— Я тебе говорю, она не будет здесь жить! — голос Марины срывался на фальцет. Сковородка в её руке дрожала так, что масло брызгало на плиту.
Андрей молчал. Опять молчал, как всегда, когда дело касалось его драгоценной сестрицы. Марина смотрела на него и чувствовала, как что-то важное внутри неё ломается. Не первый раз, но сейчас — окончательно.
А началось всё три месяца назад. Людмила Петровна, свекровь, позвонила вечером и сообщила радостную новость: Ирка развелась. Наконец-то избавилась от того алкаша, который пил и бил её целых восемь лет.
— Молодец девочка, — сказала свекровь. — Теперь ей негде жить. Квартиру пришлось отдать ему, чтобы не убил. Вы же поможете?
Марина тогда ещё думала, что поможет. Конечно поможет. Ирка же пострадавшая, жертва домашнего насилия. Месяц-другой поживёт, найдёт работу, снимет что-нибудь. Обычная история.
Но Ирка приехала не одна. С ней был Максим, её пятнадцатилетний сын. Молчаливый, угрюмый, с наушниками в ушах и телефоном в руках.
— Максимка хороший мальчик, — объясняла Ирка, устраиваясь в их трёхкомнатной хрущёвке. — Только характер трудный. Переходный возраст, понимаешь.
Марина понимала. У неё самой двое детей. Только её дети в садик ходят, а этот великовозрастный дядя в туалете по полчаса сидит, в душе моется по два раза на день и орёт по ночам в какие-то игры.
— Андрей, — начинала Марина осторожно. — А долго они у нас пробудут?
— Не знаю, — отвечал муж. — Ира работу ищет.
Ира работу искала очень своеобразно. По утрам лежала до одиннадцати, потом до обеда листала соцсети, после обеда шла гулять с подружками. Вечером рассказывала, какие все работодатели жадные и как трудно найти нормальное место.
— Марин, а у тебя случайно тысячи три нет? — спрашивала она между делом. — Максимке кроссовки нужны. Совсем затоптались.
У Марины не было трёх тысяч. У Марины вообще денег было в обрез. Андрей получал немного, она сидела в декрете с младшим. Каждая копейка на счету. А тут ещё двое нахлебников, которые едят, как не в себя, коммуналку наматывают и вообще ведут себя, будто они тут хозяева.
Хуже всего было то, что Ирка начала давать советы. О воспитании детей, о ведении хозяйства, о том, как правильно варить суп детям.
— У тебя суп не наваристый, — заявила она однажды. — Я бы по-другому сделала.
— Делай, — огрызнулась Марина.
— Готовить не буду, не хочу мешать, — улыбнулась Ирка. — Кухня твоя.
Вот именно. Её кухня, её квартира, её жизнь. Которая превратилась в сплошной кошмар.
Дети стали капризничать. Старший сын жаловался, что Максим берёт его карандаши и фломастеры без спроса. Младший плохо спал из-за постоянного шума. А Марина металась между всеми, как заведённая, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие нормальной жизни.
— Мам, а почему дядя Максим мою приставку взял? — спросил старший сын.
— Отдам, — буркнул Максим, не отрываясь от игры.
— Когда?
— Когда надоест.
Марина чувствовала, как закипает. Но промолчала. Ну что она скажет? Это же ребёнок, пострадавший от развода родителей. Нужно быть понимающей.
Понимающей она была до того дня, когда Ирка заявила:
— Марин, а я тут подумала. Может, мне здесь и остаться? Зачем деньги на съёмное жильё тратить? Мы же не чужие.
У Марины перехватило дыхание.
— Как остаться?
— Ну так, насовсем. Мы же не мешаем особо. Максимка скоро в армию пойдёт, я работу найду, буду помогать по хозяйству. А там может и ему на отдельную квартиру скоплю. Удобно же всем.
Удобно всем. Кроме Марины, которая уже месяц как не высыпается нормально и чувствует себя лишней в собственной квартире.
— Ира, но квартира маленькая, — начала она.
— Да ладно тебе, — отмахнулась золовка. — Люди и в меньших живут. Зато какая экономия! И мне, и вам.
Вечером Марина попыталась поговорить с мужем.
— Андрей, это же временно было. Помочь и всё.
— Ну да, — согласился он. — Но раз уж так получилось...
— Как так получилось? Она сама решила остаться!
— Марин, это же моя сестра. Я не могу её на улицу выгнать.
— А меня ты можешь с детьми в этой квартире задушить?
— Не драматизируй. Как-нибудь уживёмся.
Как-нибудь уживёмся. Легко сказать. Не он же полночи укладывает детей, которые не могут заснуть из-за грохота телевизора. Не он стирает гору чужого белья и готовит на шестерых вместо четверых.
А Ирка тем временем совсем освоилась. Начала переставлять вещи по своему вкусу, критиковать Маринины методы воспитания и давать советы по поводу отношений с мужем.
— Ты слишком много на себя берёшь, — говорила она. — Мужчина должен быть главным в доме. А ты его пилишь по любому поводу.
Марина пилила. Конечно пилила. Когда ещё высказать всё, что накипело? Андрей приходил с работы, ужинал и устраивался перед телевизором или планшетом. А она бегала вокруг всех, как прислуга.
— Твоя сестра предложила остаться насовсем, — сказала она ему прямо.
— Ну и что?
— Как что? Ты согласен?
— А что тут плохого? Поможет по хозяйству, с детьми посидит.
Поможет по хозяйству. Ирка, которая за три месяца ни разу не помыла посуду без напоминания и считает, что загрузить стиральную машину — это уже подвиг.
— Андрей, я устала, — призналась Марина. — Мне тяжело.
— Потерпи немного. Она работу найдёт, всё наладится.
Потерпи. Это его любимое слово. Потерпи, когда денег не хватает на детские вещи, а Ирка покупает себе новую косметику. Потерпи, когда дети не могут нормально играть в своей комнате, потому что там разложился Максим со всеми своими подростковыми проблемами. Потерпи, когда собственная квартира перестаёт быть домом.
Последней каплей стал разговор с соседкой.
— Марина, а у вас что, коммуналка теперь? — спросила тётя Галя из соседней квартиры. — Очень шумно стало. И мусора много.
Мусора действительно стало много. Максим питался одним фастфудом и оставлял упаковки где попало, вернее на лавке у подъезда.
— Это временно, — соврала Марина.
— А-а, — недоверчиво протянула соседка. — Временно оно всегда временно, пока не станет постоянно.
Умная женщина, эта тётя Галя.
Дома Марина застала картину: Ирка объясняла её старшему сыну, что драться нехорошо, а Максим играл в телефон, разлёгшись на диване.
— Что случилось? — спросила Марина.
— Да так, мальчишки подрались, — небрежно ответила Ирка. — Максим нечаянно сломал его машинку, ну тот и полез драться.
— Нечаянно?
— Ну да. Наступил случайно.
Марина посмотрела на сына. Мальчик сопел от обиды, в глазах стояли слёзы.
— Максим, ты извинился?
Подросток пожал плечами.
— За что? Я ж не специально.
— За то, что сломал чужую вещь.
— Подумаешь, машинка. Ещё купят.
Ещё купят. На какие деньги? Марина почувствовала, как что-то внутри неё взрывается.
— Это была его любимая машинка.
— Марин, ну не делай из мухи слона, — вмешалась Ирка. — Дети есть дети.
Дети есть дети. А родители есть родители. И должны учить детей отвечать за свои поступки. Но объяснять это Ирке было бесполезно.
Вечером, укладывая сына спать, Марина услышала:
— Мам, а когда дядя Максим уедет? Мне надоело.
— Скоро, — пообещала она.
— А когда скоро?
— Очень скоро.
Она сама не знала, когда. Но знала, что больше не может.
Решающий разговор произошёл на следующий день. Марина готовила обед, когда Ирка зашла на кухню.
— Марин, а я тут с Андреем говорила. Мы решили, что я найду работу через месяц-другой и буду платить за коммуналку. Честно по-братски.
— Ира, мы не договаривались об этом.
— Ну как не договаривались? Андрей же согласился.
Андрей согласился. Не спросив жену, не обсудив с ней, просто взял и согласился. Марина почувствовала, как у неё дрожат руки.
— А меня никто не спрашивал.
— Да ладно тебе, — засмеялась Ирка. — Мы же семья. Что тут спрашивать?
Семья. Но почему-то в этой семье учитывается мнение всех, кроме Марины.
— Ира, я против.
— Против чего?
— Против того, чтобы вы здесь оставались.
Ирка перестала смеяться.
— Ты чего?
— Я хочу, чтобы вы съехали.
— Марина, ты о чём? Мне некуда идти.
— Найдёшь. Как-то же жила до этого.
— До этого у меня муж был! А теперь что, на улицу идти?
— Снимешь что-нибудь. Работу найдёшь.
— Легко сказать. А если не найду?
— Найдёшь, если захочешь.
Ирка смотрела на неё с недоумением.
— Я не понимаю. Что такого страшного в том, что мы поживём вместе? Денег больше будет, помощи по дому.
— Мне не нужна твоя помощь.
— Не нужна? А кто вчера посуду мыл?
— Ты один раз помыла за три месяца!
— Не один раз. И вообще, я думала, мы друг другу помогаем.
— Помогаем? Ты лежишь до обеда, тратишь свет и воду, пользуешься моими вещами и ещё учишь жить!
— Марина, ты неблагодарная. Мы же твоих детей развлекаем, с ними играем.
— Развлекаете? Максим сломал сыну машинку и даже не извинился!
— Подумаешь, машинка.
— Для моего сына это не подумаешь!
Разговор зашёл в тупик. Ирка обиделась и ушла звонить брату. Марина осталась на кухне одна и поняла: дальше терпеть она не будет.
Андрей пришёл мрачный.
— Ира говорит, ты её выгоняешь.
— Я прошу её съехать.
— Это одно и то же.
— Нет, не одно и то же. Она взрослая женщина, может сама о себе позаботиться.
— Марина, ну куда она пойдёт?
— Не знаю. Но знаю, что здесь она больше жить не будет.
— Это моя сестра!
— А это моя квартира!
— Наша квартира.
— Тогда мне нужно твоё согласие на то, чтобы она съехала.
— Я не согласен.
— Тогда съеду я. С детьми.
Андрей посмотрел на неё с удивлением.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Марина, не глупи. Куда ты пойдёшь?
— К маме. Или сниму что-нибудь.
— На какие деньги?
— Найду работу. Как твоя сестра найти не может, так и я найти не смогу?
— Это же глупость.
— Это моё решение.
Андрей помолчал.
— Хорошо. Поговорю с ней.
— Не поговоришь, а скажешь, что нужно съехать.
— Марина...
— Либо она, либо я. Выбирай.
Она сама удивилась своей решительности. Но отступать не собиралась.
На следующий день началась война. Ирка ходила по квартире как туча, Максим демонстративно грохотал дверями, Андрей молчал. А Марина спокойно занималась детьми и домашними делами, будто ничего не происходит.
— Марина, я с тобой серьёзно говорю, — попыталась ещё раз Ирка. — Мне действительно некуда идти.
— А мне некуда деваться от вас в собственной квартире.
— Ну мы же не мешаем.
— Мешаете.
— Чем?
— Всем. Вы мешаете жить.
— Жить? Да что с тобой стало? Раньше ты была нормальная.
— Раньше вас здесь не было.
Ирка всплеснула руками.
— Ну мы же родственники!
— Родственники не значит нахлебники.
— Нахлебники? Я покупаю продукты!
— Иногда. На те деньги, которые занимаешь у меня.
— Я отдам.
— Когда?
— Когда работу найду.
— А когда работу найдёшь?
— Скоро.
— Ира, ты три месяца говоришь "скоро". Мне надоело.
В конце концов Андрей сдался. Не потому что понял жену, а потому что устал от скандалов. Сказал сестре, что нужно съехать до конца месяца.
Ирка рыдала, Максим хлопал дверями, свекровь звонила и устраивала разборки. Но Марина стояла на своём.
— Я её на улицу не выгоняю, — объясняла она свекрови. — Месяц у неё есть. За месяц можно найти жильё.
— А если не найдёт?
— Найдёт. Если поставить цель, всё можно найти.
— Марина, ты жестокая.
— Нет, я усталая.
За две недели Ирка нашла работу и сняла однокомнатную квартиру на окраине. Оказывается, когда приспичит, всё можно сделать быстро.
— Ты меня предала, — сказала она Марине в день отъезда.
— Нет, я себя не предала.
— Мы же были подругами.
— Подруги не пользуются друг другом.
— Я не пользовалась.
— Пользовалась. И ты это знаешь.
Ира уехала со слезами и упрёками. Максим демонстративно не попрощался. Свекровь объявила Марине бойкот.
А Марина в первый раз за три месяца нормально выспалась в собственной кровати.
— Не жалеешь? — спросил Андрей утром.
— О чём?
— Что так жёстко поступила.
— Жалею о том, что не сделала этого раньше.
— Марина...
— Что?
— Я понял. Ты была права.
— Правда?
— Правда. Просто мне трудно было сестре отказать.
— А мне трудно было так жить.
— Прости.
— Прощаю. Но запомни: в следующий раз спрашивай моё мнение, прежде чем кого-то сюда поселять.
— Запомню.
Дети были счастливы. Старший сын снова мог спокойно играть, младший нормально спал. Марина вернулась к своему режиму, к своим правилам, к своей жизни.
Через месяц Ира позвонила. Извинилась. Сказала, что поняла, что была не права. Пригласила в гости.
— Приедем, — пообещала Марина. — Но жить к нам больше не проситься.
— Не буду, — засмеялась Ира. — Мне и самой лучше одной.