Телефон зазвонил рано утром, когда я только начала заваривать кофе. На экране высветилось имя свекрови – Тамара Петровна. Сердце неприятно сжалось, потому что добрых новостей она никогда не приносила.
«Алла, тебе нужно срочно приехать. У нас семейный совет», – сухо произнесла она, даже не поздоровавшись.
«Что случилось?» – спросила я, машинально помешивая сахар в чашке.
«Приезжай, все объясню. И Сергея с собой захвати».
Сергей как раз вышел из душа, услышав мой разговор. Лицо у него сразу стало настороженным.
«Опять мама что-то затеяла?» – вздохнул он, завязывая полотенце на поясе.
«Семейный совет, говорит. Звучит зловеще».
Мы собирались молча. За семнадцать лет брака я выучила все повадки семейки мужа. Семейные советы созывались только в критических ситуациях – когда кому-то нужны были деньги, помощь или когда решали, кого и в чем обвинить.
В доме свекрови уже собрались все: сама Тамара Петровна в парадном халате, деверь Павел с женой Светой, золовка Ирина с мужем. Атмосфера была торжественно-мрачной, как на поминках.
«Садитесь», – указала свекровь на стулья, расставленные полукругом. «Нам нужно серьезно поговорить об Алле».
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Говорить обо мне, а не со мной – это уже было плохим знаком.
«Мам, в чем дело?» – осторожно спросил Сергей.
Тамара Петровна встала, как прокурор перед оглашением приговора: «Дело в том, что твоя жена совсем забыла о своих обязанностях перед нашей семьей».
«Каких обязанностях?» – не выдержала я.
«Не перебивай старших», – одернула меня золовка Ирина. «Мама говорит».
Свекровь продолжила: «Во-первых, ты уже полгода не навещала папу на кладбище. Я одна хожу, убираю, цветы покупаю».
«Но я же была там в мае, на день рождения Николая Ивановича», – попыталась возразить я.
«Один раз за полгода! А должна каждые выходные. Ты же невестка, у тебя обязанности».
Павел кивнул: «Правильно мама говорит. Мы все ходим, а ты отлыниваешь».
«Во-вторых», – свекровь подняла указательный палец, – «ты перестала помогать Павлу с детьми. Раньше водила их в поликлинику, на кружки, а теперь Света одна мается».
Я посмотрела на Свету. Та сидела, опустив глаза, явно чувствуя себя неловко.
«Света, ты сама просила меня об этом?» – спросила я напрямую.
«Я... ну... мне действительно тяжело одной...» – пробормотала она.
«Так в чем проблема? Попроси – помогу. Но ты же ни разу не обращалась».
«Не должна она просить!» – вскипела Тамара Петровна. «Ты сама должна видеть, предлагать. Мы же семья».
Ирина подключилась к обвинениям: «А еще ты перестала приглашать нас на праздники. Помню, раньше на день рождения Сергея всегда накрывала стол, всех собирала».
«Ира, в последний раз, когда я готовила ужин на день рождения Сергея, ты сказала мне, что мой оливье невкусный, а мясо пересушенное. Настроение было испорчено всем».
«Так я же по-доброму говорила, чтобы ты училась готовить лучше!»
Сергей сидел молча, глядя в пол. Я понимала, что он не заступится – никогда не заступался, когда речь шла о противостоянии с его семьей.
«И вообще», – Тамара Петровна перешла на повышенные тона, – «ты стала какая-то независимая. Работаешь допоздна, на дачу с нами не ездишь, свои дела впереди семейных ставишь».
«Я работаю, чтобы мы с Сергеем могли себе позволить нормальную жизнь», – попыталась объяснить я.
«Какую нормальную жизнь? Сергей зарабатывает, тебе бы дома сидеть, семье помогать».
Муж Ирины, молчавший до этого Володя, вдруг вставил: «А помнишь, Алла, как ты отказалась занять Павлу денег на машину? Это же брат твоего мужа, считай, твой брат».
«Володя, у нас тогда самих денег не было. Мы ипотеку платили, кредит за машину. Я объясняла это».
«Объясняла, объясняла», – передразнила Ирина. «А на свою косметику дорогую деньги находились».
«Какую косметику? Я в «Магните» кремом за двести рублей пользуюсь!»
«Не кричи на нас», – строго сказала свекровь. «Мы старше тебя, мы Сергея родили и вырастили. Ты должна нас уважать».
Я посмотрела на мужа. Он по-прежнему молчал, только изредка кивал на слова матери.
«Сергей, скажи что-нибудь», – попросила я.
Он поднял глаза: «Алла, может, действительно стоит больше времени семье уделять? Мама не просто так говорит».
Вот тут я поняла, что осталась совсем одна.
«Хорошо», – сказала я, вставая. «Давайте разберемся по порядку. Тамара Петровна, вы считаете, что я должна каждые выходные ездить на кладбище?»
«Конечно должна. Это твой долг перед памятью свекра».
«А кто решил, что это мой долг?»
«Как кто? Традиции, приличия. Ты же замужем за его сыном».
«Понятно. Павел, ты считаешь, что я должна водить твоих детей по врачам и кружкам?»
Павел замялся: «Ну... ты же не работала раньше, время было...»
«Раньше я сидела в декрете с собственным ребенком. А теперь у меня работа».
«Работа, работа», – махнула рукой Ирина. «Подумаешь, в офисе бумажки перекладывать. Семья важнее».
«Ира, а ты работаешь?»
«Работаю, но я свои обязанности перед семьей не забываю».
«Какие именно обязанности ты выполняешь?»
Ирина растерялась: «Ну... я... мы же часто к маме приезжаем, помогаем...»
«А конкретно что делаешь?»
«Зачем ты ее допрашиваешь?» – вмешалась Тамара Петровна. «Мы здесь не Иру обсуждаем, а твое поведение».
Я глубоко вздохнула: «Знаете что, давайте я вам объясню, как все выглядит с моей стороны. Семнадцать лет назад я вышла замуж за Сергея. Не за вас всех, а за него одного. Но почему-то каждый из вас решил, что я теперь обязана обслуживать всю вашу семью».
«Наглая какая стала», – прошептала Света.
«Не наглая, а честная. Тамара Петровна, вы требуете, чтобы я ездила на кладбище каждую неделю. А кто-нибудь спросил, хочу ли я этого? Может, у меня свое представление о том, как чтить память умерших?»
«Дерзишь еще!»
«Не дерзю, а говорю правду. Павел, твоя жена прекрасно справляется с детьми. Если ей нужна помощь, пусть обратится напрямую ко мне. Но это будет моя добровольная помощь, а не обязанность».
«Вот видите», – торжествующе сказала свекровь, обращаясь к сыну. «Слышишь, как она разговаривает? Совсем от рук отбилась».
Сергей наконец заговорил: «Алла, ну неужели тебе трудно маме помочь? Семья же».
«Сережа, я готова помогать. Но добровольно, когда меня попросят, а не потому, что кто-то решил, что я это должна делать. И главное – я хочу, чтобы мою помощь ценили, а не воспринимали как должное».
«Ценили, ценили», – скривилась Ирина. «А чего тебя ценить-то? Обычные человеческие дела делаешь и требуешь благодарности».
«Ира, а ты мне благодарна за то, что я три года водила твоих детей в поликлинику, пока ты на курсах училась?»
«Это было давно...»
«Два года назад. И ни разу ты мне спасибо не сказала. Более того, постоянно недовольна была – то я не в ту клинику повезла, то не к тому врачу».
Тамара Петровна стукнула рукой по столу: «Хватит! Мы собрались не для того, чтобы выслушивать твои претензии. Мы объясняем тебе, как нужно себя вести».
«А если я не согласна с вашими требованиями?»
«Тогда ты плохая жена и невестка», – холодно произнесла свекровь.
Я посмотрела на всех этих людей, сидящих полукругом и смотрящих на меня с осуждением. Странное дело – я семнадцать лет пыталась им угодить, быть хорошей для всех, а в итоге все равно оказалась виноватой.
«Знаете что», – сказала я, беря сумку. «Я подумаю над вашими словами».
«Думать тут нечего», – буркнул Павел. «Или ты член семьи, или нет».
«Именно. Я подумаю, хочу ли я быть членом семьи на ваших условиях».
Сергей вскочил: «Алла, что ты говоришь?»
«Я говорю то, что думаю. Может быть, впервые за много лет».
Дома мы долго молчали. Сергей ходил по квартире, хмурился, что-то бормотал себе под нос. Я сидела на кухне и пила чай, пытаясь разобраться в своих мыслях.
«Ну и что теперь?» – спросил он наконец.
«А что именно ты имеешь в виду?»
«Ты же понимаешь, что мама расстроилась. Они все расстроились».
«Сережа, а ты понимаешь, что расстроилась я?»
«Ну, мама же не со зла. Она просто привыкла, что в семье все друг другу помогают».
«Все друг другу? А кто мне помогает?»
Сергей растерянно посмотрел на меня: «Как кто? Я помогаю».
«Ты помогаешь по дому, это правда. А кто из твоей семьи хоть раз предложил мне помощь?»
«Ну... они же старше, у них свои заботы...»
«Понятно. То есть помощь должна идти только в одну сторону – от меня к ним».
«Алла, ну не утрируй. Мы же семья, мы должны держаться вместе».
«Держаться вместе и обслуживать всех подряд – разные вещи».
Он сел напротив меня: «Хорошо, скажи честно – что тебя больше всего задело?»
Я подумала: «То, что никто не спросил моего мнения. Все за меня решили – что я должна, как должна, когда должна. А то, что у меня может быть своя точка зрения, никого не интересует».
«Но ведь действительно, ты стала меньше времени семье уделять...»
«Сережа, я работаю полный день, веду дом, воспитываю нашего сына. У меня просто физически нет времени на то, чтобы еще обслуживать всех твоих родственников».
«А раньше же было время».
«Раньше я сидела дома с ребенком. И даже тогда ваша мама находила, к чему придраться. Помнишь, как она ругала меня за то, что я Данила в три года на горшок не приучила? Или за то, что он у меня слишком худой?»
Сергей задумался. Видимо, воспоминания всплыли не самые приятные.
«И еще одно», – продолжила я. «Почему ты молчал, когда они меня обвиняли? Почему не защитил?»
«Я не хотел конфликта...»
«То есть лучше пусть конфликт будет у меня с твоей семьей, чем у тебя с ними?»
«Алла, ну что ты хочешь от меня? Это моя мама, мой брат, сестра...»
«А я кто?»
«Ты... ты моя жена...»
«Вот именно. Я твоя жена. И если придется выбирать между мной и ими, ты выберешь их».
Сергей встал, прошелся по кухне: «Не ставь меня в такое положение».
«Я никого никуда не ставлю. Я просто констатирую факт».
Мы еще долго говорили в тот вечер. Сергей пытался найти компромисс, я объясняла, что компромисс должен устраивать обе стороны. К полуночи мы оба устали и разошлись спать, ничего не решив.
Утром позвонила Света: «Алла, можно с тобой встретиться? Поговорить хочется».
Мы встретились в кафе возле ее дома. Света выглядела смущенной.
«Послушай», – начала она, размешивая сахар в кофе. «Мне вчера неловко было. Я правда не просила Тамару Петровну, чтобы она с тобой говорила».
«А откуда тогда взялась эта тема?»
«Ну, я как-то жаловалась Павлу, что устаю с детьми. А он маме рассказал. Она и решила, что ты должна помогать».
«Света, если тебе нужна помощь, обращайся напрямую ко мне. Зачем через третьих лиц?»
«Я боялась, что ты откажешь».
«Почему боялась?»
Света помолчала: «Ты стала какая-то... отстраненная что ли. Раньше сама предлагала, а теперь...»
«Раньше я предлагала, а вы воспринимали это как должное. Никто не говорил спасибо, все только критиковали – то не так, это не так».
«Да, наверное, мы действительно привыкли...»
«Вот именно. Привыкли, что у меня нет права сказать нет».
Света кивнула: «Понимаю. А что теперь будет?»
«Ничего страшного. Если тебе нужна помощь, попроси. Если смогу – помогу. Но это будет моя добровольная помощь».
«А Тамара Петровна на тебя очень сердится».
«Пусть сердится. Я не обязана жить так, как хочет твоя свекровь».
Вечером того же дня позвонил Павел: «Алла, мать расстроена. Может, приедешь, поговоришь с ней?»
«О чем говорить, Паша?»
«Ну, извинишься, объяснишь, что погорячилась...»
«За что мне извиняться?»
«За то, что грубо разговаривала со старшими».
«Я не грубила. Я высказала свою точку зрения».
«Алла, ну не будь такой принципиальной. Мать старая, ей тяжело переносить такие разговоры».
«Паша, а мне легко переносить обвинения в том, чего я не делала?»
«Какие обвинения? Мы же по-семейному, по-доброму...»
«По-доброму это когда учитывают интересы всех сторон. А вчера учитывали только ваши интересы».
Павел помолчал: «Хорошо, а что ты предлагаешь?»
«Ничего особенного. Хотите моей помощи – попросите. Буду в состоянии помочь – помогу. Не буду – объясню почему».
«Это что, торг какой-то?»
«Это уважение к моему времени и моему выбору».
Павел вздохнул: «Женщины, блин. Все усложняете».
Сергей вернулся домой мрачный. Оказалось, что мать весь день названивала ему на работу, жаловалась на мое поведение, требовала «принять меры».
«Что за меры?» – спросила я.
«Она хочет, чтобы я с тобой серьезно поговорил».
«И что ты ей ответил?»
«Что мы взрослые люди и сами разберемся».
Это было уже что-то. Впервые за долгое время Сергей не согласился немедленно выполнить материнское требование.
«А еще она сказала, что если ты не изменишь свое отношение к семье, то она пересмотрит свое отношение к тебе», – добавил он.
«И что это означает?»
«Не знаю. Но тон у нее был серьезный».
Я подумала: «Знаешь, Сережа, я устала бояться реакции твоей матери на каждый свой шаг. Семнадцать лет я пыталась заслужить ее одобрение и так и не заслужила. Может, пора перестать пытаться?»
Сергей посмотрел на меня внимательно: «Ты серьезно?»
«Абсолютно. Я буду вежливой, буду общаться, но жить по ее указаниям больше не буду».
«А если она обидится?»
«Пусть обижается. Я тоже имею право обижаться».
Через неделю Тамара Петровна позвонила сама: «Алла, нам нужно встретиться и все обсудить спокойно».
Мы встретились у нее дома. На этот раз она была одна, без свиты родственников.
«Я подумала над нашим разговором», – начала она. «Может быть, мы действительно слишком многого от тебя требуем».
Я удивилась такому повороту: «Правда?»
«Но ты тоже должна понять – мне тяжело одной обо всех заботиться. Я уже не молодая».
«Тамара Петровна, я готова помогать. Но хочу, чтобы вы меня спрашивали, а не требовали».
«Хорошо. А ты будешь на кладбище ездить?»
«Буду. Но не каждую неделю. Раз в месяц, на памятные даты».
Она подумала: «Ладно, договорились».
«И еще. Я хочу, чтобы вы перестали обсуждать меня с другими родственниками. Если есть претензии – говорите мне напрямую».
«Согласна», – кивнула свекровь.
Мы пожали друг другу руки. Это было похоже на подписание мирного договора.
Изменилось ли что-то кардинально? Нет, конечно. Тамара Петровна по-прежнему считает, что знает, как мне лучше жить. Родственники по-прежнему ждут от меня помощи. Но теперь я не чувствую себя обязанной соответствовать их ожиданиям любой ценой.
И самое главное – Сергей начал меня поддерживать. Не сразу, не во всем, но он понял, что его жена тоже имеет право на собственное мнение.
Иногда я думаю о том, сколько лет потратила на попытки всем понравиться. Но, может быть, это был необходимый опыт. Теперь я точно знаю: никому ничего не должна просто потому, что вышла замуж. Семья – это взаимная поддержка, а не односторонняя повинность.