— Ну вот и всё, — проговорила Светлана, закрывая за собой дверь офиса. — Конец рабочей недели. Спасибо тебе, пятница.
На часах было почти шесть. Солнце клонилось к горизонту, растягивая по улицам длинные тени, в воздухе повисло томное августовское тепло. Света шла неторопливо, машинально поправляя сумку на плече. Голова гудела от цифр и таблиц, но внутри теплилось приятное волнение: до юбилея оставалась всего неделя. Четвёртый десяток — возраст спорный. Одни шепчут: «Не отмечают сорок», другие, наоборот: «Какой повод для праздника!» А Светлана решила: будет праздник, будут гости, тосты, смех и новое платье.
Про платье она подумала с лёгкой тревогой. Пошивом занималась Вера, бывшая коллега, ушедшая с бухгалтерской должности в «творчество». Света ещё тогда удивилась: «Ничего себе, решила строчить, вместо того чтобы в цифрах копаться». Но Вера уверяла, что счастлива и заработок значительно больше.
— Главное, что ты мне в срок успей, — шутила тогда Света. — А то без платья я юбилей справлять не намерена.
— Не волнуйся, я всё сделаю! — уверенно говорила Вера.
Первая примерка прошла отлично. Ткань была благородная, серо-фиолетового цвета с лёгким блеском. Сидело платье красиво, подчёркивая фигуру, но без вызывающих деталей. Потом Вера вдруг позвонила и сообщила:
— Свет, прости, я приболела. Температура, горло, всё сразу. Давай отложим следующую примерку?
Так это затянулось на неделю. Потом ещё звонок: «Я всё ещё чихаю, не хочу тебя заразить». Света сочувственно отнеслась к этому, всякое бывает. Но сегодня уже пятница, а через неделю праздник.
— Да, надо бы зайти, — пробормотала она себе под нос. — Всё равно мимо иду. Пятница, муж, скорее всего, уехал уже на дачу, звонить не стал, как всегда. А я и не тороплюсь.
Про дачу она думала без особого интереса. Муж у неё был человек простой, почти деревенский. Как только лето… так туда. Грядки, шашлыки, рыбалка. Она поначалу ездила с ним, но потом уставала от его «тишины» и дачного безделья. Он сидит с удочкой на берегу, она — с книжкой на веранде. Пару часов — и всё, скучно. В последние годы она просто оставалась в городе.
Пройдя пару кварталов, Светлана почувствовала, что устаёт. На каблуках, после рабочего дня, по тёплому асфальту… ноги налились тяжестью.
— Посижу минутку, — сказала себе она и присела на лавочку у серого девятиэтажного дома.
На другой стороне лавки уже сидели две женщины, на вид чуть старше её, типичные соседки: в простых платьях, с авоськами, одна с туго стянутым пучком на затылке, вторая с завитыми на ночь локонами. Они что-то активно обсуждали, почти шептались, склонившись друг к другу.
Светлана краем глаза заметила, как они переглянулись и притихли. Один из тех моментов, когда понимаешь: говорили про кого-то, кого знают. Или… про кого-то, кто теперь рядом.
— А ты уверена, что это муж этой женщины? — донёсся до неё еле слышный голос одной.
Светлана чуть напряглась, но виду не подала. Сидела спокойно, делая вид, что её разговоры не касаются.
— Уверена, — вторила другая. — Я его пару раз видела. Как он с ней в магазин ходил, как за руку держал. Они даже на остановке целовались. Не как коллеги, точно не как коллеги.
— Ой, да ты что… — первая женщина закатила глаза. — И ведь не молоденькая она, Верка-то. А говорят, она уже аборт от него сделала…
Светлана почувствовала, как поднимается волна холода, будто ледяная вода окатила затылок. Вера, муж, аборт —эти три слова никак в голове не укладывались.
— И продолжают встречаться, — негромко добавила вторая. — Говорят, она даже по выходным с ним уезжает. На дачу, вроде как.
Светлана не шевелилась. Не дышала почти. Всё вокруг будто застыло. Лавочка, дом, сумка на плече, сумерки — всё отошло на второй план. В ушах звенело.
«Это совпадение. Это не может быть правдой. Их просто перепутали», — пыталась она уговорить себя. Но что-то внутри уже знало: совпадений не бывает.
Светлана ещё пару минут сидела, сжав ладони. Потом глубоко вдохнула, выпрямила плечи и встала. Сделала несколько уверенных шагов, будто ничего не произошло. Только пальцы на ремне сумки сжались крепче.
Она направлялась к знакомой двери, на пятый этаж, к той самой Вере, которая шьет ей платье. И которая, возможно, давно уже «шьёт» совсем другое отношения с ее мужем.
Лестница в подъезде казалась Светлане особенно душной. Она поднималась медленно, словно в каждом пролёте оставляла по кусочку прежней себя. Свету трясло не от страха, скорее от внутреннего напряжения, которое скреблось изнутри. Хотелось верить, что всё это ошибка. Ну не может же быть, чтобы Вера… та самая Вера, с которой они на обедах в бухгалтерии хихикали над глупыми клиентами, с которой потом пили кофе на кухне, делились рецептами и сплетнями, теперь крутила роман с её мужем?
«Может, это просто совпадение? Вера — имя распространённое. Да и муж у меня обычный. Таких полно…» — Светлана пыталась найти хоть какую-то зацепку, но в голове уже звучал сухой голос той женщины с лавки:
— Я его пару раз видела. Как за руку держал…
На пятом этаже дверь с выцветшей табличкой «43», всё такая же облупленная, но чистая, с аккуратным ковриком у порога. Светлана постояла секунду, собравшись с духом, потом нажала на звонок. Внутри послышались шаги.
Дверь открыл Лёша, сын Веры. Высокий, нескладный подросток с худым лицом и наушниками на шее. Он моргнул, увидев Светлану, будто не сразу её узнал.
— Здрасьте, — проговорил он, немного растерянно.
— Привет, Лёш. Мама дома? — стараясь говорить непринуждённо, спросила Светлана. — Я по поводу платья. Она обещала на этой неделе показать, как продвигается.
Парень почесал затылок:
— А мама… она уехала.
— Уехала? — переспросила Светлана, стараясь держать лицо спокойным. — Куда?
— Ну… она говорила, что к подруге. На дачу. На выходные, вроде бы. Где-то часа два назад ушла, — Лёша пожал плечами. — Я думал, вы знаете.
Светлана молча проглотила ком, который образовался в горле. Конечно, знает. К подруге на дачу. Она даже могла бы назвать имя этой «подруги» и цвет рубашки, в которой её муж поехал туда.
— Понятно, — сказала она наконец. — А платье?
Лёша растерялся:
— Оно в спальне лежит, но мама сказала не трогать… Давайте я ей скажу, что вы заходили?
— Не надо, я зайду в другой раз. — Светлана выдавила из себя улыбку и развернулась.
— До свидания! — донеслось ей вслед, но она уже спускалась по лестнице, хватаясь за холодные перила.
На улице пахло поздним летом: горячим асфальтом, пылью, выхлопами, где-то вдали скрипели качели. В груди всё сжалось. Тот короткий разговор с Лёшей был гвоздём в крышку гроба всех надежд. Ни один нормальный человек не выбросит из головы случайно совпадающие детали: Вера, дача, пятница, отсутствие мужа… и шёпот на лавке.
Светлана на секунду остановилась у подъезда, достала телефон и нажала на значок звонка. Муж не отвечал.
— Не может быть… — прошептала она. Она стояла молча, и в голове бешено крутились мысли. Вызвать такси? Позвонить Вере? Прийти завтра, как будто ничего не случилось? Сделать вид, что не знает?
Нет. Она не могла. Светлана резко взяла себя в руки, набрала номер такси и чётко продиктовала адрес: дачный посёлок, улица Приозерная, 14. Там, где у них с мужем был старенький дом с баней и липой перед крыльцом. И там же, по всей видимости, сейчас уютно расположились «ее портниха» и «муж».
— Так, спокойно, — прошептала она, садясь в салон. — Спокойно.
Водитель был немногословен, и Света была этому благодарна. Всю дорогу она сидела, сжав пальцы в кулак, и смотрела в окно, будто в темноте можно было найти ответы.
Она представляла их вместе. Не в каких-то горячих сценах, нет. Она видела, как они смеются, как пьют чай под липой, как он смотрит на Веру так же, как когда-то на неё… А может, и не смотрел никогда.
«Если они там… вместе… что я скажу? Бросаться, кричать? Или молча уйти?» — она не знала, как ей себя вести, но ехала. Свете нужно было убедиться, увидеть своими глазами.
Такси свернуло с трассы на просёлочную дорогу, знакомую до боли. Здесь Светлана провела не одно лето с мужем, с его родственниками, иногда с подругами. Каждый куст, каждый поворот были знакомы, но сейчас они казались чужими. Машина ехала по щебёнке, и всё внутри Светланы содрогалось с каждой кочкой. Сердце стучало часто, эхом удары отдавались в висках, руки вспотели. Она смотрела в окно, будто боялась встречаться с собственным отражением в стекле.
— Вот, приехали, — произнёс водитель и повернулся к ней.
Светлана кивнула, достала кошелёк, передала купюру и даже не дождалась сдачи. Захлопнув дверь, она осталась одна на обочине, в сером вечернем воздухе. За поворотом их дача, дом, в который она раньше ездила с радостью, с надеждой на долгожданный покой и разговоры с мужем. Сейчас же в груди только сжатая пружина тревоги.
Она медленно пошла вперёд. С каждой секундой сердце билось всё чаще.
И вот… знакомый палисадник, скрип калитки. За деревьями уже виднелась крыша, старая вишня и та самая липа, которую они сажали вместе много лет назад. Светлана сделала несколько шагов к забору и застыла.
Под липой, в тени, где когда-то стояла лавочка с пледом, сидели двое. Он, её муж, Вадим, в футболке и джинсах, с бокалом в руке, откинувшийся назад, расслабленный, с довольным лицом. Рядом Вера в лёгком сарафане, босиком, её ступни свисали с лавки, почти касаясь травы. Она смеялась, а Вадим приобнимал её за плечи. Рядом на маленьком столике стояла бутылка вина, закуска, телефон и старый радиоприёмник, из которого негромко звучал шансон.
Светлана не почувствовала, как оказалась у калитки. Рука сама толкнула её. Скрип предательский, как выстрел.
Они обернулись одновременно. Вадим сразу замер. Его лицо вытянулось, он встал, как по команде. Вера подскочила следом, глаза округлились, рот чуть приоткрылся.
— Света? — заикаясь, начал говорить Вадим, будто увидел призрака. — Ты… как ты…
— А ты как, Вадим? — спокойно, почти холодно произнесла Светлана, входя на участок. Голос был ровный, но под ним бурлила буря. — Что это у нас тут? Вечер дружбы? Пошив платья на свежем воздухе?
Вера стояла, сцепив руки на животе, будто закрываясь. Голова её чуть опустилась.
— Светочка… подожди… — начала она, но Светлана вскинула руку, остановив её.
— Не надо. Я уже всё слышала. — Она шагнула ближе, глядя мужу прямо в глаза. — У твоей любовницы аборт уже был? Или мне послушалось?
— Это не то, что ты думаешь, — пробормотал Вадим, но его голос был слабым, как у провинившегося школьника.
— Не то? — повторила она с кривой усмешкой. — Так вы просто играете в любовь? А она просто пьёт с тобой вино на даче, пока я юбилей готовлю?
Вера сделала шаг вперёд, осторожно, как будто подходила к дикому зверю:
— Света, мы не хотели тебе… вреда. Всё как-то само закрутилось. Сначала вроде как дружески, потом…
— Потом ты полезла в постель к чужому мужу. Угу. Закрутилось, — оборвала её Светлана. — А платье, Вера? Ты его тоже в постели шьешь?
Муж смотрел на землю. Ни одного оправдания. Ни попытки удержать, объяснить, защитить. Просто стоял, виновато опустив плечи.
— Знаешь, Вадим, — сказала Светлана медленно, с каждой фразой набирая силу. — Наверное, пришло время нам подумать о том, как жить дальше. Знай, я тебя просто больше не уважаю. Вот и всё.
Она развернулась, обошла их медленно, будто осматривая двух незнакомых людей, и пошла обратно к калитке. Уже на выходе добавила, не оборачиваясь:
— Завтра твои вещи будут стоять в подъезде. Адрес ты знаешь. Счастья вам. Только не забудь: липа была моей.
Она захлопнула калитку и пошла прочь ровной, твёрдой походкой, но внутри всё горело.
Дом встретил Светлану полумраком и хриплым стрекотом комара в углу комнаты. Она сняла босоножки, бросила сумку на кресло и пошла в душ, стараясь смыть с себя не только пот, но и все те эмоции: предательство, обиду, горечь. Поток тёплой воды скатывал с плеч тяжесть, но в душе продолжало пылать что-то новое: тихая решимость.
Когда она вышла из ванной, обмотанная полотенцем вокруг талии, рядом с зеркалом лежали её старые светлые джинсы и хлопковая рубашка. «Надо как-то жить дальше», — подумала она и одела простые вещи, чувствуя, как с каждым движением входит в себя снова.
Чуть полежав на диване, поднялась, выгребла из шкафа все вещи Вадима, что-то затолкала в чемодан, что-то в пакет и поставила к двери со словами: «Не моё уже», —Затем вызвала курьера и отправила по знакомому адресу.
На утро, когда мир ещё только просыпался, она уже сидела за кухонным столом, наливая себе кофе. Из радиоприемника на стене доносились новости: пробки на мосту, пожар в подвале дома на окраине, новый опрос общественного мнения. Всё как обычно, а для неё — начало всего нового.
В дверь позвонил звонок. Света поднялась и открыла: на пороге стояла Лена, её лучшая подруга со времён института, с цветами в руках и тревожным взглядом.
— Привет, — сказала Лена, ободряюще улыбнувшись. — Я сегодня в твоих краях, решила заскочить.
— Зайди, — пригласила Света, пропуская подругу внутрь. Дверь закрылась, и тишина затаилась в коридоре.
— Ну, как ты? — спросила Лена, ставя букет петуний на стол.
— Лучше, — ответила Света, обмахиваясь чашкой. — Даже не представляешь, как будто выломали двери и впустили свет.
Лена села напротив, положила руку на стол, чтобы коснуться её ладони.
— Я шокирована, конечно, но горжусь тобой. Ты поступила смело.
Светлана кивнула:
— Знаешь, я всегда боялась перемен. Но эту тюрьму я сама себе построила.
— Что будешь делать дальше? — осторожно спросила Лена. Света посмотрела в окно, где солнце уже поднялось над крышами. Она закрыла глаза и прошептала:
— Сорок лет. Отличный юбилей…
На следующий день Светлана позвонила подругам.
— Приходите. Будем пить шампанское и смеяться без мужчин.
— Ты уверена? — спросила Надя с беспокойством в голосе.
— Уверена, — ответила Светлана спокойно. — Знаешь, привычка — страшная вещь. Я жила с человеком, которого давно не любила, просто потому что привыкла. А теперь, как будто вырвалась из клетки. И знаешь… легче стало.
Они посмеялись. Потом долго болтали. А через неделю Света записалась в спортзал, сменила причёску и выкинула старый сервиз, который так любил её теперь уже бывший муж.
Светлана улыбнулась своему отражению в затемнённой части окна: четыре десятка — не возраст, а цифра, за которой начинается следующее увлекательное путешествие. И она готова была шагнуть вперёд.