечталось. Зато после сногсшибательного погружения в фотокурсы популярного блогера фотография далась практически сразу, после интенсивного курса, который обещал успех и стабильность всем, кто заплатит сейчас и не успеет передумать до понедельника. За несколько недель интенсива (со скидкой 50%).
Жаль, конечно, что камеры не было, такой кадр точно помог бы ей стать популярной фотографиней. Или попасть в список лучших снимков года National Geographic, если это вообще её мир. Странные силуэты так и просились в объектив.
«Я-Ма-ша! - донеслось до неё по слогам, — меня зовут Ма-ша! Что-мы-здесь де-ла-ем?»
Чтобы различить слова, пришлось напрячь все доступные телу ресурсы и целиком обратиться в слух.
— Настя! — откликнулось слева уже тише, голос определённо был сорван.
— Я Ева! — отозвалась она.
Раздался неприятный скрежет и по пространству пошла вибрация. Через отверстие в потолке свалилась огромная виноградина и, покачиваясь, расположилась рядом с Евой. Виноградина была настолько не к месту, будто кто-то наверху перепутал кошмар Евы с рекламой фруктового сада. Или новогодней распродажей гигантских продуктов. Перед глазами пронеслась сказка про Гулливера и лилипутов в самой ужасающей экранизации, Ева даже успела от удивления раскрыть рот и так и застыла. Это, безусловно, было вне всякой нормы, но сама мысль о том, что понятие «нормы» осталось где-то за пределами этого стеклянного пространства, всё никак не поддавалась осязанию, его невозможно было ни нащупать, ни объять. Перед ней несомненно лежала огромная виноградина, размером с приличный туристический рюкзак. Понятие «нормы» прошло.