Это небольшая по объёму книга, я её прочла на бумаге, но у меня её нет и не было. Два раза с интервалом в месяц я застревала у стеллажа в книжном магазине. Первый раз минут на сорок, второй раз примерно на час. И прочла её целиком, без пропусков и скорочтения.
Она о двух одиночествах, которые развели костерок у дороги интернациональных культурных связей. Беатрис, дама зрелого возраста из Барселоны, на общественных началах участвует в работе Концертного Круга, который, согласно названию, организует концерты исполнителей классической музыки. "Решено пригласить поляка, в фамилии которого одни "ч"".
Он пианист, ему 70 лет, трудной фамилии Беатрис избегает, называя его по имени - Витольд. Вообще-то он всего-навсего Вальчукевич, даже не понимаю, в чём проблема)).
Он-то в неё влюбился сразу, и возможно, отчасти из-за её имени, которое напомнило ему Беатриче, музу Данте.
А вот ей раздувать костерок чувств совершенно не с руки. Она замужем, хоть брак и подуставший уже. Она не согласна с тем, как Витольд интерпретирует Шопена - слишком сухо и бесстрастно, на её вкус. Ухаживания Витольда странные - он настойчив в электронной переписке, немногословен и замкнут при личных встречах, и реплики его странные. Да, в этом основная проблема - языковой барьер. Она польского не знает вообще, он не говорит по-испански. Общение происходит на заёмном для обоих английском.
Ещё одна странность -уже мой персональный заскок. Я была уверена по воспоминанию о прочитанном, что книга написана от первого лица. А сейчас смотрю в электронном варианте - от третьего. Хотя всё-всё через восприятие Беатрис.
Итак, он:
— Дорогая госпожа, — говорит поляк, — я не поэт. Могу лишь сказать, что с тех пор, как я встретил вас, вы, ваш образ не выходит у меня из головы. Я переезжаю из города в город, из города в город, это моя работа, но вы всегда со мной. Вы охраняете меня. Внутри меня мир. Я говорю себе: я должен найти ее, она — моя судьба.
Обратите внимание, он называет её "госпожа". Так как я в настоящий момент перечитываю "Божественную Комедию" Данте, свидетельствую - так и должен обращаться поэт к Беатриче))
Она:
— Выслушайте меня, Витольд, — говорит она. — Во-первых и в-последних, я замужем. Не вольная женщина, а женщина, у которой есть муж, дети, дом, друзья и всякого рода обязательства: эмоциональные, социальные, практические. В моей жизни нет места для — как бы это сказать? — сердечных дел. Вы говорите, что носите с собой мой образ. Но я не ношу ваш образ с собой. И ничей образ. Это не в моих привычках. Вы посетили Барселону, дали фортепианный концерт, который мы с удовольствием послушали; мы вместе поужинали; но это все. Вы вошли в мою жизнь, вы покинули ее. Terminado.
Конечно, так просто всё не кончилось. Отношения слишком редкостные для какой бы то ни было женщины, практически уникальные. Она не может стряхнуть тонкую сеть, которую бессознательно плетёт Витольд, просто так. Тем более риска никакого, она не увлечётся, никак не нарушит свою благополучную жизнь. Она настолько в себе уверена, что иногда берёт инициативу на себя. Сухо и бесстрастно, как будто играет романтика Шопена в манере Витольда.
Метаморфозы чувств, так увлекательно наблюдать, читать о них. Книга разделена на пронумерованные "параграфы", которые тоже как бы льют струйку холодной отрезвляющей воды на чувства персонажей.
У них был романтических отпуск вдвоём - причём не по его плану (Бразилия), а по её - загородный дом в Испании.
Потом они расстались навсегда - по её решению.
Потом она получила известие о его кончине. И о том, что он посвятил ей цикл стихов. На польском.
Подумайте, поможет ли вам гугл-переводчик понять стихи, существующие в одном экземпляре, написанные на совершенно незнакомом вам языке? Но ей нужно прочесть их, прочесть не слова, а лирическое послание. Она обращается к переводчице, специализирующейся на деловых и технических текстах, переводчице помогает сын, ценящий поэзию, в том числе польскую.
Клара Вайз, совершенного посторонний для них человек, имела доступ к тому, что происходило в душе Витольда, проникла в его душу глубже, чем когда-либо сумеет проникнуть та, которой эти стихи были посвящены. Ведь должны же быть в польском тонкости и нюансы, которых не передаст ни один перевод. Без малейших усилий Клара Вайз стала первой, лучшей читательницей поляка, ее сын — вторым, а она, Беатрис, хромая, приплелась к финишу всего лишь третьей.
Но она узнала его - в этих стихах. Узнала себя.
Узнала, что стала для него музой, грёзой, спасением, упованием на будущую встречу.
Вот такая книга. Короткая и почти бестелесная, как поздняя любовь.