Пространное изъясненіе окончанія дощьки №8/2 «Влєs-кнiғи», согласно различнымъ толкованіямъ да преложеніямъ, якоже бы во вѣкъ осмьнадцатый era vulgaris высокимъ штилемъ начертано было, да притомъ складомъ непринужденнымъ сложено, а такожде отъ сходной песни болгарской «Ꙁора ми сѧ ᶎаᶎорила» дополнено.
Вотъ они, первые лучи.
Показались изъ славной дали прадедней,
съ самаго края земли,
съ нашей отчизны древней...
Се Заря Красная шествуетъ,
каменiя драгіе на нить нанизуя,
себѣ въ украшеніе,
а инымъ во одареніе разсыпаетъ,
ежели бдящій на пути встрѣтится.
И первымъ къ ней всегда нашъ князь державный подходитъ,
и встрѣчу такъ всякій разъ начинаетъ –
добрымъ словомъ привѣтствуетъ.
Его же Заря свѣтозарная вопрошаетъ:
«Куда, о князь свѣтлѣйшій, путь свой держишь?»
Онъ же рече ей въ день сей такую речь:
«Зарюшка ты наша, милая и прекрасная!
Ты шествуешь въ вышинѣ поднебесной,
ты зришь необозримые предѣлы мира,
ужель о подвигахъ моихъ ты не вѣдаешь
да о замыслахъ?»
Она же тихимъ гласомъ ему рекла:
«Что мнишь, мой князь свѣтлѣйшій!
Зрю я тебя – вонъ ты, въ долинѣ земной.
Вся о тебѣ мнѣ ведомо!
Идеши бо врази коварны сокрушити,
да землю родну отъ нихъ свободити.
Копiя рати твоей – что хладенъ лѣсъ,
мечи же блистаютъ что жарокъ мой ликъ».
Этой-то Красной Заре
Русичи поклонъ творятъ,
яко подобаетъ людямъ рановозстающимъ,
а не
окрещеннымъ
и тѣмъ самымъ пребывающимъ во грѣхѣ
Грекамъ,
иже боговъ своихъ позабыли,
а нашихъ не разумѣютъ,
и хулу на тѣхъ и сихъ возглашаютъ
по злобѣ врожденной
и невѣжеству насажденному,
и потому въ богахъ не возродятся.
Заря же, на нихъ взираючи,
печалію тяготитъ свое сердечушко.
Мы же доселѣ славословія богамъ возносимъ
по книгѣ «Пощинѣ», якоже предки научили,
и потому суть возносители славы –
Славяне.
И сами пребываемъ во славѣ вѣчной,
аще и въ родахъ иныхъ
нарекаемся Сѣнцы, Новояры и прочая.
Не Еллины имя славное носятъ, но мы,
ибо отъ временъ кочевыхъ и древнѣйшихъ
слава наша, яко вихрь, разносится,
и сію славу доказали мы Еллинамъ,
съ грудiю обнаженною шагаючи
на щиты ихъ желѣзные и мечи.
Да не смѣются надъ славою нашею, -
покорежили ихъ до безславія!
И остались на поле бранномъ лишь мы,
яко медвѣди лютые,
на заднихъ лапахъ стоящіе
непоколебимо,
аки подъ чарами вѣщуньи,
восхищенные пѣніемъ дѣвы Вестнеи,
иже по «Затеси львовъ» со Сленжи
научена славити доблесть нашу древнюю,
нынѣ же подтвержденную.
А дѣва Мстестана,
Ренетское писаніе «Ликъ сѣчи» вѣдающа,
раны наши исцѣлитъ,
доколѣ пѣснь въ мечты насъ уноситъ…
Медвѣди же лѣсные, услышавъ гласъ сей,
уняли ярость свою,
страшася къ намъ приблизиться.
Еллины же уцѣлѣвшіе
убегоша, яко олени,
но на утѣху себѣ
не умалятъ славы нашей:
аще и супостаты намъ по похоти своей,
- ибо гордость въ насъ естественна, -
но правду возвѣстятъ,
яко, аще и суровы,
лежаща не поражаемъ,
и безъ нужды не убиваемъ,
а токмо въ необходимости,
да враги отступятъ
и настанетъ покой.
Греки истребляютъ иныхъ
по алчности да прихоти.
Русы же, аще и грозны, но благородны:
голодному хлѣбъ или похлебку подадутъ,
а ежели въ нуждѣ сами возопятъ,
то, хотя и горды зело,
за даденное благодарствуютъ.
Не якоже Еллины,
иже не даютъ, но берутъ,
да еще злобствуютъ на дающаго,
заочно хулу изрекая.
Егда Еллины Русовъ одолѣваютъ,
небо стонетъ тяжко и рыдаетъ.
Егда же Еллиновъ Русы бiютъ,
и небеса, и земля содрогаются.
Орлы, свидѣтели бранныхъ дѣлъ,
густо вдали летаютъ,
да Еллинамъ солгати не позволяютъ:
о славѣ нашей клекочутъ
вездѣ и всѣмъ,
ибо Русичи степями шествуютъ
не яко зайцы трусливые,
но поступью вольною и могучей.
Аще же князь нашъ лежитъ,
отъ ранъ жестокихъ страждущъ,
орлы чорныи надъ нимъ вiются, кружатъ.
Но познавше, кой есть сей,
глаголютъ:
«Гой еси, о княже нашъ преславный!
Не крови твоея мы прилетехомъ ясти,
ни плоти твоея мы алчно желаемъ!
Мы вемы, коль еси ты великій мужъ,
мы сами молимъ небесныхъ боговъ о семъ –
о здравіи твоемъ, о силѣ молодецкой!»
И чудо бываетъ:
путь кажутъ соратникамъ,
да обрящутъ его
и помощи дадутъ.
Пока же тѣ не придутъ, орлы сами
во клювахъ ему носятъ влагу.
А коль скажетъ князь, съ кѣмъ былъ въ брани жестокой,
они въ Грецколань летятъ стрѣлою быстрой,
тамъ мяса бѣлаго насыщаются,
тамъ же крови чорной напиваются.