Я шла с работы неторопливо. Нога за ногу. Считала ворон и разглядывала облака. Лето одаривает нас жарой. Щедрый подарок северному краю.
Домой пришла поздно. Открыла дверь и удивилась. Матильды в коридоре не было! А я привыкла, что кошка всегда встречает меня!
Я заглянула в комнату. И что же?
На моем любимом кресле в развязной позе развалился некто, именно – жутких размеров чёрный кот со стопкой водки!
Рядом на диване, сложив лапы на белоснежной груди и откинув счастливую морду на подушки, лежала Матильда!
- Это что ещё за хрень? - спросила я и протёрла глаза.
Кот оказался не чёрный, а Пятничный, в когтях у него дымилась трубка, а Матильда лежала на боку и спала мертвецким сном.
Пятничный Кот ухмыльнулся и помахал мне лапой.
- Где ты ходишь? Мы заждались! Ужин остыл, Матильда заснула – вот что значит приходить домой не вовремя!
- Не верю своим глазам!
Я не могла оторваться от спящей кошки.
- Как тебе удалось? Ты, наконец, сделал с ней ЭТО?
- Фу, алмазная донна! Как ты могла подумать! - Кот горделиво захихикал и выпустил в потолок кольцо дыма. - Я же джентльмен, а не маньяк дворовый. Я её просто накормил.
- И она уснула? Это чем ты её так накормил? Споил, наверное. Водка?!
Кот подпрыгнул на кресле от обиды.
– Помилуйте, королева, – прохрипел он, – разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!
Тут Пятничный Кот захохотал и добавил.
− Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!
Он откашлялся и заговорил уже своим голосом.
- Иногда я совершенно теряю свою идентичность. Превращаюсь в прадеда, в Бегемота, светлая ему память…
Кот закатил глаза и скорбно помахал хвостом.
- Не могу сопротивляться его напору. Не могу. Говорю его словами, думаю его мыслями…
Кот замер, потом бодро вскочил и, подбежав к Матильде, и ласково потрепал кошку за ухом.
- Сосиской накормил. Исключительно благородного качества. Первой свежести. Она же у тебя вечно голодная! Отощала, озверела, от вкусной сосиски потеряла девичий стыд, гордость, обожралась и заснула тут же.
Я недоверчиво покосилась на Матильду, потерявшую девичий стыд, и спросила.
- Ну, а ты каким ветром в наше кефирное заведение? Керосин для примуса кончился?
Пятничный Кот сделал вид, что не заметил иронии, деловито спрыгнул с дивана и заковылял на кухню.
- Соскучился, соскучился. Давай, мой руки, и быстро за стол. Остыло всё. Пока ты там ворон на улице считала.
- Что остыло?
- Ужин. Я ужин приготовил. Думал, придёшь как порядочная женщина, вовремя. Мы поедим, выпьем по бокалу водки, тьфу, спирта, за встречу. Поговорим. Как в былые времена…
Кот хлопотал у стола. На столе красовались две тарелки. Между ними на высоком подсвечнике скучала томатного цвета свеча и гора пицц из пиццерии напротив.
- Ещё скажи, что это ты сам пиццу сделал, - фыркнула я.
- Я её сам заказал! - Кот гордо положил на каждую тарелку по пицце, плеснул в бокалы коньяка и провозгласил. – За встречу, за мир во всём мире, за чистое небо над головой и чтобы все были здоровы!
- Ты зачем собрал все тосты в кучу? Так не делается. Надо по одному желанию провозглашать.
- Это у вас. А у нас можно всё сказать сразу, а потом просто сидеть, попивать, наслаждаться разговором, настроением и не отвлекаться на эти ритуальные вскрикивания!
Пятничный Кот схватил двумя лапами пиццу, ловко слизнул с неё всю начинку, а лепешку уверенным жестом пульнул в раковину.
- Странно ты пиццу ешь, - возмутилась я.
- Правильно я пиццу ем. Тесто в данном контексте не имеет никакого значения!
Кот схватил следующую пиццу и через минуту второй облизанный блин улетел в мойку. Потом третий. Потом четвёртый. Облизав шесть пицц, Кот закатил глаза, похлопал себя по толстому животу и сполз со стула.
- Всё, в комнату пойдём, там свой коньяк допьёшь, а кухню бабушкам освободим. А то они меня увидят и перепугаются.
- И всё? - я возмутилась. – Я только один кусок съела. И свечу мы не зажгли…Ты же вот и свечу где-то раздобыл…хоть бы поджёг..
Кот закряхтел, сгреб со стола подсвечник и мою тарелку с пиццей.
- Какие вы все, донны… алмазные и капризные! Далась тебе эта свеча. Да лучше бы я примус собой прихватил и поджёг, под примус так сидеть уютно, он шипит тихо, мирно, а свечи только воняют гадостью всякой…
Ворча и переваливаясь с боку на бок, Кот поплёлся в комнату.
Матильда продолжала спать. Но уже на другом боку. Морда у неё была довольная. Довольная до безобразия.
Пятничный кот развалился в кресле. Томатная свеча полыхала в подсвечнике. Я доедала пиццу. В мире воцарилась гармония и стабильность.
- Где обещанные тельняшки? – я, наконец, наелась и готова была вести светский разговор.
- Какие тельняшки? – Кот сосредоточенно рассматривал капли коньяка в бокале.
- Откуда я знаю, какие… Полосатые, вероятно! Ты же сам обещал нам с Мотей привезти тельняшки, чтобы мы ходили не как дуры, а как умные!
- А, тельняшки… начерта вам тельняшки? Королевы не ходят в тельняшках…Лучше ты расскажи, как вы тут живёте? Как настроение? Здоровье как?
- Тебе правду или наврать?
- Зачем же врать? Друзьям не врут, друзьям всегда говорят правду и только правду!
- Тогда слушай!
Я пристально смотрела на кота.
За первой слезой по моим щекам весело покатилась вторая, потом третья…
- Нет! Хватит! Не надо правду, ничего не надо. Сиди, пей коньяк и слушай!
Кот неожиданно легко спрыгнул с кресла и, раскинув лапы, заголосил противным голосом своего дальнего родственника Бегемота:
- Всё кончено... Отойдите от меня на секунду, дайте мне попрощаться с землей. О, мой друг Азазелло! Где ты? Ты не пришел ко мне на помощь в момент неравного боя. Ты покинул бедного Бегемота, променяв его на стакан — правда, очень хорошего! —коньяку! Ну что же, пусть моя смерть ляжет на твою совесть, а я завещаю тебе мой браунинг... Единственно, что может спасти смертельно раненного кота — это глоток бензина...
Кот подскочил к бутылке коньяка, нагло хлебнул из горла и вернулся в исходную позицию.
- Прошу послушать! – вскрикнул Кот и, жмурясь от удовольствия, рассказал о том, как однажды он скитался в течение девятнадцати дней в пустыне и единственно, чем питался, это мясом убитого им тигра.
Я с интересом прослушала это занимательное повествование, а когда Кот кончил его, сказала:
- Враньё!
- Ах, вранье? – воскликнул Кот. – Да, враньё! Но какое занимательное враньё! И вообще, несчастная донна, вот ты сидишь тут , плачешь, жалеешь себя, одиночество баюкаешь, несчастья перебираешь… А ведь этого ничего нет! Нет! Есть я, кошка твоя Матильда есть… ты в бок её ткни, может она уже того, от счастья на радугу отправилась? Есть мы, есть эта комната, в которой живет твой мир, и гармония, и любовь, ну?
Кот требовательно заглянул в мои глаза, и я заревела во весь голос.
Я не люблю, когда меня жалеют. То есть люблю, очень люблю и жду этой жалости, но при первых её нотах начинаю рыдать как иерихонская труба.
И я знаю, что зрелище это душераздирающее. И лучше его никому не показывать.
Кот от неожиданности отскочил, потом забормотал, дескать, не постигаю, сидели мирно, совершенно тихо, закусывали…
Я плакала долго, с наслаждением, с чувством, с толком и с расстановкой.
Кот утирал мои слёзы мягкими лапами и поил меня коньяком.
Вечер удался!
Жалко, что Матильда пропустила кульминацию и апофигей этой вечеринки. Она дрыхла без задних лап, иногда взмахивала передними, и блаженная улыбка не сползала с её одухотворённого лица.
Через какое-то неведомое мне время слёзы высохли, а коньяк разлился по всей сердечно-сосудистой системе.
Кот сидел пред моим ноутбуком и лихорадочно перелистывал альбомы с музыкой.
- Так, ну и что мы слушаем? Лёва и Шура? Кто это? Это они? Лёва и Шура? Эти немолодые уже, престарелые дядьки до сих пор Лёва и Шура? Хотя, что это я, они могли быть Лёвик-Шурик, так что очень даже ничего, ничего, сейчас, сейчас …
Кот что-то бормотал, потом встал в позу героя Траволты из знаменитого танца «Криминально чтива» и важно произнес.
- Вообще коты не танцуют. Но бывает, архаика прорывается из глубин подсознания - и тело просит выражения в движении. Происходит это в двух случаях. Перед охотой. И в случае неудачной охоты. Перед охотой пляска может приобрести экстатический характер. После неудачной - экспрессивный и эмоциональный настолько, насколько кот может обнажить свои чувства, т.е. предельно сдержанно, но с оттяжкой.
И Кот исполнил экспрессивно, но предельно сдержанно и с оттяжкой энергичный танец, после которого я сначала долго хохотала, потом, соскочив с дивана, попыталась изобразить Уму Турман, потом мы вместе пытались изобразить Лёву и Шуру, потом я заявила, что, попирая законы притяжения, я предлагаю зависнуть на три сантиметра над землей…
Кот согласился и стал, как ненормальный, прыгать по стенам и даже по потолку комнаты.
От этого непотребства проснулась Матильда и стала гоняться за Котом. Или Кот за ней?
Вот, что было дальше, я помню смутно…
Я помню, что когда у меня от их плясок окончательно закружилась голова, я громко сказала, продолжайте, продолжайте, не обращайте внимания и заснула в углу дивана, накрывшись декоративной подушкой…
Ночью было тепло. Очень тепло.
Я спала с двух сторон подпёртая жаркими кошачьими телами, я чувствовала сквозь сон их теплоту, покой, надежность и любовь.
И мне было хорошо, и я радостно вздыхала и опять проваливалась в сон…
И наступило утро.
И белел за окном снег, посмеиваясь над смешной человеческой радостью солнцу и весне.
В моих ногах дрыхла Матильда.
Кота не было.
И я не удивилась этому ничуть.
Пятничный Кот сделал свое дело. Пятничный Кот может уйти.
Он и ушёл.
Он ушёл и оставил меня спокойной, смиренной перед грядущими испытаниями, готовой все принять и все выдержать.
И в самом деле…
Что наши страдания? Есть уютная комната и те, кто нас любит. И больше ничего.
Текст украсили коты художника Николая Кулыгина