— Ах ты ж неблагодарная! Мы тебя растили, кормили, а ты уми.рающего отца бросаешь!
— Мама, хватит! Я ни копейки вам больше не пришлю, пока вы всё про.пиваете. Я не собираюсь спонсировать ваши гулянки! — Марина старалась говорить твёрдо, хотя в уголках её глаз блестели слёзы.
— Ну тогда и не звони нам больше. Я с тобой разговаривать не желаю! И отцу тоже запрещу, — ответила мать и бросила трубку.
Марина села на стул, положила телефон на стол и закрыла лицо руками. Где-то в соседней комнате захныкал маленький сын. Женщина беззвучно всхлипнула. Нужно держаться. Нужно быть сильной ради него.
Но как быть сильной, когда тебя сжирают собственные воспоминания?
...Перед глазами всплывали картины из детства. Тяжёлый запах перегара и табака. Комната с ободранными обоями и вмятинами на дверях. Здесь она закрывалась, когда поддатые родители кричали друг на друга и били посуду. Тогда Марина не понимала, что происходит, но оттого было лишь страшнее. Каждый раз ей казалось, что завтра кто-то из них не проснётся.
В детстве единственным её развлечением были «игрушки», которые она мастерила из пустых банок, кульков и пивных пробок. Ими она играла в семью и мечтала, что когда-то у неё всё будет хорошо, что у неё будут улыбающиеся, любящие её родители. Или что она сама станет нормальной матерью.
С мамой всё было совсем плохо. Марина старалась лишний раз не попадаться ей на глаза. Та даже в трезвом состоянии была крайне раздражительной и могла прикрикнуть на дочь по любому поводу. Если Марина что-то роняла, она получала оплеуху. Если рассыпала — доходило до ремня.
Это сейчас Марина понимала, что она не была виновата, и мать просто срывала на ней свою злость. Тогда девочка думала, что она что-то делает не так и заслужила весь этот кош.мар.
У отца, к счастью, бывали периоды просветления. Он сначала заботился о дочери, пусть и по-своему, а потом уже хватался за бутылку.
— Наташ, ты хоть дочку кормила? — спрашивал он, возвращаясь с работы.
— Взрослая уже! Сама найдёт, — отмахивалась мать.
— Наташ, ей семь лет! Рано ей ещё за плиту вставать. Давай сваргань что-нибудь, — строго требовал отец.
Мать бурчала, но готовила ужин. Обычно это были макароны, иногда — с сосисками. Однако чаще Марина была предоставлена самой себе и питалась чем придётся: хлебом, завалявшейся в холодильнике морковкой, холодной гречкой.
Страх и тревога были привычными спутниками для девочки. Засыпала она под звяканье бутылок, просыпалась — от криков. И молилась, чтобы это поскорее прекратилось.
Билетом из этого ада стала учёба. Марина, как только появилась возможность, сбежала в колледж в другой город. Она вздохнула полной грудью, когда наконец переступила порог общаги. Хотя по ночам её всё равно душило чувство вины. Казалось, что родители без неё пропадут, что она должна была остаться с ними. Марина, пусть и с трудом, но отмахивалась от этих мыслей.
Общение с матерью прервалось сразу же. Она не интересовалась дочерью, а дочь не хотела звонить ей. С отцом оно сошло на нет постепенно.
— Привет, дочка. Ну, как ты там? — спрашивал он, когда звонил.
В этот момент у Марины в голове крутилось много мыслей. Стало легче без вас. Устаю от подработок. Наконец-то появились друзья, которым я могу смотреть в глаза без стыда. Но вместо этого...
— Да всё нормально, — говорила Марина. — А у вас там как?
Она догадывалась, что без изменений, и, наверное, даже надеялась на это. Ведь изменения там могли быть лишь в одну сторону.
— Да тоже нормально, — отвечал отец.
После этого он долго молчал, не зная, о чём ещё поговорить, а потом неловко прощался. Со временем они оба перестали звонить друг другу.
Образ жизни родителей стал для Марины её личным крестом, болью и тайной. Она ни с кем не делилась этим. Даже с мужем.
— Моих родителей не будет на свадьбе, — сказала она ему как можно спокойнее, хотя сердце в этот момент уходило в пятки. — Они живут очень далеко, ещё и в деревне. Не смогут приехать.
— Ну как так? Давай оплатим им билеты, — предложил Филипп. — Это же родители. Все родители хотят быть рядом с детьми в такой момент.
«Все. Но не мои», — подумала Марина и закусила нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы.
— Не получится. У мамы сердце, она не переносит долгие поездки. Слушай, я же знала, на что иду, когда переезжала сюда... И они тоже. Я им просто отправлю фотографии, поговорю с ними. Ничего страшного.
Филипп пожал плечами и не стал допрашивать возлюбленную.
А она тем временем не хотела позориться. Помнила ведь, как на десятилетие ей разрешили пригласить в гости одноклассников. Тогда мать поругалась с отцом прямо за столом. И ладно бы только это...
— Замолчи! Ты сидишь в моём доме и жрёшь моё мясо! — накричала мать на подругу Марины, когда та попыталась влезть в разборки взрослых и успокоить их.
Одноклассница ушла в туалет, якобы вымыть руки. Она долго не хотела открывать двери, но потом всё же пустила Марину. Девочка плакала. Марина краснела от стыда.
Вскоре подругу забрали родители. Больше Марина никого в гости не приглашала.
Она не хотела подобного «концерта» на своей свадьбе, так что даже не стала ставить родителей в известность. Марина вообще старалась не оглядываться на прошлое. У неё теперь действительно была хорошая семья, в которой никто ни на кого не кричал. А ещё — сын Саша.
Однако прошлое напомнило о себе само.
— Марин, отец-то твой совсем плох... — сообщила однажды соседка по телефону. — Его в больницу забрали.
У женщины ёкнуло сердце. Она всегда знала, что когда-нибудь это случится, но подготовиться к такому невозможно.
— Что случилось?
— Болеет он. Похудел весь. Ходит жёлтый. Вроде, печень, но ты же сама знаешь, как они живут. Там не только печень полетит... Может, приедешь?
В воздухе повисло невысказанное «в последний раз».
— Я постараюсь, — пообещала Марина.
В тот вечер она во всём призналась мужу. Рассказала о своём детстве, о родителях, об их пристрастии к бутылке. О том, что отец всегда был внимательным и заботливым.
— Это ты называешь заботой? — фыркнул Филипп, хмурясь. — Оставлять дочь с пьющей матерью, годами выяснять отношения, довести ситуацию до того, что ребёнок просто сбежал из дома...
Марина посмотрела на мужа с такой болью в глазах, что он понял: она всё равно любит родителей. Как щенок, который жмётся к ноге хозяина даже после пинка. Он вздохнул.
— Марин, ну вариант с поездкой сразу отпадает. С Сашкой я тебя не пущу, а сам с ним остаться не смогу... — начал объяснять он.
— Я понимаю. Но давай хотя бы скинем деньги на лекарства?
— Марин, я таких людей знаю. Он всё пропьёт.
— Ну зай...
— Ну, дело твоё. Хочешь лишить ребёнка лишней игрушки — пожалуйста, карты в руки.
Она скидывала даже больше, чем разрешал муж. Говорила, что хочет пойти в парикмахерскую, а сама переводила эти деньги родителям.
Отца выписали, он даже пошёл на поправку. С его слов. У Марины отлегло от души, но не долго музыка играла. Через два месяца соседка снова позвонила.
— Марин, я, конечно, всё понимаю... Но они ведь всё-таки твои родители, — начала она возмущённым тоном.
— Ну... да. Но я же не могу дежурить у них там...
— Но можно же было хоть как-нибудь помочь! Страшно смотреть, как человек просто угасает, никому не нужный!
Марина застыла. Сказанное не укладывалось у неё в голове.
— В смысле никому не нужный? Я же им помогаю, деньги перевожу...
Марина стала разбираться. Выяснилось, что деньги, которые она отправляла родителям, благополучно уходили на спиртное. Мать при этом причитала, что дочь их бросила, и просила помощи. Отец же жаловался на то, что жена все деньги забирает себе и не хочет покупать ему лекарства.
Марина попыталась поговорить с матерью, и вот к чему это привело. Не звони нам больше... Шантаж. Головой Марина понимала, что это грубая манипуляция. Но ведь за этим ультиматумом стоит отец, который, возможно, действительно на грани.
В ту ночь Марина уснула почти под утро. Сначала она вспоминала прошлое, потом — думала о том, правильно ли поступила. Под конец она уже искала центры реабилитации для зависимых. Ей казалось, что она нашла выход. Там никто не будет отнимать деньги. Там отец сможет получить лечение и уход. Конечно, это недёшево, но с мужем она как-нибудь договорится.
На следующий день Марина позвонила отцу, втайне надеясь на то, что вот он — свет в конце тоннеля.
— Папуль, я тут клинику недалеко от вас нашла, там как раз специализируются... ну... на пьющих. Может, пролечишься там? Мы всё оплатим, — пообещала она.
— Да не надо мне никаких клиник, — резко оборвал её отец. — Я и сам завяжу, если захочу. И вообще, не нужно мне помогать! Я не нуждаюсь в твоей жалости, ясно?
И тут Марина поняла: он не хочет. Это страшно, но она ничего не может сделать.
— Пап, но там врачи, они помогают. Печень бы твою...
— Марин, точно нет. Даже не рассматривай это, — перебил он дочь. — Не надо никаких клиник. Со мной всё нормально.
— Ну... раз нормально, то я рада... — поникшим голосом ответила Марина. — Просто хотела помочь...
Когда они попрощались, у неё в горле стоял ком. Однако в то же время в сердце будто развязался какой-то узел. Она больше не ощущала себя виноватой. Она сделала всё, что было в её силах. Остальное разрушило бы её семью.
Марина подошла к кроватке и посмотрела на спящего сына. Она твёрдо решила: больше она не будет звонить. Ей нужно заниматься собой и теми, кто этого достоин. Мужем и сыном. А остальное как Бог даст...
Дорогие подписчики! На платформе все шатко-валко, будущее туманно и, если вы не хотите потерять меня и мои рассказы, переходите и подписывайтесь на мой одноименный канал "Одиночество за монитором" в тг. Там вам предоставляется прекрасная возможность первыми читать мои истории и общаться лично со мной в чате)