Мила еле волочила ноги, поднимаясь по лестнице на свой этаж. День выдался особенно тяжёлым — совещания, отчёты, звонки. Её мечта была проста: горячий душ, что-нибудь на ужин и тишина. Но едва она вставила ключ в замок, как поняла — тишины не будет.
Из кухни доносились голоса. Узнать их было нетрудно: Игорь, её муж, и его мать — Валентина Аркадьевна. Странно, никто не предупреждал о визите. А когда свекровь появлялась без звонка — всегда происходило что-то нежелательное.
Мила сняла туфли, поставила сумку и тихо прошла в кухню. То, что она увидела, выбило её из колеи. На столе — кипа бумаг: какие-то распечатки, графики, расчёты. Игорь, оживлённый, что-то объяснял матери, а та кивала, словно патронируя сына. Увидев Милу, Валентина Аркадьевна широко улыбнулась:
— О, Милочка, ты уже дома! Как удачно. Мы тут с Игорем кое-что обсуждаем…
Мила бросила взгляд на бумаги. Почти сразу догадалась, о чём идёт речь.
— Это что? — спросила она.
Игорь поднял на неё глаза. В них — смесь волнения и напряжённости:
— Мила, мы с мамой подумали… У меня ведь столько идей! Почему бы не вложиться в своё дело? Открыть, скажем, кофейню. Или мастерскую. Ты же знаешь — это всегда была моя мечта.
— На какие деньги? — голос Милы был тихим, но в нём звенела тревога.
Вмешалась Валентина Аркадьевна:
— Ну как на какие, родная? На те, что тебе отец оставил. Ты же не будешь держать всё на счету, пока инфляция всё съедает?
Мила побледнела. Она даже не знала, как ответить. Их даже не интересовало её мнение. Всё уже обсуждено — за её спиной.
— Наследство принадлежит мне, — отчётливо произнесла она. — И никто, кроме меня, не вправе решать, как его использовать.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в скором времени будут выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Покойный отец
После того разговора Мила долго не могла уснуть. Её сердце сжималось от обиды, но в то же время — от решимости. Она снова мысленно возвращалась к отцу, к тем немногим, но дорогим воспоминаниям. Он был её опорой — сдержанный, надёжный, настоящий мужчина. Когда мама ушла, именно он тянул на себе всё. Ради Милы он отказывал себе во многом, копил, откладывал — чтобы у неё было образование, чтобы она могла жить иначе.
Наследство от него — пусть и не миллионы — стало для неё важной вехой. Это был не просто банковский вклад. Это была символическая точка: он дал ей возможность быть самостоятельной, независимой. Быть взрослой. И она собиралась использовать эти средства с умом. Отложить часть на квартиру, начать свой небольшой проект, и, главное — выйти из-под гнёта постоянного вмешательства свекрови, живущей в том же доме, всего в соседнем подъезде.
С Игорем у неё была... не любовь, скорее, партнёрство по привычке. Он добрый, мягкий, но вечно "в поиске себя". Сегодня — фотограф, завтра — дизайнер, послезавтра — "уникальный формат кофейни". Ни одно из начинаний не длилось дольше полугода. Все заканчивались одинаково: усталостью, долги и сочувственные фразы вроде
"Ты у меня такая сильная, я знаю, ты справишься."
Мила справлялась. Работала, тянула быт, оплачивала расходы. И всё чаще ловила себя на мысли: а за что она его держит?
Давление
После того, как Мила ясно обозначила свою позицию, наступило короткое затишье. Но она знала — это не конец, а лишь передышка перед новой волной давления. И долго ждать не пришлось.
На следующий день за вечерним чаем Валентина Аркадьевна снова начала осторожную беседу:
— Милочка, ты ведь понимаешь… Игорь так старается. У него столько идей, столько таланта. Ему просто не хватает толчка. У тебя ведь есть возможность…
Мила ничего не отвечала. Только слушала, сдерживая раздражение.
— Вот скажи, — продолжала свекровь, наклоняясь чуть ближе, — ты же хочешь, чтобы твой муж был успешным? Чтобы ваш сын гордился отцом?
Игорь, сидящий рядом, виновато улыбнулся:
— Мил, я не прошу всё. Просто часть. Это был бы старт. Я бы раскрутился, ты бы гордилась мной…
И тут снова прозвучала та же фраза, от которой у Милы внутри всё сжималось:
— Это же будет лучшая память о твоём отце! — вставила Валентина Аркадьевна. — Он бы этого хотел, ты же понимаешь!
"Хотел бы? Отец, который терпеть не мог безответственность? Отец, который работал на износ, лишь бы Мила ни в чём не нуждалась?"
Она сомневалась, что он хотел бы, чтобы его деньги стали дровами для очередного костра амбиций Игоря.
Мила молчала. В её голове звучали только выводы: они не думают о будущем. Не думают о ней. Они видят только шанс. Шанс потратить чужое — красиво и быстро. А если не получится? Ну что ж, не получилось. Зато попытались.
Но она уже решила. Она не отдаст им ни копейки.
За кулисами
В тот же вечер Валентина Аркадьевна сидела на кухне у своей давней подруги — Галины. На столе — чай, пирожки и разговоры, которые всегда плавно переходили в жалобы на жизнь и молодежь.
— Вот скажи мне, Галь, — начинала Валентина, чуть прищурившись, — разве нормально, что в семье жена решает, кому и что давать? У неё же муж! А она одна распоряжается! Какое-то современное сумасшествие!
Галина понимающе кивала:
— Ой, Свет, я тебя понимаю. Невестки теперь вообще без царя в голове. Всё под себя гребут.
— Именно! — подхватила Валентина Аркадьевна. — А я что? Я за семью! За то, чтобы Игорь развивался. Чтобы не сидел, не кис. Он у меня умница! Только вот с женой не повезло…
Чем дольше она говорила, тем больше распалялась. В её словах слышался не просто упрёк, а искреннее возмущение: как так — не подчиняется? не слушается?
— Она не понимает, что деньги — это не для баловства! — говорила Валентина Аркадьевна, голос её звенел от убеждённости. — Это инвестиция в будущее. Игорь сможет обеспечить и её, и ребёнка. Да и мне — хоть дачку бы купил.
Внутри неё жила уверенность: она знает, как правильно. А Мила — всего лишь мешающий фактор, который нужно устранить. Или переиграть.
— Всё равно продавим, — сжала губы она. — Она же одна. А мы — семья.
Разрыв
На следующий день Игорь вернулся с работы не в своей обычной рассеянной манере, а с каким-то показным решением в голосе.
— Мила, нам нужно серьёзно поговорить, — сказал он, едва она вышла из ванной.
Она ничего не ответила, только посмотрела ему в глаза. Всё было ясно ещё до начала разговора.
— Я чувствую себя ничтожеством, — начал он, будто заученный монолог. — У тебя есть деньги, ты всё решаешь. А я? Я никто. Мне стыдно перед тобой, перед сыном. Я думал… если бы ты вложила в меня хоть часть... Я бы доказал, что могу чего-то достичь.
— Тебе не деньги нужны, Игорь, — спокойно ответила Мила. — Тебе нужно научиться быть взрослым. Не ныть, не прятаться за маму. Не жить за счёт чужих ресурсов. А вставать и работать. Сам. Каждый день. Как это делаю я.
Он побледнел. Его лицо перекосило от обиды.
— Ты меня унижаешь! — закричал он. — Ты всегда считаешь, что я хуже тебя!
— Нет, — сказала она жёстко. — Я считаю, что ты не хочешь меняться. А это — уже твой выбор.
Он ушёл, хлопнув дверью. Позже телефон Милы зазвонил. На экране — Валентина Аркадьевна.
— Он сидит тут, как побитый, плачет! — закричала она в трубку. — Ты разрушила его веру в себя! Ты хочешь, чтобы он стал алкоголиком?!
— Нет, — Мила говорила спокойно. — Я просто не хочу, чтобы он разрушал мою жизнь.
Она повесила трубку. Поздно ночью, включив ноутбук, перевела наследство в инвестиционный фонд и закрыла все совместные счета. Теперь деньги были недоступны никому — ни Игорю, ни его матери.
Она делала это не из злости. А из инстинкта самосохранения.
Свобода
Утро в квартире было непривычно тихим. Мила стояла на кухне и варила кофе. Аромат наполнял пространство — густой, обволакивающий, почти терапевтичный. Она чувствовала — наконец-то дышит свободно. Не ждёт, что вот-вот в дверь постучат, не думает, что снова придётся оправдываться.
Ключ провернулся в замке. Мила не обернулась — просто продолжила размешивать кофе.
Игорь вошёл в кухню. Взъерошенный, в мятой футболке, с усталым, почти разбитым лицом. Он выглядел как человек, у которого сломалась иллюзия.
— Мила… Я, может, поторопился тогда. Я думал, что справлюсь. Я правда хотел…
Она спокойно посмотрела на него:
— Уже поздно, Игорь. Деньги больше не обсуждаются. Они защищены. И я тоже.
Он остался стоять в прихожей, растерянный. И вдруг из спальни выскочил их сын, Кирилл, ещё сонный, с растрёпанными волосами.
— Папа! — воскликнул он. — Ты уходишь?
Игорь замер. Его губы дрожали, но слов не было. Он посмотрел на Милу, потом — на сына. И снова на Милу. Понял. Всё.
А она уже отвернулась. Взяла чашку, подошла к окну. За окном поднималось солнце. Новый день. Её день. Без манипуляций. Без контроля. Без вины.
Просто — свобода.
—————————————————————————————————————
Хочешь одеваться стильно, но не тратить на это часы? Заходи в канал моей хорошей знакомой. Подписывайся на Трусы из моего гардероба!
Ещё больше захватывающих сюжетов ждут вас! Переходите к рассказам!