Светлана вошла в кафе и увидела своих подруг за дальним столиком. Они уже заказали и о чём-то оживлённо говорили. Когда она подошла, разговор стих.
— Привет, девочки, — поздоровалась она и села на свободный стул.
— Привет, Света, — ответила Инга, но голос был какой-то натянутый.
— Как дела? — спросила Марина, но тоже не очень радостно.
— Нормально, — Светлана почувствовала напряжение. — А у вас как?
— У нас всё хорошо, — сказала Инга. — Только вот мы не понимаем, почему ты не пришла на день рождения к Оле.
Светлана растерялась. День рождения у Оли был в прошлую субботу, но она не пошла, потому что плохо себя чувствовала.
— Девочки, я же объяснила. У меня была температура.
— Температура? — переспросила Марина. — А в понедельник ты уже на работе была.
— Была. К понедельнику прошла температура.
— Странно как-то, — Инга покачала головой. — В субботу больная, а в понедельник здоровая.
— Ну бывает же так. Простуда быстро прошла.
— Света, мы думали, ты нас больше уважаешь, — сказала Марина.
— Как это связано с уважением?
— А так, что день рождения подруги — это важное событие. Туда идут, даже если не очень хочется.
— Я хотела прийти. Но реально плохо себя чувствовала.
— А нам показалось, что ты просто не захотела, — заметила Инга.
— Почему вам так показалось?
— Потому что ты в последнее время стала какая-то отстранённая.
— В чём отстранённая?
— Ну, на прошлой встрече ты была молчаливая. Мы пытались тебя развеселить, а ты как будто не в настроении была.
Светлана вспомнила ту встречу. Действительно, настроения не было. На работе проблемы, дома тоже не всё гладко. Хотелось просто посидеть с подругами, а не изображать веселье.
— Девочки, у меня тогда были проблемы. Не хотелось всех грузить.
— А мы друзья или не друзья? — спросила Марина. — Друзья должны делиться проблемами.
— Должны. Но не всегда хочется говорить о проблемах.
— Почему не хочется?
— Потому что иногда нужно просто переварить всё самой.
— Неправильно это, — покачала головой Инга. — В компании нужно быть открытой.
— Я была открытой. Просто не очень разговорчивой.
— А мы это восприняли как нежелание общаться.
— Это было нежелание грузить вас своими проблемами.
— А нам казалось, что ты нас игнорируешь.
— Девочки, я никого не игнорировала.
— Тогда почему на Олин день рождения не пришла?
— Я же объяснила — болела.
— Света, мы тебе не верим, — прямо сказала Марина.
— Не верите? Почему?
— Потому что слишком удобно получается. Как раз когда праздник, так сразу и заболела.
— Марин, что ты такое говоришь? Я что, симулянтка?
— Не симулянтка. Но могла бы и прийти, если бы хотела.
— Могла бы прийти больная и всех заразить?
— Могла бы прийти на час, поздравить и уйти.
— С температурой тридцать семь и пять?
— Ну не знаю, может, и не было никакой температуры.
Светлана почувствовала, как внутри закипает обида.
— Марина, ты серьёзно думаешь, что я вру про болезнь?
— Не думаю, что врёшь. Думаю, что преувеличиваешь.
— Преувеличиваю? В чём преувеличиваю?
— В том, что болезнь мешала прийти. Можно было взять себя в руки.
— А зачем брать себя в руки, если плохо?
— Затем, что друзья важнее плохого самочувствия.
— Важнее? Марин, а если бы у меня грипп был?
— Если бы грипп, то другое дело. А так — лёгкая простуда.
— Откуда ты знаешь, что лёгкая?
— По тому, как быстро прошла.
— А может, быстро прошла, потому что я дома лежала и лечилась?
— Может быть. Но могла бы и на пару часов выйти.
— Не могла. Реально плохо было.
Инга вмешалась в разговор:
— Света, дело не только в дне рождения.
— А в чём ещё?
— В том, что ты в последнее время стала другой.
— Другой в чём?
— Менее отзывчивой. Раньше ты всегда была готова помочь, поддержать.
— А сейчас не готова?
— Сейчас ты как будто думаешь только о себе.
— Почему ты так решила?
— По разным мелочам. Вот помнишь, я просила тебя съездить со мной в больницу к маме?
— Помню. И я согласилась.
— Согласилась, но без энтузиазма.
— А разве нужен энтузиазм, чтобы помочь подруге?
— Нужна готовность помочь. А у тебя была такая готовность, как будто делаешь одолжение.
— Инг, я помогла тебе. Съездила, посидела с твоей мамой.
— Помогла. Но не так, как раньше.
— А как раньше?
— Раньше ты помогала с радостью. А теперь помогаешь из долга.
— Может, потому что у меня сейчас трудный период?
— Какой трудный период?
— На работе проблемы, дома тоже не всё гладко.
— А у нас что, проблем нет? — возмутилась Марина. — У всех проблемы есть.
— Есть. Но каждый переживает их по-своему.
— По-своему — это эгоистично.
— Почему эгоистично?
— Потому что ты думаешь только о своих проблемах.
— Не только о своих. Но свои проблемы тоже имею право переживать.
— Имеешь право. Но не в ущерб дружбе.
— А я в ущерб дружбе переживаю?
— Да, в ущерб. Стала менее внимательной к нам.
— В чём менее внимательной?
— Ну, вот звоню тебе, а ты отвечаешь как-то сухо.
— Марин, может, я была занята, когда ты звонила?
— Занята, занята. Раньше ты никогда не была слишком занята для подруг.
— Раньше и жизнь была попроще.
— Не попроще, а ты была попроще.
— В чём попроще?
— Менее зациклена на себе.
— Я не зациклена на себе.
— Зациклена. И это заметно.
— По чему заметно?
— По тому, как ты реагируешь на наши просьбы.
— Как я реагирую?
— Не так радостно, как раньше.
— А как я должна реагировать?
— Должна быть готова помочь в любой момент.
— В любой момент? А если у меня свои дела?
— Свои дела можно отложить ради подруг.
— А подруги могут отложить свои просьбы, если у меня дела?
— Могут, если дела действительно важные.
— А кто решает, важные или нет?
— Ну... обстоятельства решают.
— Какие обстоятельства?
— Если работа горит, то это важное дело. А если просто не хочется, то не важное.
— А откуда вы знаете, хочется мне или не хочется?
— По твоему тону знаем.
— По тону? А может, тон связан с усталостью?
— Может быть. Но всё равно неприятно.
— Девочки, а вы когда-нибудь думаете о том, что мне тоже может быть трудно?
— Думаем, — сказала Инга. — Но думаем и о том, что дружба — это взаимопомощь.
— Взаимопомощь — да. А взаимопонимание?
— И взаимопонимание тоже.
— Тогда почему вы не понимаете, что у меня сейчас сложный период?
— Понимаем. Но не понимаем, почему это отражается на дружбе.
— Потому что у человека не всегда есть силы на всё.
— На дружбу силы должны быть всегда.
— Должны? А кто это решил?
— Это само собой разумеется.
— Для вас разумеется. А для меня не всегда.
— Света, ты слышишь, что говоришь? — возмутилась Марина. — Дружба не всегда важна?
— Важна. Но иногда нужно сначала привести в порядок свою жизнь.
— А дружба что, не часть твоей жизни?
— Часть. Но не единственная часть.
— Не единственная, но важная.
— Важная. И я её ценю.
— Не очень-то ценишь, если на день рождения не пришла.
— Инг, мы к этому уже возвращаемся. Я болела.
— А мы думаем, что могла бы прийти, если бы захотела.
— А я думаю, что подруги должны верить друг другу.
— Верим. Но факты говорят о другом.
— Какие факты?
— Факт — ты не пришла. Факт — в понедельник была здорова.
— Факт — у меня была температура. Факт — я лечилась.
— Этого никто не видел.
— А должен кто-то видеть?
— Если ты говоришь, что болела, то да, кто-то должен это подтвердить.
— Кто должен подтвердить?
— Ну... не знаю. Муж, например.
— Муж был на работе весь день.
— Тогда соседи.
— Соседи? Марин, ты серьёзно?
— Серьёзно. Если человек действительно болен, это заметно.
— Заметно кому? Я дома одна сидела.
— Вот именно. Удобно получается.
— Что удобно?
— Сказать, что болела, и никто не проверит.
— Марина, ты меня в чём подозреваешь?
— Не подозреваю. Сомневаюсь.
— В чём сомневаешься?
— В том, что болезнь была такой серьёзной.
— А какой она должна была быть?
— Если ты пропускаешь день рождения лучшей подруги, то болезнь должна быть серьёзной.
— У меня была температура почти тридцать восемь.
— Почти тридцать восемь — это не так много.
— Для меня много.
— Для всех не много. Люди с такой температурой работают.
— Не все люди.
— Большинство людей.
— Я не большинство. Я плохо переношу температуру.
— Плохо переносишь или привыкла себя жалеть?
Светлана почувствовала, как лицо краснеет от обиды.
— Марин, что ты такое говоришь?
— Говорю то, что думаю. Ты стала себя слишком жалеть.
— В чём жалеть?
— Во всём. Любая мелочь — и ты уже не можешь.
— Какая мелочь?
— Ну вот температура тридцать семь и пять — это мелочь.
— Для меня не мелочь.
— Для нормального человека мелочь.
— Значит, я ненормальный человек?
— Не ненормальный. Изнеженный.
— Изнеженный?
— Да, изнеженный. Раньше ты была сильнее.
— А сейчас что, слабая?
— Сейчас ты стала слишком много внимания уделять своему самочувствию.
— А сколько нужно уделять?
— Столько, сколько нужно. А не больше.
— А кто решает, сколько нужно?
— Здравый смысл решает.
— Чей здравый смысл?
— Общий здравый смысл.
— А мой здравый смысл не считается?
— Твой здравый смысл искажён.
— Чем искажён?
— Эгоизмом.
— Эгоизмом? За что такое обвинение?
— За то, что ты думаешь только о себе.
— В чём думаю только о себе?
— В том, что свои потребности ставишь выше дружбы.
— Какие потребности?
— Потребность поболеть дома вместо того, чтобы поддержать подругу.
— Поддержать подругу — это хорошо. Но заразить всех — плохо.
— Никого бы ты не заразила.
— Откуда знаешь?
— Потому что болезнь была несерьёзная.
— Опять мы к этому возвращаемся.
— Возвращаемся, потому что ты не хочешь признать.
— Что признать?
— Что могла бы прийти, если бы захотела.
— Не могла, Марин.
— Могла. Просто не хотела себя напрягать.
— Не хотела заразить людей.
— Не хотела выходить из дома в плохом самочувствии.
— И что в этом плохого?
— То, что дружба должна быть важнее плохого самочувствия.
— Должна? А кто это решил?
— Это общепринятые правила.
— Чьи правила?
— Правила дружбы.
— А где эти правила написаны?
— Не написаны. Но все их знают.
— Не все. Я, например, не знаю.
— Знаешь, но не хочешь следовать.
— Не знаю таких правил, по которым нужно болеть на публике.
— Не болеть на публике, а не пропускать важные события.
— А что считать важными событиями?
— День рождения лучшей подруги — это важное событие.
— Важное. Но не важнее здоровья.
— Важнее лёгкого недомогания.
— Для тебя лёгкого. Для меня серьёзного.
— Света, ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю. Честно рассказываю.
— Тогда ты стала слишком чувствительной.
— А какой должна быть?
— Менее чувствительной к своим ощущениям.
— А более чувствительной к чему?
— К потребностям друзей.
— Я чувствительна к потребностям друзей.
— Не очень чувствительна.
— В чём не очень?
— В том, что не поняла, как важно для Оли твоё присутствие.
— Поняла. Поэтому и расстроилась, что не смогла прийти.
— Если расстроилась, то могла бы перебороть себя.
— Перебороть болезнь?
— Перебороть нежелание выходить из дома.
— Там не было нежелания. Там была температура.
— Была-была. Мы уже поняли.
— Не поняли. Иначе не обвиняли бы меня.
— Не обвиняем. Объясняем.
— Что объясняете?
— Что дружба требует жертв.
— Каких жертв?
— Жертв личным комфортом.
— А что я должна жертвовать?
— Должна идти на встречи даже тогда, когда не очень хочется.
— А если совсем не хочется?
— Тогда тем более должна идти.
— Почему тем более?
— Потому что преодоление себя укрепляет дружбу.
— А если я не хочу себя преодолевать?
— Тогда ты плохой друг.
— Плохой друг? За что?
— За то, что думаешь только о себе.
— Девочки, а вы думаете обо мне?
— Конечно, думаем.
— Как думаете?
— Переживаем, что ты отдаляешься от нас.
— А почему я отдаляюсь?
— Потому что стала эгоистичной.
— А может, потому что устала соответствовать вашим ожиданиям?
— Каким ожиданиям?
— Ожиданиям, что я всегда должна быть готова помочь, поддержать, прийти.
— А разве это плохие ожидания?
— Не плохие. Но иногда невыполнимые.
— Почему невыполнимые?
— Потому что у меня тоже есть потребности.
— Какие потребности?
— Потребность иногда побыть одной, отдохнуть, поболеть спокойно.
— Эти потребности эгоистичные.
— Почему эгоистичные?
— Потому что ты думаешь только о себе.
— А вы думаете обо мне, когда требуете моего присутствия?
— Думаем. Мы хотим, чтобы ты была с нами.
— Хотите, но не спрашиваете, хочу ли я.
— Спрашиваем. Мы же приглашаем тебя.
— Приглашаете, но обижаетесь, если я отказываюсь.
— Обижаемся, потому что не понимаем причин отказа.
— А если причина — болезнь?
— То тогда понимаем.
— Но не верите.
— Верим, но сомневаемся.
— В чём сомневаетесь?
— В серьёзности болезни.
— А кто может определить серьёзность?
— Ты сама можешь определить.
— Я и определяю. Говорю, что было плохо.
— Говоришь. Но мы думаем, что преувеличиваешь.
— А я думаю, что вы не доверяете мне.
— Доверяем. Но хотим, чтобы ты была более... ответственной.
— Ответственной в чём?
— В отношении дружбы.
— А в чём моя безответственность?
— В том, что ты легко находишь причины не приходить.
— Не легко нахожу. Болезнь — это не причина, которую ищут.
— Может быть. Но выглядит это как поиск причин.
— Для вас выглядит. А для меня это была реальная болезнь.
— Тогда извини, что мы сомневались.
— Не извиняйтесь. Просто поверьте мне.
— Поверим. Но хотим, чтобы ты понимала наши чувства.
— Понимаю. Вы расстроились, что меня не было.
— Расстроились и подумали, что тебе всё равно.
— Не всё равно. Мне тоже было грустно пропустить праздник.
— Если было грустно, то в следующий раз постарайся прийти.
— Постараюсь. Если буду здорова.
— А если не будешь здорова?
— Тогда не приду.
— А мы опять расстроимся.
— А я что должна делать? Приходить больной?
— Должна стараться не болеть в важные дни.
— Болезнь не спрашивает, важный день или нет.
— Но можно стараться быть осторожнее.
— Я и так стараюсь.
— Недостаточно стараешься.
— Девочки, получается, что я виновата в том, что заболела?
— Не виновата. Но могла бы быть осторожнее.
— А если я была осторожной, но всё равно заболела?
— Тогда это невезение.
— Вот именно. Невезение. За которое меня обвиняют.
— Не обвиняем. Просто хотим, чтобы ты понимала наши чувства.
— Понимаю. А вы понимаете мои чувства?
— Понимаем. Тебе было плохо.
— Не только плохо. Ещё и грустно от того, что пропускаю праздник.
— Если было грустно, значит, ты хорошая подруга.
— Тогда зачем вы меня обвиняли?
— Не обвиняли. Выясняли отношения.
— Выясняли так, что я чувствую себя виноватой.
— Не виноватой. Просто хотим, чтобы ты была более внимательной к нашим чувствам.
— А вы будете внимательными к моим чувствам?
— Конечно, будем.
— Тогда поверьте мне, что я действительно болела.
— Верим. И больше не будем сомневаться.
— Спасибо. А я постараюсь не болеть в важные дни.
— Постарайся. А мы постараемся понимать, если что-то случится.
Светлана кивнула, но на душе осталось тяжело. Она поняла, что попала в ловушку чужих ожиданий. Теперь ей предстоит не просто жить своей жизнью, а постоянно думать о том, как её поступки воспримут подруги. И это было гораздо тяжелее любой болезни.