— Вера Ивановна, можно мне утром не приходить? У меня завтра собеседование на новую должность, — осторожно произнесла Марина, держа телефонную трубку дрожащими руками.
— Что значит «не приходить»? Ты же знаешь, что я утром таблетки принимаю, а давление мерить сама не умею, — недовольно отозвалась свекровь. — А что за работа такая? Мне Игорь ничего не говорил.
Марина вздохнула. Три года замужества, а ощущение, что живёт под микроскопом, только усиливалось. Вера Ивановна считала себя вправе знать каждый шаг невестки. А главное — контролировать.
После свадьбы муж настоял, чтобы они поселились в доме его матери. «Зачем тратить деньги на аренду, когда есть свободная комната?» — убеждал Игорь. Тогда это казалось разумным решением. Молодые смогут копить на собственное жильё, а Вера Ивановна получит помощь по хозяйству.
Но реальность оказалась иной. Свекровь не просто нуждалась в помощи — она требовала полного подчинения.
Каждое утро в семь ноль-ноль Марина измеряла ей давление. Готовила завтрак по строго определённому меню. Получала список покупок и подробные инструкции, какие именно продукты где искать. А вечером выслушивала претензии: то молоко не той жирности, то хлеб чёрствый.
— Игорь на заводе деньги зарабатывает, а ты что? — частенько напоминала Вера Ивановна. — Твоя зарплата в магазине — копейки. Так хоть по дому помогай нормально.
Поначалу Марина пыталась оправдываться. Объясняла, что работает продавцом только временно, пока ищет что-то лучше. Что тоже устаёт и имеет право на отдых. Но свекровь умела так посмотреть, что слова застревали в горле.
«Неблагодарная», — говорил этот взгляд. «Живёшь в моём доме, а ещё претензии предъявляешь».
Игорь в эти моменты предпочитал не вмешиваться. «Мама пожилая, ей трудно одной», — объяснял он жене наедине. — «Потерпи немного. Скоро накопим на квартиру и съедем».
Но накопить никак не получалось. То крыша требовала срочного ремонта, то холодильник сломался, то Вере Ивановне понадобились дорогие лекарства. Семейный бюджет утекал на нужды дома, в котором они были не хозяевами, а временными жильцами.
А недавно случилось нечто, что окончательно переполнило чашу терпения Марины.
У неё появилась возможность устроиться администратором в стоматологическую клинику. Зарплата вдвое больше, график удобный, перспективы роста. Но для этого нужно было пройти собеседование и, возможно, какое-то время работать в две смены, пока не найдут замену в магазине.
— Какая ещё стоматология? — нахмурилась Вера Ивановна, узнав о планах невестки. — Там же одни проходимцы работают. Зубы людям портят за большие деньги. Ты хочешь стать соучастницей?
— Но это же совсем другая работа, — попыталась объяснить Марина. — Я буду просто записывать пациентов и вести документы.
— Ага, записывать. А потом втянут тебя в свои махинации. Нет уж, пусть Игорь сам решает, можно ли жене в таких местах работать.
Этот разговор произошёл в воскресенье. А в понедельник утром, когда Марина собиралась на собеседование, свекровь внезапно почувствовала себя плохо.
— У меня сердце колет, — простонала она, демонстративно хватаясь за грудь. — Наверное, давление подскочило. Измерь скорее!
Давление оказалось нормальным. Но Вера Ивановна продолжала жаловаться на недомогание. Попросила заварить особый травяной сбор. Потом потребовала вызвать врача. Затем передумала и велела сходить в аптеку за каплями.
К тому времени, когда Марина освободилась, время собеседования давно прошло. В клинике сказали, что место уже заняли. Может быть, в следующий раз.
— Зачем ты так расстраиваешься? — удивился вечером Игорь. — Найдёшь другую работу. А мама действительно плохо себя чувствовала.
— Плохо себя чувствовала? — не выдержала Марина. — Да она весь день после обеда в огороде копалась! Какое уж тут плохое самочувствие!
— Не преувеличивай. И вообще, разве семья не важнее работы?
Вот тут-то Марина и поняла: больше так продолжаться не может. Либо она найдёт способ вырваться из этого замкнутого круга, либо окончательно растворится в чужих потребностях и желаниях.
На следующий день она тайно сходила в агентство недвижимости. Выяснила, сколько стоит снять небольшую квартиру. Посчитала семейный бюджет без трат на ремонт дома и лекарства для свекрови. Оказалось, что прожить можно. Правда, придётся экономить, но личная свобода того стоила.
Главная проблема заключалась в том, как убедить мужа. Игорь привык жить под материнским крылом. Он искренне не понимал, что может быть неправильного в том, что пожилая женщина рассчитывает на помощь семьи.
— Ты представляешь, какой скандал поднимет мама, если мы съедем? — ужасался он, выслушав предложение жены. — Она же нам столько добра сделала! Дом предоставила, еду готовит, бельё стирает...
— Игорь, но мы же не дети! — возразила Марина. — Мне двадцать шесть лет, тебе двадцать восемь. Нормальные люди нашего возраста живут отдельно от родителей.
— А разве мы ненормальные? Зато денег экономим и маме помогаем.
— Экономим? — Марина достала блокнот, где последние месяцы вела подсчёты семейных трат. — Посмотри сам. За полгода мы потратили на ремонт крыши сорок тысяч. На новую стиральную машину для твоей мамы — двадцать пять. На её лекарства — восемь. Это уже больше семидесяти тысяч! За эти деньги можно полгода снимать нормальную квартиру.
Игорь молча изучал цифры. Видно было, что он впервые задумался об этом всерьёз.
— Но ведь мама одна. Как она без нас справится?
— Справлялась же до нашей свадьбы. И потом, мы никуда не исчезаем. Будем навещать, помогать. Но жить должны своей жизнью.
Разговор затянулся до глубокой ночи. Игорь колебался, выдвигал новые возражения, снова соглашался и опять сомневался. Но в конце концов признал: жена права. Пора становиться по-настоящему взрослыми.
Квартиру нашли довольно быстро. Небольшую однокомнатную в спальном районе. Без изысков, зато чистую и светлую. Хозяйка оказалась приятной женщой средних лет, которая сразу предупредила: «Я не люблю вмешиваться в дела жильцов. Главное — платите вовремя и не устраивайте притонов».
— Можете не беспокоиться, — улыбнулась Марина. — Мы как раз мечтаем о спокойной жизни.
Оставалось самое сложное — сообщить Вере Ивановне о принятом решении.
К этому разговору Игорь готовился несколько дней. Репетировал фразы, продумывал аргументы. Марина понимала, как ему тяжело. Но другого выхода не было.
— Мама, нам нужно поговорить, — начал он в воскресенье за ужином.
— О чём это? — насторожилась Вера Ивановна.
— Мы с Мариной решили снять квартиру. Пора жить отдельно.
Повисла тишина. Свекровь медленно отложила вилку и пристально посмотрела на сына.
— Это её идея? — кивнула она в сторону невестки.
— Нет, мама. Это наше общее решение.
— Ага. Общее. — В голосе Веры Ивановны появились металлические нотки. — Значит, всё, что я для вас делала, ничего не значит? Дом мой, еда моя, а вы неблагодарные?
— Мама, при чём тут неблагодарность? Мы же не исчезаем навсегда. Просто хотим создать собственный очаг.
— Собственный очаг! — фыркнула женщина. — За мои же деньги! Думаешь, я не знаю, кто в этой семье зарабатывает? Твоя зарплата инженера и её копейки в магазине — на что вы собираетесь жить?
— Марина нашла новую работу. С хорошей зарплатой.
— Ах, нашла! Небось опять эта стоматология? Я же говорила, что там одни мошенники!
— Мама, ты не знаешь этих людей. Не стоит заранее их осуждать.
Разговор грозил перерасти в скандал. Вера Ивановна то плакала, то кричала, то угрожала лишить сына наследства. Марина молчала, понимая: любое её слово только подольёт масла в огонь.
В конце концов Игорь твёрдо сказал:
— Мама, решение принято. Мы съезжаем в следующую субботу. Но это не значит, что мы тебя бросаем. Будем приезжать, звонить, помогать. Просто жить будем отдельно.
Вера Ивановна резко встала из-за стола и вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Всю неделю она с молодыми не разговаривала. Демонстративно готовила еду только для себя. При встрече отворачивалась.
Но в день переезда неожиданно появилась на кухне с узелком.
— Это вам, — буркнула она, протягивая свёрток Марине. — Домашние заготовки. Чтоб не помирали с голоду на новом месте.
— Спасибо, — растроганно произнесла Марина. — Вы очень добры.
— Добра... — проворчала свекровь. — Звоните хоть иногда. А то совсем как чужие станете.
В новой квартире они провели первый вечер в полной тишине. Никто не требовал измерить давление, приготовить особенный ужин или выслушать жалобы на жизнь. Можно было просто сидеть рядом, читать, разговаривать о чём угодно.
— Не жалеешь? — спросила Марина, заваривая чай.
— О чём?
— Что решился на этот шаг.
Игорь обнял жену и поцеловал в висок.
— Жалею только о том, что не сделал этого раньше. Теперь понимаю: мы действительно стали семьёй только сегодня.
За окном шумел вечерний город. Где-то далеко, в родительском доме, Вера Ивановна смотрела телевизор в одиночестве. Марине было её жалко. But искренне — жалко. Но возвращаться назад она бы не стала ни за что на свете. Личная свобода оказалась дороже любых материальных выгод и семейных традиций.