Прозаик Яна Вагнер на полпути к читателю
В Музее Льва Толстого прошла творческая встреча с автором романов «Вонгозеро», «Живые люди», «Кто не спрятался» и «Тоннель» Яной Вагнер. Для писательницы не существует границы между так называемой большой, премиальной литературой и жанровой. Вагнер с иронией говорит об «очень строгой, очень седой и очень бородатой литературе», где нынче в основном «мужчины за 60: одни мэтры сидят в жюри, другие получают премии». Себя она тоже не жалеет: «Число гениальных и талантливых писателей таково, что очень быстро про себя понимаешь, что не гений; видишь свои горизонты – можно их раздвинуть и писать лучше, чем в начале, но великим все равно не станешь: за спиной стоит Лев Толстой».
Вагнер призналась – когда ее приглашают на встречи с читателями, она надеется, что до ее прихода у людей было время «перемыть кости автору и тексту». Один раз она пришла к началу и по лицам присутствующих поняла, что при авторе «воспитанным людям» сложно сказать, что «вот это ерунда, этот персонаж не годится, этот поворот сюжета дурацкий или вообще весь текст – безобразие».
По мнению Вагнер, читатель сам должен додумать те места, «которые автор оставил пропущенными»: писатель и читатель «встречаются где-то на полпути».
Кроме того, «каждая история существует столько раз, сколько она прочитана». После этого Вагнер сделала «очень важное заявление»: мнение автора вообще не имеет значения. К этой мысли она пришла сама, еще даже не прочитав литературоведческое эссе Ролана Барта «Смерть автора» (согласно Барту, у любого текста столько же смыслов, сколько читателей, потому что каждый, прочитав произведение, наделяет его своим смыслом в соответствии с личным опытом).
Некоторые авторы, рассказала Вагнер, «идут от героя, от первого лица», становятся «рассказчиками», «как кожу или как тело, надевают героя на себя и дальше начинают ходить, думать и действовать, как он».
По словам писательницы, «процесс вхождения в другого человека, когда ты начинаешь думать, как он», очень странный. Вагнер иронически заметила, что «есть более продуманные авторы, у которых весь план романа, все повороты сюжета, все нюансы, точки зрения и приемы заранее ясны», но она сама – «автор нащупывающий».
Персонажей своих писательница не делит на любимых и нелюбимых. По ее мнению, когда автор много времени находится «внутри» любого человека, то принимает его: писатель вместе с героем шел к какому-то поступку и может объяснить его логику. Поэтому, делает вывод Вагнер, «тут не про любовь или симпатию, а про принятие».
Отвечая на один из вопросов, Вагнер постаралась развенчатьа миф о том, что писатели что-то предсказывают. По ее словам, велико искушение найти написанную историю и, когда произойдет хотя бы что-то отдаленно похожее, «прийти к писателю и предъявить ему счет»: мол, «накаркал».
Писатель в представлении Вагнер – «это канарейка в шахте». Раньше в шахтах стояли клетки с птичками. Начавший выделяться вредоносный газ шахтеры чувствовали слишком поздно, когда спасаться было уже поздно, а вот канарейки начинали беспокоиться, чирикать, когда только появлялся слабый запах.
Когда новое поколение начинает изучать литературу прежних времен, то видит, что многие классики писали примерно об одном и том же, с разных сторон подходя к теме. Вагнер делает вывод: это потому, что писатели – те же канарейки, которые что-то почувствовали, иногда не догадываясь, что именно. Писатели часто «сами не знают, что они прочирикали: они не философы и не мыслители, но у них оптика такая, что они чувствуют газ».