— Нина Петровна, собирайте вещи, — холодно сказала Ольга, стоя в дверях моей комнаты, — вам нужно освободить квартиру.
Я не поверила своим ушам. Моя невестка, которую я когда-то приняла как родную дочь, выгоняла меня из собственного дома.
— Оленька, что ты говоришь? — растерянно спросила я, — какие вещи? Это же мой дом...
— Ваш? — усмехнулась она, — а документы где? Дарственная оформлена? Нет? Значит, квартира принадлежит моему покойному мужу. А теперь мне.
У меня похолодело внутри. Действительно, дарственную я так и не успела оформить. Всё собиралась, да руки не доходили. Думала, зачем спешить — сын же родной, невестка хорошая, семья одна.
— Олечка, милая, — попыталась я образумить её, — да что ты такое говоришь? Мы же одна семья! Я тебе как родная мать...
— Родная мать у меня умерла, — отрезала Ольга, — а вы для меня никто. И жили тут, между прочим, временно. Теперь это время закончилось.
Временно! Я в своей квартире жила временно! В квартире, которую покупала на свои кровные, в которой растила сына, в которой прожила тридцать лет!
— Оля, ну как же так? — заплакала я, — Андрей же хотел, чтобы мы вместе жили! Он сам говорил...
— Андрея нет уже полгода, — жёстко напомнила невестка, — и говорить он больше ничего не будет. А я имею право распоряжаться своим имуществом как считаю нужным.
Своим имуществом! Боже мой, во что превратилась эта женщина! А ведь когда Андрей её в дом привёл, такой тихой, скромной казалась...
Вспомнила я тот день, когда сын впервые познакомил меня с Ольгой. Девушка показалась мне симпатичной — не красавица, но милая, воспитанная. Андрей светился от счастья, рассказывая о своей избраннице.
— Мам, она такая умная, хозяйственная! — восторгался он, — и готовит прекрасно, и дом в порядке содержит. Представляешь, живёт одна, всё сама делает!
Жила Ольга тогда в коммуналке, снимала комнату за приличные деньги. Работала бухгалтером в небольшой фирме, получала немного. Когда они поженились, я сама предложила им переехать ко мне.
— Зачем вам деньги на аренду тратить? — говорила я тогда, — живите у меня, копите на своё жильё.
Ольга согласилась с благодарностью. Даже расчувствовалась, обнимала меня, называла мамочкой.
— Нина Петровна, как хорошо, что у меня теперь есть настоящая семья! — говорила она со слезами на глазах, — я так долго одна была...
И правда, одна была. Родители у неё рано умерли, родственников почти не было. Я её жалела, старалась окружить заботой. Готовила её любимые блюда, покупала красивые вещи, как дочери родной.
А Ольга поначалу была душкой. Помогала мне по хозяйству, интересовалась моим здоровьем, советовалась по женским вопросам. Андрей радовался, что мы так хорошо ладим.
— Мам, ты не представляешь, как мне повезло! — говорил он, — обычно жёны со свекровями враждуют, а у нас такая гармония!
Гармония продлилась года два. А потом что-то начало меняться. Сначала незаметно, постепенно. Ольга стала реже со мной разговаривать, чаще проводила время в своей комнате. Когда я пыталась завести беседу, отвечала односложно, без энтузиазма.
— Оля, ты чем-то расстроена? — спрашивала я, — может, поговорим?
— Да нет, всё нормально, — отвечала она, — просто устала.
Потом начались мелкие придирки. То я телевизор громко включаю, то готовлю не то, что ей нравится, то в ванной долго занимаюсь.
— Нина Петровна, — говорила она с натянутой улыбкой, — может, всё-таки договоримся о расписании? Чтобы никто никому не мешал.
Расписание в собственной квартире! Но я соглашалась, думала — молодые, им пространство нужно.
А потом Ольга начала намекать на то, что неплохо бы мне жильё себе отдельное поискать.
— Нина Петровна, — говорила она, как бы между прочим, — а вы не думали о том, чтобы купить себе небольшую квартирку? Одной ведь много места не нужно, а нам с Андреем, когда дети пойдут, тесновато будет...
Дети... Ольга очень хотела детей, но они никак не получались. Она обследовалась, лечилась, но результата не было. И с каждым неудачным месяцем характер у неё становился всё хуже.
— Это всё из-за стресса! — кричала она на Андрея, — невозможно расслабиться, когда в доме постоянно кто-то есть! Нужна приватность!
Андрей пытался её успокоить, объяснял, что мама никому не мешает, что семье положено быть вместе. Но Ольга становилась всё настойчивее.
— Андрей, я устала жить в чужой квартире! — заявила она однажды, — мне нужен свой дом, где я буду хозяйкой!
— Оля, мама не чужая, — возражал сын, — и квартира наша общая.
— Ничего не общая! — вспыхнула Ольга, — всё здесь по-прежнему мамино! Мебель мамина, посуда мамина, даже обои мамины! Я чувствую себя гостьей в собственном доме!
Тогда я решилась на разговор с сыном наедине.
— Андрюша, — сказала я ему, — может, Оля права? Может, вам действительно лучше отдельно жить?
— Мам, ты что! — удивился он, — зачем нам лишние расходы? Здесь хорошо, удобно. Оля просто переживает из-за детей, вот и нервничает.
— А может, я ей действительно мешаю?
— Глупости! Мешать может чужой человек, а ты мать моя. Это твой дом, твоя семья.
Но я видела, как Ольга на меня смотрит. С каждым днём всё более недружелюбно. И решила пойти на компромисс.
— Олечка, — сказала я ей, — знаешь что? Давай оформим дарственную. Переведём квартиру на Андрея, а вы станете полноправными хозяевами.
Лицо у Ольги просветлело.
— Правда? А вы не передумаете?
— Нет, конечно. Семья важнее формальностей.
— Нина Петровна, вы такая мудрая! — обрадовалась она, — конечно, ничего между нами не изменится, просто юридически будет правильнее.
Мы договорились, что на следующей неделе пойдём к нотариусу. Но тут случилось несчастье — Андрей попал в больницу. Серьёзная операция, долгое лечение. Мне было не до оформления документов, всё время проводила в больнице.
Андрей поправлялся медленно. Врачи говорили, что нужно беречься, не нервничать, правильно питаться. Я старалась как могла — готовила ему диетические блюда, следила за приёмом лекарств, создавала покой.
Ольга тоже ухаживала за мужем, но как-то... механически. Выполняла необходимое, но без души. А я видела, что она чем-то недовольна, хотя виду не подавала.
— Оля устала, — объяснял мне Андрей, — ей тяжело, переживает за меня.
Может, и правда переживала. Только переживания эти были какие-то странные. Не женские, не любящие. Скорее раздражённые.
А потом случилось самое страшное. Андрей умер. Внезапно, от сердечного приступа. Врачи сказали, что осложнения после операции, организм не справился.
Я была в шоке. Единственный сын, смысл всей моей жизни... Как дальше жить, не понимала. Ольга тоже плакала, но слёзы у неё какие-то сухие были, не горькие.
На похоронах она держалась молодцом, всё организовывала, с людьми разговаривала. А я рыдала без остановки, не могла поверить, что моего Андрюшки больше нет.
— Нина Петровна, держитесь, — говорила мне Ольга, — нужно быть сильной.
Сильной... Откуда взять силы, когда жизнь рухнула?
После похорон мы остались вдвоём. Я думала, что общее горе нас сблизит, что теперь мы друг другу нужны. Ольга ведь тоже одна осталась, без мужа, без детей.
Но получилось наоборот. Ольга стала ещё более отчуждённой, холодной. Разговаривала со мной только по необходимости, делала вид, что я её раздражаю.
— Оленька, — пыталась я найти с ней общий язык, — давай поддерживать друг друга. Нам обеим тяжело...
— Мне не нужна поддержка, — отвечала она, — я справлюсь сама.
Справлюсь сама... А я, значит, не справлюсь? Мне поддержка не нужна?
Прошло несколько месяцев. Я постепенно приходила в себя, училась жить без сына. Думала о том, что нужно оформить наконец дарственную — Андрей же хотел, чтобы квартира Ольге досталась. Но всё время откладывала, не было сил на бумажную волокиту.
А Ольга между тем менялась на глазах. Стала одеваться ярче, краситься, даже похудела. Начала куда-то уходить по вечерам, говорила — к подругам, в спортзал.
— Нина Петровна, — сказала она мне однажды, — мне нужно жить дальше. Андрей бы не хотел, чтобы я вечно горевала.
Правильные слова. Только почему-то мне стало грустно от них. Получается, она уже отгоревала? Уже готова к новой жизни?
А потом я поняла, в чём дело. Ольга познакомилась с мужчиной. Привела его домой, представила как Игоря, своего сослуживца.
— Мы просто друзья, — объяснила она, — Игорь мне помогает, поддерживает в трудное время.
Друзья... Но я же видела, как они друг на друга смотрят. И как Игорь чувствует себя в нашей квартире как дома.
— Оля, — осторожно заговорила я с ней, — а ты не думаешь, что рановато ещё? Андрей только полгода как...
— А сколько нужно горевать? — вспыхнула она, — год? Два? Всю жизнь? Я молодая женщина, имею право на счастье!
Право на счастье... А право на память? На уважение к покойному мужу?
— Конечно, имеешь, — согласилась я, — только, может, не так открыто пока?
— Не так открыто? — усмехнулась Ольга, — а как надо? Тайком встречаться? Врать? Нина Петровна, я честный человек, ничего не скрываю.
Честный человек... Интересно, а Игорь знает, что квартира не её?
Игорь стал появляться в доме всё чаще. Сначала приходил в гости, потом стал оставаться ночевать. А потом и вовсе переехал.
— Нина Петровна, — сообщила мне Ольга, — Игорь будет жить с нами. Надеюсь, вы не против?
Не против! В моей квартире чужой мужик поселяется, а меня спрашивают, не против ли я!
— Оля, но как-то странно получается... — попыталась возразить я, — квартира же не оформлена ещё...
— Ничего странного, — отрезала она, — мы скоро поженимся. А пока можем и так жить.
Поженимся! Не прошло и года после смерти Андрея, а она уже замуж собирается!
— А дарственную когда оформим? — спросила я.
— Зачем спешить? — пожала плечами Ольга, — успеем ещё.
Успеем... А мне почему-то показалось, что она и не собирается никого оформлять.
Игорь оказался человеком неприятным. Грубый, развязный, считал себя хозяином в доме. Ходил по квартире в одних трусах, громко включал музыку, приглашал друзей.
— Ольга, — говорил он, показывая на меня, — а бабка долго ещё тут жить будет?
Бабка! Меня при мне же бабкой называл!
— Игорь, — возмущалась я, — это моя квартира!
— Твоя? — хохотал он, — а документы покажи!
Документы... Всё упиралось в эти проклятые документы.
А Ольга на замечания Игоря не реагировала. Делала вид, что не слышит, как он меня оскорбляет.
— Оленька, — обратилась я к ней, — может, всё-таки оформим дарственную? Чтобы всё было честно?
— Да, конечно, — рассеянно ответила она, — как-нибудь сходим.
Как-нибудь... Но это как-нибудь всё не наступало.
А Игорь становился всё наглее. Мог выгнать меня из кухни, когда хотел готовить. Мог занять ванную на несколько часов. Мог включить телевизор на полную громкость посреди ночи.
— Слышь, бабка, — сказал он мне однажды, — ты бы того... съехала отсюда. Молодым людям пространство нужно.
— Игорь, это моя квартира! — в который раз повторила я.
— Да ну? А почему тогда не на тебя оформлена?
И правда, почему? Почему я в своё время не переоформила квартиру на себя? Почему так доверилась сыну?
Жизнь в доме стала невыносимой. Игорь и Ольга вели себя как полноправные хозяева, а меня третировали как нежелательную родственницу. И тогда я решилась на решительный разговор.
— Оля, — сказала я ей, — давай наконец определимся. Либо оформляем дарственную, либо я квартиру продаю.
Ольга побледнела.
— Как продаёте? Вы же говорили, что хотите нам передать!
— Хотела. Пока думала, что ты Андрея любила и меня уважаешь. А теперь вижу, что ошибалась.
— Нина Петровна, ну что вы такое говорите! Конечно, я Андрея любила!
— Любила, да быстро утешилась.
— А что мне было делать? Всю жизнь вдовой сидеть?
— Не всю жизнь. Но хотя бы год выждать приличия.
Ольга помолчала, что-то обдумывая.
— Хорошо, — сказала она наконец, — оформим дарственную. Завтра же сходим к нотариусу.
Но завтра она заболела. Потом у неё срочная работа появилась. Потом ещё какие-то дела. А через неделю она выдала мне то, что я сейчас слышу:
— Нина Петровна, собирайте вещи. Квартира принадлежит мне по закону.
По закону... Формально она права. Квартира была на Андрее, а после его смерти перешла к жене.
— Оля, — попыталась я ещё раз её образумить, — подумай, что ты делаешь. Это же бесчестно!
— Ничего бесчестного, — холодно ответила она, — закон есть закон. Хотели передать квартиру — надо было оформлять вовремя.
— Но ты же сама затягивала!
— Я ничего не затягивала. Просто обстоятельства изменились.
Обстоятельства... Появился Игорь, и обстоятельства изменились.
— А совесть? — спросила я, — не мучает?
— А что тут такого? — пожала плечами Ольга, — вы можете найти себе другое жильё. Небольшую квартирку или комнату.
Другое жильё! На мою пенсию!
— Оля, мне шестьдесят восемь лет! На что я квартиру сниму?
— Не моя проблема, — отрезала она, — должны были раньше об этом думать.
Должна была... А она, получается, ни о чём думать не должна была? О том, например, что живёт в чужой квартире?
— У вас неделя, — добавила Ольга, — потом я обращусь в суд.
В суд! Меня, хозяйку квартиры, через суд выселять будут!
Я поняла, что спорить бесполезно. Эта женщина изменилась до неузнаваемости. Или, может, она всегда такой была, просто хорошо скрывала?
Неделю я собирала вещи и думала, куда деваться. Друзья посочувствовали, но помочь никто не мог — у всех свои проблемы. Социальные службы предложили общежитие для престарелых, но место там будет только через месяц.
В конце концов пришлось обратиться к дальней родственнице, племяннице покойного мужа. Она согласилась принять меня временно, пока я не устроюсь.
В день отъезда Ольга даже не попрощалась. Сидела на кухне с Игорем, пила кофе и делала вид, что меня нет.
— Ну что, бабка, наконец-то съезжаешь? — ухмыльнулся Игорь, — пора было!
А Ольга молчала. Даже не подняла глаз.
Я взяла свои чемоданы и вышла из квартиры, где прожила тридцать лет. Из дома, где родился и вырос мой сын. Из дома, который теперь принадлежал женщине, которую я когда-то считала дочерью.
В подъезде встретила соседку, тётю Валю.
— Нина Петровна, куда вы? — удивилась она, — переезжаете?
— Да, — ответила я, — переезжаю.
— А почему? Что случилось?
Рассказать всю правду было стыдно. Признаться, что меня выгнала собственная невестка...
— Решила к родственникам перебраться, — солгала я, — одной тяжело стало.
Тётя Валя кивнула с пониманием.
— Правильно, одинокая женщина в большой квартире что будет делать? А молодым семьям жильё нужно.
Молодым семьям... Если бы она знала правду.
Живу я теперь у племянницы, в маленькой комнатке. Стараюсь не мешать, помогаю по хозяйству. Думаю, что дальше делать, как устраиваться.
А Ольга с Игорем, говорят, уже поженились. Живут в моей квартире, принимают гостей, радуются жизни. Соседи рассказывают, что часто музыка громкая слышится, смех, веселье.
Наверное, они счастливы. Получили хорошую квартиру даром, без всяких затрат. Только вот построено ли это счастье на честном фундаменте?
А я думаю о том, что где-то на том свете мой Андрей всё это видит. И как ему больно, наверное, смотреть на то, что творит его жена с его матерью.
Говорят, что по заслугам каждому воздаётся. Может, и правда воздастся. Только жаль, что не всегда сразу.