Пятница. Виктор пришёл домой весёлый, как на именинах. Глаза блестят, походка пружинистая — классические признаки получки.
— Алиска! — заорал он ещё с порога. — Всё! С понедельника новая жизнь! Куплю тебе шубу, Машке планшет, а себе... ну, себе что-нибудь полезное.
Алиса уже давно не верила в эти сказки про новую жизнь. Особенно когда эти сказки рассказывает муж, который каждую получку обещает «начать с чистого листа».
— Вить, может, сначала за коммуналку заплатим? — тихо предложила она. — А то уж третье предупреждение пришло.
— Да не парься ты! — махнул рукой Виктор. — Всё будет! Я ж говорю — новая жизнь!
Он чмокнул её в щёку и направился к холодильнику. Достал пиво, щёлкнул банкой.
— Слушай, я тут к Сергею заскочу. Он новую работу предлагает — больше денег. Обсудим.
Алиса насторожилась. «К Сергею» обычно означало запой на три дня минимум.
— Вить, ты же обещал.
— Да часик всего! Сейчас сбегаю за сигаретами — и к нему. К ужину вернусь!
Он ушёл.
К ужину не вернулся. И к завтраку тоже.
Суббота прошла в ожидании. Воскресенье — в звонках на отключённый телефон. Понедельник принёс только молчание.
— Мам, а где папа? — спросила Маша, собираясь в школу.
— Работает, — солгала Алиса. — Командировка.
Двенадцатилетняя дочь посмотрела так, что стало ясно — она уже давно не ребёнок. И прекрасно понимает, что значит папино «сбегаю за сигаретами».
Алиса сидела на кухне и думала... А собственно, о чём? Как всегда — о том же. Простить? Снова поверить? Снова ждать следующего раза?
Она встала и подошла к зеркалу в прихожей. Посмотрела на своё отражение и сказала ему:
— Хватит. Просто хватит.
И набрала номер слесаря.
Слесарь приехал быстро — видно, суббота не была загружена экстренными вызовами «поменять замки от загулявшего мужа». Дядя Коля, как он представился, оказался мужчиной понимающим.
Пока он возился с замком, она методично складывала Викторовы вещи в мусорные мешки. Рубашки, которые она столько раз стирала и гладила. Джинсы с дырой на колене — он всё собирался зашить, да руки не доходили. Носки, которые она покупала каждый месяц, потому что старые куда-то таинственно исчезали.
Каждая вещь — как страница прожитой жизни. Вот свитер, который она подарила на день рождения три года назад. Он тогда так радовался, обещал носить только по праздникам. Носил ровно раз. Вот спортивные штаны, в которых он лежал на диване каждые выходные, обещая «завтра точно в спортзал пойти».
— Мам, что ты делаешь? — Маша стояла в дверях, широко раскрыв глаза.
— Навожу порядок, дочка.
— А папа?
Алиса остановилась, держа в руках его любимую кружку с надписью «Лучший муж в мире». Подарок от неё же — когда ещё верила, что он может быть лучшим.
— Папа сделал свой выбор, Машенька. Теперь я делаю свой.
Девочка кивнула. Не заплакала, не стала спрашивать подробности. Просто кивнула — и Алиса поняла, что дочь давно ждала этого момента.
К вечеру все Викторовы вещи стояли в подъезде аккуратными мешками. Дядя Коля установил новый замок, оставил два ключа.
— Если что — звоните, — сказал он на прощание. — Бывает, что возвращаются, настырные.
Алиса заперла дверь изнутри. Щёлкнула новеньким засовом. Звук получился какой-то окончательный.
В квартире стало тише. Не в смысле громкости — просто исчезло ощущение ожидания. Больше не нужно было прислушиваться к каждому шороху в подъезде, к каждому звонку домофона. Больше не нужно было придумывать объяснения соседям, почему муж уже неделю не появляется дома.
Маша делала уроки за кухонным столом. Алиса готовила ужин — рыбу, которую Виктор терпеть не мог. «Костлявая гадость», — говорил он всегда. Теперь можно было есть рыбу сколько влезет.
— Мам, — тихо позвала Маша, не отрываясь от учебника. — Ты не жалеешь?
Алиса задумалась. Жалеет ли? О потраченных годах — да. О несбывшихся надеждах — конечно. О том, что не смогла сделать из Виктора ответственного мужа и отца — тоже жалеет.
Но о том, что поменяла замки? Нет. Ни капли.
— Знаешь, доча, жалею я только об одном. Что не сделала этого раньше.
В воскресенье утром пришло сообщение от сестры Виктора: «Алиса, Витька у нас ночует уже вторую неделю. Когда заберёшь обратно?».
Алиса перечитала несколько раз. Вторую неделю. Значит, он сразу к ним поехал. И все эти дни, пока она волновалась, звонила, ждала — он просто решил «передохнуть от семьи» у родственников.
Ответила коротко: «Не заберу. Пусть остаётся, раз ему там хорошо».
Телефон тут же зазвонил. Светлана, золовка, голос взволнованный:
— Алиса, ты что, совсем сбрендила? Он же твой муж!
— Был, — спокойно ответила Алиса. — Теперь ваш.
— Как это наш?! У меня своя семья!
— У меня тоже была. Пока он её не пропил.
— Да что случилось-то?!
Алиса рассмеялась. Не горько, не истерично — просто рассмеялась.
— Ничего не случилось, Света. Всё как обычно. Он получил зарплату и исчез на неделю. Как всегда. Только на этот раз я не стала ждать, когда его отпустит.
— Но он же, он же исправится!
— Сомневаюсь.
— Алиса, ну подумай о Маше! Ребёнку нужен отец!
— Маше нужен отец, а не алкоголик, который исчезает каждую получку. Если Виктор хочет быть отцом — пожалуйста. Но жить с нами больше не будет.
Она отключила телефон и выключила звук. Хватит объяснений. Хватит оправданий. Хватит жалости к мужчине, который сам себя не жалеет.
Маша молча обняла её за плечи.
— Мам, а мне можно подружку пригласить на день рождения?
— Конечно, доча. Приглашай кого хочешь.
— А торт печь будешь?
— Обязательно. Какой хочешь?
— Шоколадный. С орехами.
Алиса улыбнулась. Виктор терпеть не мог орехи в выпечке. Говорил, что это «извращение кулинарное». Теперь можно печь торты с орехами хоть каждый день.
Свобода иногда пахнет шоколадом и грецкими орехами.
Понедельник начался с телефонного звонка. Алиса как раз собирала Машу в школу, когда зазвонил домашний телефон. Номер незнакомый.
— Алло?
— Алиса? — голос осипший, незнакомый. — Это Витька.
Сердце ёкнуло по привычке, потом успокоилось. Странно — раньше от его голоса всё внутри переворачивалось, а теперь ничего. Пустота.
— Слушаю, — сухо ответила она.
— Ты чего наделала?! Почему вещи мои в подъезде валяются? Соседи смеются!
— А ты чего наделал? — спокойно парировала Алиса. — Неделю пропадал, телефон не брал. А теперь обиделся, что дома тебя не ждут?
— Да у меня дела были! Работа!
— Работа, — протянула она. — У Светланы, значит, работа была? Она мне рассказала, где ты эту неделю «работал».
Пауза. Слышно, как он соображает, что ответить.
— Слушай, ну хватит дурить! Открывай дверь, поговорим нормально!
— Не открою.
— Как это не откроешь?! Я же муж!
— Муж не пропадает неделями, получив зарплату. Муж не оставляет жену с ребёнком без денег. Муж думает о семье, а не только о себе.
— Да блин, ну бывает же! Расслабился немного, с друзьями посидел.
— Неделю расслаблялся?
— Ну не неделю, дня три-четыре.
— Виктор, мне уже не важно. Собирай свои вещи и иди к Светлане. Или куда хочешь. Только не сюда.
— Ты совсем сбрендила! — голос стал злым. — Это моя квартира тоже! Я прописан здесь!
— Была твоя. Теперь нет.
Она положила трубку. Руки дрожали — не от страха, от злости. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет она терпела, прощала, надеялась. А он даже сейчас не понимает, в чём дело.
— Мам, это папа звонил? — Маша стояла в дверях с рюкзаком.
— Да. Иди в школу, доча. Не опаздывай.
— А он придёт?
Алиса посмотрела на дочь. Двенадцать лет, а в глазах столько понимания, сколько у некоторых взрослых нет.
— Возможно. Но в дом не попадёт.
— Хорошо, — кивнула Маша и ушла.
Вечером, как и ожидалось, Виктор пришёл. Алиса услышала его голос ещё в подъезде — громкий, требовательный. Он что-то объяснял соседям, наверное, оправдывался за мешки с вещами.
Звонок в дверь. Настойчивый, долгий.
— Алиса! Открывай! Я знаю, что ты дома!
Она сидела на кухне, пила чай. Не шевелилась.
— Алиса! Мы же взрослые люди! Поговорить можем!
Тишина.
— Слушай, ну хватит уже! Понял я, что виноват! Исправлюсь!
Опять эти слова. «Исправлюсь». Сколько раз она их слышала? После каждого запоя, после каждого исчезновения. «Исправлюсь, больше не буду, дай последний шанс».
Стук в дверь стал громче.
— Открывай, говорю! Надоело мне в подъезде торчать!
Потом он перешёл на крик. Матерился, требовал, угрожал. Кричал, что она «сука неблагодарная», что он её «из грязи достал», что «без него пропадёт».
Алиса сидела и слушала. И понимала — вот он, настоящий Виктор. Не тот, который приносил цветы на 8 Марта и обещал исправиться. А этот — злой, требовательный, считающий, что ему все должны.
— Мам? — Маша прошла на кухню. За дверью всё ещё слышался крик.
— Садись, уроки делай. Он устанет — уйдёт.
— А если не уйдёт?
— Уйдёт. Ему скоро пить захочется.
Так и случилось. К девяти вечера крики стихли. Виктор ушёл — видимо, решил, что орать на всю лестничную клетку как-то не солидно.
Но вернулся ночью. Пьяный, со сломанным ключом. Пытался открыть замок, ругался, когда не получалось. Потом стал бить в дверь.
— Открой! Это мой дом!
Соседи начали возмущаться. Кто-то кричал из-за двери «Мужик, людей разбудил!», кто-то угрожал милицией.
Алиса взяла телефон, набрала 102.
— Здравствуйте. По адресу улица Советская, дом 15, квартира 47 пьяный мужчина шумит, мешает жильцам. Да, бывший муж. Нет, не прописан больше. Приедете? Спасибо.
Милиция приехала быстро. Алиса слышала, как они разговаривают с Виктором, как он им что-то объясняет пьяным языком. Потом его увели.
— Мам, — прошептала Маша в темноте. — Ты не боишься?
— Нет, доча. Больше не боюсь.
— А я боялась. Когда он кричал.
— Знаешь что, Маша? — Алиса села на край дочкиной кровати. — Я всю жизнь боялась его расстроить, разозлить, довести до срыва. Думала — если буду хорошей женой, он изменится. Если не буду требовать, претензии предъявлять — станет лучше. А знаешь, что получилось?
— Что?
— Получилось, что я всю жизнь ходила на цыпочках в собственном доме. А он так и остался тем же эгоистом.
— Теперь будет по-другому?
— Теперь будет по-другому, — твёрдо сказала Алиса. — Теперь в этом доме будут жить только те, кто умеет уважать друг друга.
На следующий день Виктор больше не приходил. Светлана звонила, умоляла «одуматься», говорила, что «он же изменился, понял всё».
Алиса слушала и думала: а зачем ей нужен мужчина, который «понял всё» только после того, как остался на улице? Который «изменился» только тогда, когда понял, что терять-то есть что?
Настоящие мужчины не ждут, пока им замки поменяют. Они сами заботятся о том, чтобы дом был крепостью, а не местом, куда приползают, когда больше некуда деваться.
— Света, — сказала она золовке, — если он правда изменился — пусть живёт новой жизнью. Без меня.
Прошёл месяц. Алиса просыпалась и знала точно: сегодня не будет сюрпризов в виде пропавшего мужа, не придётся объяснять соседям, куда он подевался, не нужно будет считать деньги и думать, хватит ли до зарплаты.
Квартира словно вздохнула свободно. На полках появились книги — раньше Виктор говорил, что чтение это «для умников-выпендрёжников». В холодильнике поселились йогурты и фрукты вместо вечного пива. А на подоконнике расцвели фиалки, которые Алиса давно хотела завести, но боялась — а вдруг муж в пьяном угаре разобьёт горшки?
В субботу они пекли торт — шоколадный, с орехами и изюмом. Маша звала подружек на день рождения, и нужно было что-то праздничное.
— А папа помнит, что у меня день рождения? — спросила дочь, помешивая тесто.
— Не знаю, — честно ответила Алиса. — Хочешь, чтобы помнил?
Маша задумалась.
— Знаешь, нет. Он всё равно пришёл бы пьяный и испортил всё. А мне хочется нормальный праздник.
Вечером, когда девочки ушли, а остатки торта были упакованы в контейнеры, они с Машей сидели на кухне и пили чай.
— Мам, а ты не жалеешь, что папы нет?
Алиса посмотрела на дочь. Двенадцать лет, но глаза взрослые — слишком много пришлось понять раньше времени.
— Дочка, твоего папы не было уже давно. Был человек, который иногда ночевал в нашей квартире. Это разные вещи.
— А он может вернуться?
— Может. Но уже не к нам.
— Хорошо, — кивнула Маша. — А знаешь что? Сегодня Настя сказала, что у меня самая сильная мама в классе.
— Почему?
— Потому что ты смогла прогнать пьяницу. Её мама всё терпит.
Алиса обняла дочь. Сильная. Когда-то она считала силой умение всё выдержать, всё простить, всё стерпеть. Оказалось, настоящая сила — в умении сказать «хватит».
Через два месяца пришла повестка в суд. Виктор подал на раздел имущества. Адвокат объяснил просто:
— Квартира куплена до брака, на ваши деньги. Он может претендовать только на то, что приобреталось в браке. Холодильник, стиральная машина. Но учитывая, что он не участвовал в содержании ребёнка, шансов мало.
В итоге Виктор получил старый телевизор и диван. Больше претендовать было не на что — зарплату он тратил на себя, в семейный бюджет вносил копейки.
— А алименты? — спросил судья.
— Не нужны, — твёрдо сказала Алиса. — Мы справимся сами.
Виктор сидел и молчал. Постарел, осунулся — видно, новая жизнь без Алисиной заботы давалась нелегко.
Когда Алиса шли с Машей домой, и дочь вдруг сказала:
— Мам, а ты красивая стала.
— А раньше что, некрасивая была?
— Нет, раньше ты была грустная. А теперь красивая.
Дома их ждали расцветшие фиалки, пахло свежим хлебом — Алиса с утра поставила тесто в хлебопечку. И никто не кричал, что «дома жрать нечего», никто не требовал борща вместо супа-пюре.
— Знаешь, Машка, — сказала Алиса, ставя чайник, — счастье — это когда не боишься приходить домой.
— Согласна, — кивнула дочь и добавила серьёзно: — Мам, ты молодец, что поменяла замки.
Друзья, не забудьте подписаться, чтобы не пропустить новые публикации!
Рекомендую почитать: