— Ты либо вписываешь его, либо выметайся!
Валентина Петровна стояла посреди кухни, размахивая документами о регистрации. Её дочь Настя сидела за столом с чашкой остывшего чая и не знала, что ответить.
— Мама, но Игорь же временно прописан. Зачем ему постоянная регистрация?
— Затем, что он мне нравится! Наконец-то ты привела нормального мужика, а не этих своих неудачников.
— Мы же только полгода встречаемся...
— И что? Полгода — уже срок. В моё время люди и за месяц женились. А ты всё тянешь.
Настя вздохнула. Ей тридцать два года, и каждый её роман мать комментировала. То мужчина недостаточно зарабатывает, то внешность не та, то характер слабый. А вот Игорь пришёлся по душе.
— Мама, я понимаю, что он тебе нравится...
— Не нравится, а очень нравится! Хозяйственный, работящий. Вчера мне полки в коридоре прибил, сегодня кран починил. А твой предыдущий что делал? Только на диване лежал.
Предыдущий — это Сергей, с которым Настя встречалась целый год. Мать его терпеть не могла, постоянно делала колкие замечания. В итоге отношения разрушились.
— Сергей был хорошим человеком...
— Хорошим! Безработный алкоголик — хороший? А Игорь — настоящий мужчина. И главное — серьёзные намерения имеет.
— Откуда ты знаешь про его намерения?
— А он мне сам говорил! Вчера, когда полки вешал. Сказал — хочу на вашей дочке жениться, разрешения просит.
Настя удивилась. Игорь ей ничего такого не говорил. Они действительно хорошо ладили, но о браке речь не заходила.
— Мам, а может, не стоит торопиться с пропиской? Давайте ещё понаблюдаем...
— Понаблюдаем! — возмутилась Валентина Петровна. — Ты уже полжизни наблюдаешь! Тебе тридцать два года, а детей нет, мужа нет. Когда рожать-то будешь?
— Мама, не все в тридцать два рожают...
— Не все, а нормальные женщины рожают! А ты всё выбираешь да выбираешь. Вот и выбрала до седых волос.
Настя машинально поправила волосы. Седых было совсем немного, но мать их замечала всегда.
— Игорь хороший человек, но мы только знакомимся...
— Знакомитесь! А он уже живёт практически! Каждый день здесь ночует, мою еду ест, мою квартиру загрязняет. Пусть хоть прописку оформит — по-честному.
Действительно, Игорь стал часто оставаться на ночь. У него съёмная комната в коммуналке, неуютная и холодная. А здесь тепло, просторно, мать готовит вкусно.
— Хорошо, я с ним поговорю...
— Не поговоришь, а решишь! — отрезала мать. — Сегодня же. Либо прописываешь, либо пусть убирается. И ты вместе с ним.
— Как это — вместе с ним?
— А так. Моя квартира, мои правила. Не нравится — дверь там.
Настя похолодела. Квартира действительно была материнской. Приватизирована только на неё. Настя после института так и осталась жить с матерью — зарплаты учительницы не хватало на съём жилья.
— Мама, ты же не выгонишь родную дочь...
— Выгоню, если будешь упрямиться. Я уже старая, мне покой нужен. А не эти ваши метания.
— Какие метания?
— А такие! То приведёшь одного, то другого. То живёте вместе, то расстаётесь. Надоело мне это!
Валентина Петровна села напротив дочери, лицо стало серьёзным:
— Настюша, пойми. Игорь — твой шанс. Последний, может быть. Хороший мужик, работящий, не пьёт. Таких сейчас мало.
— Но мама...
— Никаких "но"! Ты мне доверяешь?
— Конечно...
— Тогда слушайся. Я жизнь прожила, людей знаю. Говорю же — он подходящий.
Настя молчала. Спорить с матерью было бесполезно. Когда Валентина Петровна что-то решала, переубедить её было невозможно.
Вечером пришёл Игорь. Высокий, широкоплечий, с добрыми глазами. Работал строителем, руки золотые. Настя его и правда любила, но пугала материнская напористость.
— Привет, красавица, — поцеловал он её в щёку. — Как дела?
— Нормально. Слушай, мама хочет с тобой поговорить.
— О чём?
— Сама скажет.
Валентина Петровна появилась как по команде:
— Игорь, садись, поговорим.
— Валентина Петровна, что-то случилось?
— Ничего не случилось. Просто хочу понять твои намерения относительно моей дочери.
Игорь растерялся:
— Намерения? А что... мы же встречаемся...
— Встречаетесь, встречаетесь. А дальше что?
— Дальше... не знаю. Время покажет.
— Время! — фыркнула мать. — У Насти времени нет. Ей тридцать два года, пора семью создавать.
— Валентина Петровна, мы ещё не обсуждали...
— А что обсуждать-то? Ты её любишь?
— Люблю...
— Она тебя любит. Женитесь — и дело с концом.
Настя покраснела:
— Мама, не надо так прямо...
— А как надо? Вы взрослые люди, чего стесняться?
Игорь посмотрел на Настю, потом на её мать:
— Валентина Петровна, я действительно серьёзно настроен. Но жениться... это ведь большой шаг.
— Большой, не большой — а делать надо. Тем более, если серьёзно настроен.
— Мне нужно подумать...
— Думать! — возмутилась мать. — О чём думать? Настя хорошая девочка, хозяйственная, добрая. Что тебе ещё надо?
— Ничего не надо. Просто... хочется всё обдумать.
— Обдумать можешь, но не здесь. Либо женишься и прописываешься, либо убирайся.
Игорь опешил:
— То есть как это?
— А так. Моя квартира, не общежитие. Хочешь жить здесь — оформляй отношения.
— Валентина Петровна, но это же шантаж...
— Какой шантаж? Я предлагаю честные отношения. Ты что, против?
Игорь посмотрел на Настю. Та сидела красная, не зная, что сказать.
— Мне нужно подумать, — повторил он.
— Думай, думай. Только не здесь. Завтра жду ответа.
После ухода Игоря между матерью и дочерью произошёл серьёзный разговор.
— Мама, зачем ты так? Он же испугается!
— Испугается — значит, не тот. Настоящий мужчина не боится ответственности.
— Но мы же только полгода встречаемся...
— Полгода — это много. Я твоего отца через три месяца за себя замуж взяла.
— Времена другие были...
— Времена, не времена, а женщины одинаковые. Тебе семья нужна, дети нужны. А ты всё тянешь.
— Я не тяну. Просто хочу быть уверенной...
— В чём уверенной? В том, что он хороший? Так я тебе говорю — хороший. В том, что любит? Любит, видно же.
— Мам, а если он откажется?
— Не откажется. Куда ему деваться? У него комната в коммуналке, зарплата средняя. А тут готовая семья, хорошая квартира.
— Ты думаешь, он согласится из-за квартиры?
— А что в этом плохого? Мужчина должен быть практичным. Лучше расчётливый, чем безответственный.
Настя промолчала. Мать была по-своему права, но что-то внутри протестовало против такого подхода.
На следующий день Игорь пришёл серьёзный.
— Я подумал, — сказал он. — Согласен.
— На что согласен? — спросила Настя.
— На всё. На женитьбу, на прописку. Валентина Петровна права — пора определяться.
Мать торжествующе улыбнулась:
— Вот видишь, Настюша! Игорь — разумный человек. Понимает, что хорошо.
— А ты как? — спросил Игорь у Насти. — Согласна за меня замуж?
Настя растерялась. Всё происходило как-то быстро, под давлением. Но отказаться означало остаться одной.
— Согласна, — тихо сказала она.
— Прекрасно! — захлопала в ладоши мать. — Завтра идём в загс подавать заявление. А потом в паспортный стол — прописку оформлять.
Свадьбу сыграли через месяц. Скромно, в кафе на двадцать человек. Валентина Петровна была счастлива — наконец-то дочь замужем.
Игорь переехал окончательно. Принёс свои вещи, устроился в хозяйстве. Мать души в нём не чаяла.
— Настюша, какой у тебя муж хороший! Всё в доме починил, обои в коридоре переклеил.
— Да, хороший, — соглашалась Настя.
Но что-то её беспокоило. Игорь был внимательным, заботливым, но... не было той искры, которая бывает при настоящей любви.
Хуже всего было то, что теперь мать считала себя вправе вмешиваться во всё.
— Игорь, а почему ты Настю в театр не водишь? Она культурные развлечения любит.
— Валентина Петровна, мы дома хорошо проводим время...
— Дома, дома! А куда-то выходить надо. Люди подумают — скупой муж.
Или:
— Настя, а почему ты Игорю рубашки не гладишь? Мужчина должен ходить аккуратный.
— Мам, он сам может погладить...
— Сам! Жена должна за мужем ухаживать. Я вот твоему отцу всегда всё гладила.
Игорь поначалу терпел, но постепенно начал раздражаться:
— Настя, а можно попросить маму не лезть в наши дела?
— Она же хорошего хочет...
— Хорошего или плохого — пусть не лезет. Мы взрослые люди.
— Но это её квартира...
— Её квартира, но наша семья.
Настя попробовала поговорить с матерью:
— Мам, не вмешивайся, пожалуйста, в наши отношения.
— Как это не вмешивайся? Я что, чужая?
— Не чужая, но у нас своя семья теперь.
— Семья в моей квартире! Значит, и я имею право голоса.
— Мама...
— Ничего не мама! Я тебе мужа нашла, свадьбу организовала. А теперь молчать должна?
Конфликты нарастали. Игорь всё больше замыкался, мать всё активнее вмешивалась. Настя металась между ними.
Кульминация наступила, когда Валентина Петровна потребовала от зятя найти более высокооплачиваемую работу:
— Игорь, а почему ты на стройке работаешь? Зарплата маленькая.
— Нормальная зарплата. Хватает на жизнь.
— На какую жизнь? Настя в отпуск поехать не может, одежду новую купить не может.
— Может, если хочет...
— Не может! Ты же зарабатываешь копейки!
— Валентина Петровна, не ваше дело, сколько я зарабатываю.
— Как это не моё? Моя дочь живёт в нужде!
— Ни в какой нужде она не живёт!
— Живёт! И всё из-за твоей лени!
Игорь не выдержал:
— Лени? Я с утра до вечера работаю!
— Работаешь, но мало зарабатываешь. Мог бы курсы какие-нибудь закончить, квалификацию повысить.
— А кто вам сказал, что я этого не делаю?
— Результата не видно!
— Валентина Петровна, отстаньте от меня!
— Как это отстать? Ты мой зять! Я имею право тебя воспитывать!
После этого скандала Игорь ушёл ночевать к другу. Настя металась по квартире, не зная, что делать.
— Мама, зачем ты его довела?
— Я довела? Это он хамит! Неблагодарный!
— Он не хамит, он защищается!
— От чего защищается? От добрых советов?
— От постоянного вмешательства!
— Вмешательства! А кто ему квартиру дал? Кто его женил?
— Никто его не заставлял жениться!
— Не заставляла, а поставила условие. Хочешь жить в моём доме — женись на моей дочери.
— Вот именно! И теперь он чувствует себя купленным!
— Купленным? А что в этом плохого? Честная сделка.
Настя поняла — мать не видит ничего неправильного в своём поведении. Для неё брак дочери — это удачная операция, которой она имеет право управлять.
Игорь вернулся через три дня. Мрачный, решительный.
— Настя, нам нужно поговорить.
— О чём?
— О нашей жизни. Так дальше жить нельзя.
— Что ты предлагаешь?
— Съехать. Снять квартиру, жить отдельно.
— На какие деньги?
— Найдём. Я готов работать в две смены, лишь бы не терпеть постоянных упрёков.
Настя задумалась. Жить отдельно означало лишиться материнской поддержки, удобной квартиры, привычного быта.
— А если не получится? Если денег не хватит?
— Получится. Главное — захотеть.
— Игорь, а ты правда хочешь на мне жениться? Или согласился из-за квартиры?
Он долго молчал, потом честно ответил:
— Сначала — из-за квартиры. Но сейчас понимаю — любовь не купишь удобствами.
— То есть не любишь?
— Люблю. Но хочу, чтобы это была наша любовь, а не материнский проект.
Настя поняла — он прав. Их брак с самого начала был не союзом двух людей, а реализацией материнских планов.
— Хорошо, — сказала она. — Поедем.
Когда они объявили о своём решении, Валентина Петровна пришла в ярость:
— Как это съедете? А квартира? А прописка?
— Выпишемся, — спокойно ответил Игорь.
— Выпишетесь! А куда денетесь?
— Найдём где жить.
— На что жить будете? У тебя зарплата копеечная!
— Это наши проблемы.
— Настя! — мать повернулась к дочери. — Ты что, с ума сошла? Из хорошей квартиры в трущобы?
— Мама, мы сами решим, где нам жить.
— Сами! А когда денег не хватать будет, ко мне побежите!
— Не побежим, — твёрдо сказала Настя.
Они съехали через неделю. Сняли однокомнатную квартиру в спальном районе. Тесно, дорого, но зато спокойно.
Без материнского давления их отношения наладились. Игорь стал более открытым, Настя — более уверенной в себе.
— Не жалеешь? — спросил он как-то.
— О чём?
— Что ушли от мамы. Там ведь было удобнее.
— Удобнее, но не честнее. Лучше трудности, чем фальшь.
— А мама как?
— Мама обижается. Но со временем поймёт.
Валентина Петровна действительно обиделась. Звонила редко, в гости не приглашала. Но постепенно отношения восстанавливались.
— Может, я была не права, — призналась она как-то. — Слишком давила на вас.
— Ты хотела как лучше, — успокоила её Настя.
— Хотела. Но получилось хуже. Чуть семью не разрушила.
— Не разрушила. Наоборот, помогла понять, что любовь — это свобода, а не принуждение.
Мать задумалась:
— Может, и правда. Я всю жизнь думала — главное устроить, а там уж как получится.
— А получается, что без свободы выбора никакого счастья нет.
— Наверное, ты права. Прости меня.
— Уже простила, мам. Давно простила.
И это была правда. Настя поняла — мать действовала из любви, просто неправильными методами. А главное — их с Игорем брак, пройдя через испытания, стал крепче и честнее.