начало истории
Почти сразу после всех этих тревожных мыслей в голове у Иры вспыхнула простая, чуть авантюрная идея: взять подруг с собой. Ведь с проверенными подругами никакое сельское приключение не кажется пугающим — когда ты не одна, легче на душе, да и веселей получится. Не дожидаясь, пока хорошее намерение выдохнется, она набрала номер Веры. Та работала в школе и на вторую смену обычно только спешила, поэтому разговор сразу перешёл к делу.
— Верусь, как выходные планируешь проводить? — сходу поинтересовалась Ира, прислушиваясь к шуму перемены где-то на другом конце провода.
— Да у меня всё по-педагогически, — засмеялась Вера. — Мы с моим классом в столицу едем, всей толпой. Там выставки, музеи, ну и прочие душеспасительные радости. Всё расписано и билеты на поезд куплены.
Ира только вздохнула, чтобы не показалось, что сильно расстроилась:
— А я думала, затащить тебя на трудовой десант к свекрови, там надо с грядками помочь. Ну, в другой раз, — усмехнулась, чувствуя лёгкое разочарование.
— Не переживай, Иришка, что поделать, — отозвалась Вера. — Попробуй Катю позвать! Она от свежего воздуха и работы руками только лучше становится, всю себя отдаст.
В следующее же мгновение Ира уже набирала номер Кати. Та, к счастью, услышала её предложение с живой радостью — даже на удивление Ире.
— Конечно, я с тобой, — засмеялась Катя. — Ты что, мне только и надо было — сидеть и думать, как себя к дивану пригвоздить? А тут свежий воздух, перемены, может, настроение поднимется. Ты, главное, командуй, что с собой брать, а я уже в полной боевой готовности.
Пару минут спустя подруги обсуждали детали: ехать на Катиной «весточке» или ждать мужа, что взять на участок, что — перекусить, как лучше всё организовать, чтобы не обременять Иру. Катя сразу взяла инициативу — разговорилась, что и продукты сама готова купить, и перчатки, и чемодан бодрости с собой прихватит, лишь бы не сидеть дома без движения. Ира даже смутилась:
— Как-то неловко, что и на твоей машине, и ты всё берёшь на себя... Ладно, заправлю тебя! — посмеялась она. — Без обсуждений.
— Ой, да ладно, — Катя отмахнулась. — Ты у нас сейчас целая, драгоценная, себя беречь должна. Так о подробностях давай лучше — что ещё для твоей свекрови взять? Может, что-то для барбекю? Поразим сразу и трудолюбием и гостеприимством!
Обсуждая маршрут, продукты и перчатки, Ира внезапно почувствовала, что тревога улеглась. Даже мысль о поездке к свекрови уже не казалась такой тягостной — поддержка подруг делает невозможное простым.
Договорившись обо всём до мелочей (и даже время отъезда выбрали: на рассвете, чтобы по пустой дороге), Ира облегчённо выдохнула и поблагодарила Катю. После чего, почти как школьница, оставила мужу записку на кухонном столе: "Уезжаю с Катей к маме в деревню. В морозилке — полуфабрикаты. Люблю!"
Шёл ранний утренний час, когда у калитки возле скромного, но ухоженного полисадника остановилась маленькая серебристая иномарка. Алла Викторовна, подперев поясницу пёстрой шалью, глядела на незнакомую машину с опаской. Дверца хлопнула — и на дорожку шагнули Ирина с Катей.
— Девочки, это вы?! — ахнула свекровь, прямо не веря глазам. — Так рано… Я думала, Саша привезёт. А где же он?
Ира чуть смутилась, взгляд ушёл в сторону, но Катя не дала повиснуть неловкости:
— Саша — у него дела государственные, — бодро объявила она. — Деньги в семью добывает, а мы с Ирой – за чистый воздух и огородную романтику! Так что принимайте рабочий десант!
Алла Викторовна только удивлённо всплеснула руками, но уже через минуту встречала гостью и сынову жену с открытой душой и лёгкой улыбкой, которая оттаивала, как только дом наполнялся нежданной женской вознёй и дружеским смехом...
— Алла Викторовна, да вы не волнуйтесь! — Катя улыбнулась так разудало, что даже утренняя тревога рассосалась где-то в воздухе. — Нас тут три, пусть и не богатыря, но с лопатами. Ну чем мы не экскаватор? Где мне моего железного коня пристроить, чтобы никому не мешал и был под присмотром?
— Во двор, Катенька, сгоняй, — хозяйка жестом показала калитку. — Здесь калитка, вот сразу и ворота. Прям к сарайчику встаньте — место привычное.
Что уж тут говорить — всё поняла Алла Викторовна. Вздохнула про себя. Ясное дело: сын решил слинять от огорода и переложил обязанности на жену. Но что тут выпытывать? Зачем лишний раз щемить сердце невестки — вдруг отказать не могла, а может, и сама захотела ехать? Просто махнула рукой, улыбнулась словно виновато, и предложила:
— Ириш, Катюш, отдохните немного с дороги. Я сейчас что-нибудь вкусненькое состряпаю. Позавтракаем, поваляемся чуть — после и решим, кто и за что возьмётся.
— Даже не думайте, — Катя включилась в разговор моментально, вытащила из сумки тюбик и помахала им в воздухе, — вот, мазь привезла, мамина. Сейчас вас намажу, а потом и вы с Иришкой — полежите, покомандуете мне, что готовить. Я ж, между прочим, даже на курсах кулинарных была, правда-правда!
Пока завтрак грелся и дом наполнялся запахом запечённых яблок, Алла Викторовна рассказывала о своих планах. Вздыхала: то ли переохладила спину, то ли просто надорвалась — и теперь не до грядок. А так хотелось: уже и картошку с луком пора бы в землю, и в теплицу б закинуть семян.
— Ой, ну хватит переживать, — Катя ободряюще похлопала хозяйку по плечу, — дедушка моей мамы был агрономом: говорил, что торопиться с посевом опаснее, чем опоздать. Земля прогреется — только тогда начнем. Вот вам и старинный агрономический лайфхак! Мы потихоньку уложим грядки, а вы даты на колышках подпишите, потом сравните с соседями и увидим, кто быстрее урожай соберёт.
— Катюш, да ты, оказывается, не только хозяйка, но и знаток, — удивилась Ирина. — Глядишь, с нашим приездом и у Аллы Викторовны сил прибавилось.
Заботы растворились между чашками чая и хлопотами во дворе. Катя, будто ветром подхваченная, сходила в магазин — «горчицы не хватает», — а спустя час вернулась уже не одна, а с местным дачником и его мотоблоком. Земля сама просилась под лопаты, работа спорилась и даже в радость шла, руки не сразу устали.
Вечером натопили веранду, завели самовар, и когда солнце клонилось к закату, а в воздухе повисла майская прохлада, перебрались в дом. Там уютно: тепло, аромат сухих смородиновых веточек и тихий голос хозяйки, что тихонько обсуждала с Катей, как лучше посадки чередовать. Время в деревне будто растягивается: два дня прошли, и всё бы хорошо, если б не беспокойство внутри Иры.
Не было звонков от Саши. Словно растворился муж в городских делах — ни весточки, ни смс. Сердце у Ирины то обидится, то на пряжётся тревогой. Может, правда занят, работой завален? А вдруг что случилось? Она тысячу оправданий находила, но… Хотелось одного: чтобы в телефоне промелькнуло хотя бы простое «Скучаю».
В голову лезли дурные мысли. Уже было решила ложиться, когда телефон вздрогнул на тумбочке. Сердце ухнуло: Саша ли? Увы — соседка из дома.
Ира, не скрывая раздражения, вышла на веранду, чтобы не мешать Алле Викторовне укладываться. Нажала «зеленую трубку» и вдруг замерла на пороге: из динамика донеслось, будто лёд пролился за шиворот —
— Ирка, у тебя в квартире пожар!
— Как...? — только и выдавила Ира, и рука сама легла ей на живот — будто инстинктивно пытаясь защитить малыша от плохих вестей.
— А я-то откуда знаю, что у вас там приключилось! — громко откликнулась соседка, торопливо и как будто оправдываясь. — Сидела спокойно, телевизор смотрела, потом вдруг — звонок, кто-то ломится, как ненормальный, кричит: «Пожар!» Я — что делать? Накинула пальто, выскочила, смотрю — дым прямо из-под твоей двери клубится. Вот теперь на улице стоим всем домом... Повезло ещё, что на улице не мороз. Пожарник сказал: разрушений нет, ну, может, через час-другой домой впустят.
Сердце у Иры выстукивало последние секунды спокойствия где-то под самой гортанью, а соседка тем временем продолжала:
— Видела только, как твоего Сашку в скорую вынесли. Куда везли — в третью больницу, спросила специально. Больше мне и не рассказали.
Отключить звонок, не дослушав длинных подробностей, показалось правильнее всего. — Спасибо, Светлана Николаевна, — почти прошептала Ира, с трудом сдерживая дрожь в голосе. Затем обернулась к Алле Викторовне:
— Мне нужно срочно вернуться в город, что-то... что-то случилось, — выдавила она, стараясь скрыть тревогу.
— Что, милая? — голос свекрови был удивлён и встревожен одновременно, а взгляд — такой проницательный, что хотелось провалиться сквозь землю. Ира впервые за долгое время соврала без всяких угрызений:
— Ничего, просто соседка позвонила, говорит, что кто-то шумит у нас на площадке, наверное, что-то с трубами... Я быстро доберусь, Катя уже согласилась отвезти. Всё нормально, честное слово.
Алла Викторовна чуть прищурилась, заметив что-то неладное, но вслух недоверие не озвучила — только проводила взглядом, полным тревоги, как невестка торопливо натягивает пальто и натужно улыбается.
— Ты звони, как только доедешь. И поешь что-нибудь в дороге, милая, — напоследок сказала свекровь, с трудом сдерживая себя от лишних расспросов.
Уже выходя на крыльцо, Ира судорожно сжимала телефон, привычно набирая Сашин номер — гудки, гудки, никто не отвечает. Катя тревожно покосилась на подругу:
— Я тебя сейчас отвезу куда скажешь. Могу в больницу заглянуть вместо тебя, узнать про Сашу, и если что — потом вместе поедем, ладно? — с участием предложила она.
— Нет, Кать, я не смогу! Я должна сама его увидеть! — Ирина не слушала возражений, пока слёзы наворачивались на глаза.
— Ладно, — согласилась Катя, — только держись.
В больнице царило напряжённое ожидание и дежурная суета. Катя быстро взяла инициативу на себя, подошла к стойке регистратуры:
— Мы по поводу Александра Рякунова. Где он? Можно пройти?
Медсестра, устало глядя поверх очков, уточнила:
— А вы ему кто будете?
— Я — жена, — торопливо ответила Ирина и, дрожащими руками вытаскивая паспорт, тут же протянула его.
Пока бумажки перекочёвывали из рук в руки, телефон наконец ожил — на этот раз, к удивлению и облегчению, Ира услышала голос мужа. Она буквально зажмурилась от счастья, хватая короткую фразу:
— Алло?… Да... я тут, внизу, выйди ко мне, пожалуйста...
Тем временем медсестра с явной иронией вскинула одну бровь, вернула паспорт и поднимает голос, чтобы все слышали:
— Рякунов у нас прямо султан! — кивает в сторону — вон ещё одна жена у дверей трясётся.
Ира с Катей медленно повернули головы — и увидели у выхода незнакомую молодую женщину с испуганными глазами, которая явно кого-то ждала. Всё как в каком-то дурном сне...
На скамейке у приёмной сидела молодая женщина — вся какая-то взъерошенная, волосы светлые, будто их ветром растрепало, под глазами — тени, черная тушь залилась пятнами. Платье наброшено кое-как, видно сразу, что одевалась наспех. Ирина пару секунд вглядывалась — мучительно перебирала в памяти, где же встречала эту пухлогубую блондинку? Неужели с работы? Сомнительно. Дежавю – и всё тут.
Тут подошла медсестра, умудрившись вывести из себя и пациентов, и персонал своей репликой:
— О, жена Крикунова! Да-да, вы, барышня у двери! Подойдите, пожалуйста.
Блондинка поднялась, но видно было: идти ей не хочется, в глазах — растерянность и обида.
Катя, заметив напряжённые плечи Ирины, чуть сжала ее локоть, прошептала:
— Может, совпадение? Да мало ли Крикуновых в городе! Наверняка где-то ошиблись.
Но самой в это верилось слабо.
Медсестра принялась было что-то возражать, но внимание неожиданно переключилось на мужчину, который появился в холле. Александр. Его сразу выдало всё: забинтованная рука, опалиные волосы, какая-то усталость в походке. Но — жив, цел, слава богу.
Ирина шагнула к нему:
— Саша… Ты как? Сказали — пожар,…
— Всё обошлось, Ир, там…
— Сашенька, ну расскажи уже нормально! — вдруг раздался со стороны жалобно-обиженный голос.
Взволнованная блондинка, растягивая каждое слово, смотрела на Иру так, будто ждала объяснений от неё самой. Катя не выдержала:
— Милая, у вашего возлюбленного есть жена, — проговорила чуть громче, чем хотелось бы приличиям, — и, между прочим, будущий отец тут перед вами и стоит.
— Катя! — возмутился Саша, — давай не на людях…
— А что, Саша, скрывать? — Ира вдруг ощутила, как в ней поднимается волна — не слёзы даже, а резкое жжение. — Пока я у твоей мамы фрукты перебирала в чулане, ты… что, вот с ней пришёл? Вместе пожар тушили, или она просто невовремя оказалась в твоей жизни?
На секунду наступила тишина. Было слышно только, как капает вода из системы —
И вдруг у Иры всё поплыло перед глазами. Звук в коридоре стал глухим, словно кто-то уронил в уши вату. Пол затрясся или это ноги не держат? Она захлопнула веки — и вокруг словно растаяло всё.
Когда пришла в себя, то первой мыслью была — малыш! Рука тут же легла на живот. Я жива. И, кажется, внутри тоже всё спокойно.
— Приснилось, что я в поезде и никак не могу доехать до дома… — Ира попыталась улыбнуться, но чувства мешали, путались. Рядом уже стояла Катя, озабоченно глядя на подругу:
— Очухалась, ну слава богу! Верка тут позвонила, своих связей нащупала через половину школы — в общем, врачи сделали всё, что требовалось.
Ина невольно сглотнула горьковатую слюну, спросила:
— Ребёнок?.. Всё… всё хорошо?
— Всё нормально, — мягко произнесла Катя. — А твой кудесник тут был, но я его выгнала. Пусть пока погуляет, тебе не до него сейчас. К тому же, дорогуша, возвращаться в квартиру смысла нет — ты бы видела, что там творится! Ни мебели, ни вещей… всё в копоти, в сырости. Лучше поедем ко мне, а потом разберёмся.
Ирина даже не стала спорить. Только попросила:
— Кать, заедем всё-таки, хоть мельком взглянуть… Я так не смогу, если не увижу.
Катя неодобрительно покачала головой:
— Только без обмороков! Знаю я тебя, как только что – так сразу в драму!
Но когда они оказались у подъезда, и клейкая бумажка пломбы сорвалась с резким хрустом, Ира на секунду застыла. В голове снова промелькнули счастливые образы: вот Саша несёт малыша на руках, вот бабушка встречает их с угощениями... А тут вместо праздника – гарь, следы огня, мокрые пятна на обоях и пропавшие детские вещи.
Всё, чему радовалась, всё, что берегла, теперь пахло бедой и копотью.
Диван — чёрное обгорелое пятно, его даже трогать страшно. С кухни донёсся тяжёлый запах гари. Ира выдохнула, а внутри скользнула ледяная мысль — ведь не ремонт пугает, нет… а пустота. Разорванная ниточка — их с Сашей жизнь, теперь словно вывернута наизнанку.
Катя аккуратно отвела подругу за руку:
— Пошли, глянем детские вещи? Всё, что целое, соберём — авось, спасти получится.
…А Ира, проходя мимо зеркала, впервые увидела в нём не прежнюю себя, а кого-то, кто слишком быстро стал взрослым за одну ночь.
— Давай, только быстро, нечего тут этим перегаром дышать, — Катя торопливо подгоняла Ирину, но та всё равно задержалась у порога. Обувь чуть прилипала к полу, а взгляд цеплялся за остатки праздника — полу растворённые свечи, стеклянную крошку от бокалов и шампанского, покорёженную коробку с помятыми конфетами на подоконнике. Было ясно: тут кто-то праздновал и явно не задумывался о последствиях.
Не сказать, чтобы от увиденного сердце сжалось — скорее, всё внутри опустело, раз ровнялось, как после урагана, когда ещё много грязи, но убирать уже не хочется.
Через час они с Катей уже были у неё дома, где тихо, пахло пирогом с яблоками, и мама Кати зачем-то поставила лишнюю кружку на стол, словно заранее знала — в доме будет гость. Ира только присела на диван, когда звонок — Алла Викторовна, свекровь. Голос её звучал резко, с упрёком:
— Это что за безобразие? Почему ты, Ира, мужа к себе не подпускаешь? С чего это твоя подруга распоряжается в вашей семье?
Катя вырвала у нее телефон прямо из рук, шустро выскользнула на балкон, и там, подрагивая на холодном воздухе, всё быстро объяснила свекрови. Вернулась, улыбаясь неловко:
— Всё, Алла Викторовна сказала, что поддержит любое твоё решение — просит к ней приехать, если решишь. И вообще, извинилась. Не держи зла, Ирка.
И тут что-то Иру прорвало — впервые за всё это время. Сидела, сбив дыхание, уткнувшись в ладони, и не могла сдержать слёз.
— Вот ведь irony судьбы, Катюш. Я ведь знала — чувствовала всем нутром, что Сашка меня просто использует. Не любил он меня, так ведь? Зато удобно: ужин всегда готов, вещи чистые... Экономия, семейный бюджет, уют — всё при нём, только счастья нет.
Катя обнимала за плечи, гладила ладонью по волосам:
— Плюнь ты на него. Не бери в голову. Береги себя — и малыша.
Но в ответ Ира вдруг рассердилась, неожиданно для себя:
— А зачем его вообще беречь, этого ребёнка? Кому он, кроме меня, действительно нужен?
Катя пересела ближе, смотрела строго и ласково:
— Как это — кому? Он нужен тебе. Нам с Верой. Даже его бабушке, поверь. Вырастет — и всё к лучшему повернётся. С нами ты не одна, Ирка.
Всё, что было накоплено внутри, вырвалось наружу с коротким судорожным вздохом.
— С вами мне вообще ничего не страшно, — прошептала она, смахивая слёзы.
Через неделю всё изменилось — Ира родила сына. Сашу к ней не пускали, и на звонки она не отвечала. Стоило ей выйти из роддома, как он выскочил навстречу: с глазами растерянного щенка, побитого судьбой.
— Прости меня… Оступился, с кем не бывает? Давай забудем? Я уже квартиру снял, поехали!
Но Ира только покачала головой. Говорила почти спокойно, будто всё это случилось не с ней:
— Нет, Александр. Знаешь, что страшнее всего? Не то, что ты предал меня. Куда горше — само себя предать. Я через себя не переступлю.
Он чего-то ещё пытался выкрикнуть ей вслед — угрозы, обещания, мольбы. Но она уже держала сына на руках, крепко прижимая к себе. Села с ним в машину — Катя довезла их домой.
Пока всю весну длился этот нескончаемый ремонт, Ира с малышом жила у Аллы Викторовны. Бывшая свекровь встречала её по-матерински — с компотом, советами и заботой — переходя незримую черту: теперь они были своей маленькой семейкой, где для Саши места уже не находилось.
Он приезжал, пытался уговаривать — но не к жене, а к сыну теперь был допущен. Уезжал злой, как будто его обокрали, а узнав, что мать всё записала на ребёнка, устроил громкую сцену и уехал на вахту. Деньги высылал исправно, но между ним и Ирой осталась только формальность: алименты, короткие визиты и тёплое отношение к бабушке.
Как-то за чаем, в кругу подруг, Ира улыбнулась через легкую грусть — почти счастливо:
— Вот как бывает. Всё, казалось, рухнуло, а на самом деле... Вместо мужа теперь у меня есть сын — и вторая мама, с которой мне спокойно и светло. Разве не этого хотелось? Этого вполне достаточно для счастья.