Я вела трактор по просёлочной дороге — обычный конец смены, поле за плечами, усталость в теле. И тут сзади резко подлетает джип, водитель сигналит, моргает фарами, а потом орёт в окно: "С дороги, кляча!"
Он с ревом обогнал меня, свернул на обочину — и уверенно помчал прямо в сторону болотца, которое я объезжала каждый день. Через пару минут его колёса уже увязли в грязи. А ещё через минуту этот "царь дороги" вышел из машины и… начал махать мне руками.
Что было дальше — рассказываю по-честному. Без прикрас, но с удовольствием.
***
Пыльный июльский вечер окутывал бескрайние пшеничные поля. Солнце, уже клонящееся к горизонту, отбрасывало длинные тени от колосков, колышущихся под лёгким ветром. В воздухе витал запах сухой земли и нагретой травы, смешанный с едва уловимым ароматом дизельного топлива. Над полем гудел старенький комбайн "Дон", его жёлтая кабина поскрипывала на каждом ухабе. За штурвалом сидела Светлана, двадцатилетняя девушка с собранными в косу русыми волосами и выгоревшей на солнце чёлкой. Её лицо, покрытое тонким слоем пыли, выражало спокойную сосредоточенность. Она привыкла к этим полям, к их бесконечным просторам, к гудению мотора и ритмичному стуку жатки.
Светлана, или, как её звали в деревне, Светка-комбайнёрша, была младшей в семье фермеров. Её отец, Иван Петрович, держал небольшое хозяйство в селе Краснозёрное, что в трёх часах езды от областного центра. Семья жила дружно, но небогато: старый комбайн, два трактора и десяток коров — вот и всё их богатство. Светлана с детства помогала отцу и братьям, а в этом году, окончив курсы механизаторов, взяла на себя уборку урожая.
Комбайн медленно полз по дороге через поля, позади него — ровные полосы скошенной пшеницы. Рабочий день был позади, и она уже возвращалась домой, провожая взглядом уходящее солнце и золотистую гладь за собой. В кабине было жарко, несмотря на приоткрытое окно. На сиденье рядом лежала потрёпанная сумка, из которой торчала бутылка воды и свёрток с бутербродами. В углу позвякивали инструменты — отвёртка, пара ключей, молоток. Светлана напевала под нос старую песню, которую часто крутили по местному радио, и поглядывала на горизонт. Вечер обещал быть спокойным.
Вдруг позади раздался резкий автомобильный гудок. Светлана вздрогнула, чуть не выпустив штурвал. Она обернулась и через мутное заднее стекло увидела три чёрных джипа, блестящих, как начищенные самовары. Они мчались по узкой грунтовке, поднимая клубы пыли. Гудки становились всё настойчивее, и Светлана нахмурилась. "Куда им так спешить?" — подумала она, но сбавлять скорость не стала. Дорога была узкой, а по бокам тянулись канавы, заросшие бурьяном. Свернуть было некуда.
Светлана глянула в боковое зеркало. Из переднего джипа высунулся мужчина в тёмных очках. Его голос, усиленный ветром, донёсся до кабины:
— Эй, на ржавой колымаге! Пропусти, быстро!
Светлана стиснула зубы. Она не любила, когда её комбайн называли "колымагой". Этот "Дон" был старше её самой, но отец с братьями каждый год его латали, и он честно отрабатывал сезон за сезоном. Девушка пожала плечами и продолжила вести машину, не обращая внимания на гудки.
— Шевелись, кому сказал! — снова проорал мужчина. Его тон был таким, будто он привык, что все подчиняются с первого слова.
Светлана прищурилась, пытаясь разглядеть его в зеркале. На вид ему было лет сорок, лицо гладко выбритое, а на шее блестела толстая золотая цепь. За ним в машине маячили ещё двое — такие же крепкие, в чёрных костюмах. "Городские", — подумала Светлана. Она знала таких: приезжают в деревню, строят из себя больших начальников, а потом оставляют за собой только мусор и проблемы.
Внезапно один из джипов ускорился и попытался обогнать комбайн. Колёса заскользили по пыльной обочине, и машина чуть не съехала в канаву. Светлана невольно замедлила ход, чтобы не спровоцировать аварию. Джип выровнялся и снова загудел, а мужчина в очках выкрикнул:
— Давай, в сторону, деревенщина!
Светлана почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она не была из тех, кто молча терпит хамство, но пока решила не отвечать. "Пусть орут, — подумала она. — Дорога одна, никуда я не денусь".
Но тут дверца переднего джипа распахнулась, и мужчина в очках, не дожидаясь остановки, спрыгнул на дорогу. Его чёрные лакированные туфли тут же покрылись пылью. Он, поскользнувшись, чуть не упал, но быстро выправился и в несколько шагов догнал комбайн. С неожиданной ловкостью он ухватился за поручень и забрался на подножку.
— Ты что, оглохла? — рявкнул он, заглядывая в кабину. Его лицо было так близко, что Светлана почувствовала запах дорогого одеколона, смешанный с пылью. — Пропусти, или хуже будет!
Светлана повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Её голос был спокойным, но твёрдым:
— Дорога узкая, дядя. Куда мне сворачивать? В канаву?
Мужчина на секунду опешил, но тут же схватился за штурвал.
— Я сказал, в сторону! — Он с силой дёрнул руль, и комбайн вильнул к обочине. Мотор заглох, а Светлана, чтобы не упасть, вцепилась в подлокотник.
Мужчина спрыгнул на землю, отряхнул костюм и бросил на Светлану презрительный взгляд.
— Учись, как надо, — буркнул он и направился к своему джипу.
Кортеж рванул вперёд, обдав комбайн облаком пыли. Светлана смотрела им вслед, сжимая кулаки. "Ну, ладно, — подумала она. — Ещё посмотрим, кто кого".
***
Светлана сидела в кабине, глядя на удаляющиеся джипы. Пыль оседала медленно, покрывая стекло комбайна серым налётом. Она вытерла лицо рукавом и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Грубость незнакомца задела её, но Светлана не была из тех, кто долго держит обиду. Она знала: такие, как этот городской хлыщ, всегда получают по заслугам.
Она завела комбайн, и мотор снова затарахтел, наполняя кабину знакомым гулом. Светлана аккуратно выровняла машину и продолжила путь. Поле тянулось ещё на несколько километров, а дальше дорога сворачивала к реке, где начинались низины. Там, после недавних дождей, грунтовка превращалась в настоящую западню — липкую, вязкую, как смола. Светлана усмехнулась, подумав о блестящих джипах. "Посмотрим, как вы там проскочите", — пробормотала она.
Через полчаса, когда солнце уже почти село, Светлана заметила впереди знакомый поворот. Там, где дорога огибала заросли камыша, что-то блеснуло в сгущающихся сумерках. Она прищурилась, вглядываясь сквозь пыльное стекло. Её губы растянулись в улыбке, а затем она звонко рассмеялась.
Там, посреди самой топкой части дороги, увязли все три джипа. Их чёрные кузова, ещё недавно сверкающие, теперь были покрыты грязью до стёкол. Колёса отчаянно буксовали, выбрасывая фонтаны жидкой глины. Вокруг машин суетились люди — те самые крепкие парни в костюмах, которые теперь выглядели как перепачканные мальчишки. Их пиджаки и брюки были заляпаны, а лица покраснели от усилий.
На небольшом сухом пятачке стоял мужчина в очках, тот самый, что залезал в кабину. Теперь он был без пиджака, а его белая рубашка промокла от пота. Он размахивал руками, крича на своих спутников:
— Да толкайте сильнее, что вы как сонные мухи!
Рядом с ним стоял ещё один человек — невысокий, с заметным брюшком, в дорогом сером костюме. Он нервно тыкал пальцем в свой телефон, пытаясь поймать сигнал. Его лицо было красным от раздражения, а на лбу блестели капли пота.
Светлана подъехала ближе и остановила комбайн, не заглушая мотор. Она высунулась из кабины и крикнула:
— Что, застряли, городские?
Мужчина в очках обернулся, его взгляд был полон ярости.
— Ты ещё здесь? — рявкнул он. — Давай, вытаскивай нас, быстро!
Светлана прищурилась, скрестив руки на груди.
— А с чего это я должна вам помогать? Вы мне чуть комбайн в канаву не спихнули.
Мужчина с телефоном, видимо, главный в этой компании, шагнул вперёд. Он снял очки и вытер лоб платком.
— Слушай, — начал он, стараясь говорить спокойно, но в его голосе чувствовалась угроза. — Назови цену. Вытащишь нас — заплачу, сколько скажешь.
Светлана посмотрела на него с лёгкой насмешкой.
— Цену? — переспросила она. — А вы, значит, думаете, что всё деньгами можно купить?
Мужчина нахмурился, но сдержался.
— Назови свою цену, — повторил он. — Я Григорий Антонович Ковалёв. У меня времени мало, а дел много.
Светлана задумчиво постучала пальцами по раме окна. Она знала таких, как этот Ковалёв. В их деревне о нём уже ходили слухи: богатый бизнесмен, скупил полрайона под свои склады и коттеджи. Говорили, что он не гнушается грязными методами, лишь бы получить желаемое.
— Хорошо, Григорий Антонович, — сказала Светлана, растягивая слова. — Я помогу. Но не за деньги. Вы мне слово дадите, что выполните одну мою просьбу. Любую, какую я скажу.
Ковалёв рассмеялся, будто услышал удачную шутку.
— Слово? — переспросил он. — Да хоть два. Вытаскивай, и я сделаю, что попросишь.
Его телохранители переглянулись, но промолчали. Светлана кивнула, будто соглашаясь, но в её глазах мелькнула искорка. Она знала, что такие люди, как Ковалёв, не любят держать слово, но отступать было поздно.
— Договорились, — сказала она. — А теперь отойдите, не мешайте.
Она спрыгнула с комбайна и начала осматривать джипы. Грязь была глубокой, и без троса тут не обойтись. Светлана вернулась в кабину, достала моток троса из-под сиденья и бросила его одному из охранников.
— Цепляйте к переднему бамперу, — скомандовала она. — И не тяните, пока не скажу.
Ковалёв смотрел на неё с недоверием, но молчал. Его люди, ворча, полезли в грязь, чтобы закрепить трос. Светлана вернулась за штурвал и завела мотор. Она знала, что вытащить джипы будет непросто, но её "Дон" был крепким, а она умела с ним обращаться.
***
Светлана сидела за штурвалом, внимательно следя за тросом, который тянулся от комбайна к первому джипу. Мотор гудел ровно, и она плавно нажала на педаль газа. Колёса комбайна зацепились за твёрдую почву, и трос натянулся. Охранники, стоя по щиколотку в грязи, начали толкать джип, помогая машине выбраться из трясины.
— Давай, давай, толкайте! — крикнула Светлана, не отрывая глаз от дороги.
Первый джип медленно, с хлюпаньем, пополз вперёд. Грязь чавкала под колёсами, но комбайн уверенно тянул машину. Через несколько минут джип оказался на твёрдой земле. Охранники, запыхавшиеся и перепачканные, облегчённо выдохнули.
Ковалёв, стоя на обочине, смотрел на происходящее с плохо скрываемым раздражением. Он явно не ожидал, что деревенская девчонка справится там, где его люди бессильны. Светлана заглушила мотор и высунулась из кабины.
— Один готов, — сказала она. — Цепляйте следующий.
Охранники, не говоря ни слова, принялись за второй джип. Ковалёв подошёл ближе, его лицо было напряжённым.
— Неплохо, — буркнул он. — Но поторопись, у меня дела.
Светлана посмотрела на него с лёгкой улыбкой.
— Дела? — переспросила она. — А вы, Григорий Антонович, сами-то пробовали машину из грязи вытаскивать?
Ковалёв нахмурился.
— Это не моё дело, — отрезал он. — Для этого у меня люди есть.
— Люди, значит, — протянула Светлана. — А давайте-ка вы сами попробуете. Сядьте за штурвал, покажите, на что способны.
Охранники замерли, переглядываясь. Один из них, тот, что был в очках, кашлянул, скрывая улыбку. Ковалёв побагровел.
— Ты что, издеваешься? — рявкнул он. — Я тебе плачу, чтобы ты работала, а не я!
— Платите? — Светлана прищурилась. — Вы же слово дали, а не деньги. Так что давайте, Григорий Антонович, покажите класс.
Ковалёв стиснул зубы, но под взглядами своих людей нехотя направился к комбайну. Он с трудом забрался в кабину, пыхтя и ворча. Его дорогой костюм уже был испачкан пылью, а начищенные туфли покрылись коркой грязи.
— Ну, что тут? — пробормотал он, глядя на рычаги и педали с явным отвращением.
Светлана скрестила руки на груди и начала объяснять:
— Ключ поверните, потом педаль газа плавно, не резко. И держите штурвал ровно, а то трос порвётся.
Ковалёв неуверенно провернул ключ. Мотор чихнул, но тут же заглох. Он попробовал снова — с тем же результатом. Охранники, стоявшие неподалёку, начали перешёптываться, а один даже хмыкнул. Ковалёв покраснел ещё сильнее и с силой нажал на педаль. Комбайн дёрнулся, но снова заглох, издав неприятный лязг.
— Да что за рухлядь! — выругался Ковалёв, стукнув кулаком по панели.
Светлана рассмеялась.
— Рухлядь? — сказала она. — Это вы, Григорий Антонович, не умеете. Смотрите, как надо.
Она легко запрыгнула в кабину, оттеснив Ковалёва. Одним движением завела мотор, плавно нажала на педаль и начала тянуть второй джип. Машина медленно поползла из грязи, а охранники снова принялись толкать. Через несколько минут и второй джип был на твёрдой земле.
Светлана заглушила мотор и посмотрела на Ковалёва.
— Ну что, Григорий Антонович? — сказала она с насмешкой. — Тяжёлая работа, да? Это вам не по телефону командовать.
Ковалёв, весь взмокший, молча спустился с комбайна. Его лицо было перекошено от злости, но он ничего не сказал. Светлана кивнула охранникам, чтобы те цепляли третий джип.
***
Светлана закончила вытаскивать третий джип, когда солнце уже полностью село. Поле окутала тьма, и только фары комбайна и джипов освещали дорогу. Охранники, вымотанные и перепачканные, рассаживались по машинам. Ковалёв, стоя на обочине, смотрел на Светлану с плохо скрываемой злостью.
— Молодец, девка, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — А теперь скажи, чего ты хочешь за свою помощь.
Светлана вытерла руки о джинсы и посмотрела ему в глаза.
— Я подумаю, — ответила она. — Но вы слово дали, Григорий Антонович. Я вас найду.
Ковалёв хмыкнул, будто не воспринимая её слова всерьёз. Он махнул рукой своим людям, и кортеж, взревев моторами, умчался в темноту. Светлана смотрела им вслед, пока огни не исчезли за поворотом. Она знала, что такие, как Ковалёв, не любят оставаться в долгу, но отступать не собиралась.
Она завела комбайн и медленно поехала к дому. Дорога к ферме отца вела через старый мост и заросли ивняка. Светлана думала о том, как расскажет отцу и братьям о городских хлыщах. Её отец, Иван Петрович, был человеком строгим, но справедливым. Он всегда учил её и братьев стоять за своё, даже если противник кажется сильнее.
Когда Светлана подъехала к воротам фермы, её сердце ёкнуло. У дома стояли те самые чёрные джипы. Их фары освещали двор, а в окнах мелькали тени. Она заглушила мотор и спрыгнула на землю. Из дома доносились громкие голоса — явно спор.
Светлана быстро вошла в дом и остановилась на пороге. В просторной комнате, где обычно собиралась вся семья, стоял её отец. Его лицо было красным от гнева, а кулаки сжаты. Напротив него, у стола, стоял Ковалёв, держа в руках какие-то бумаги. За его спиной маячили два охранника, а по бокам от отца стояли братья Светланы — Андрей и Сергей, готовые к драке.
— Это наша земля! — кричал Иван Петрович. — Мы её три поколения держим! Не тебе, городской, решать, что с ней будет!
Ковалёв ухмыльнулся, тыча пальцем в бумаги.
— Всё по закону, старик, — сказал он. — Земля уже моя. Подписано, заверено. Собирайте манатки и вали.
Светлана шагнула вперёд, её голос прорезал шум:
— Что здесь происходит?
Все повернулись к ней. Отец попытался что-то сказать, но она жестом остановила его и посмотрела на Ковалёва.
— Григорий Антонович, — сказала она холодно. — Мы с вами договаривались. Вы дали слово выполнить мою просьбу.
Ковалёв замер, его глаза забегали. Он явно не ожидал, что Светлана появится так скоро.
— Ну и что? — буркнул он. — Назови свою просьбу, и покончим с этим.
Светлана скрестила руки на груди.
— Откажитесь от нашей земли, — сказала она твёрдо. — Подпишите отказную бумагу. Прямо сейчас.
Лицо Ковалёва исказилось, будто его ударили. Он открыл рот, чтобы возразить, но один из охранников кашлянул и тихо сказал:
— Григорий Антонович, вы слово дали. Мы все слышали.
Ковалёв стиснул зубы, его взгляд метнулся к охранникам, потом к Ивану Петровичу. Он понимал, что отступать некуда.
***
Комната замерла в напряжённой тишине. Ковалёв смотрел на Светлану, его лицо то бледнело, то краснело. Он явно привык решать проблемы деньгами или угрозами, но сейчас оказался в ловушке собственного слова.
— Ты серьёзно? — наконец выдавил он. — Земля, значит?
— Серьёзно, — ответила Светлана, не отводя взгляда. — Вы обещали, Григорий Антонович. И ваши люди это слышали.
Охранники молчали, но их взгляды говорили сами за себя. Один из них, тот, что был в очках, слегка кивнул, подтверждая слова Светланы. Ковалёв сжал кулаки, но потом вдруг расслабился и улыбнулся. Улыбка была натянутой, но он явно решил сменить тактику.
— Ладно, — сказал он, стараясь говорить дружелюбно. — Может, не всё так плохо? Давай договоримся по-хорошему.
Он повернулся к Ивану Петровичу.
— Слушай, старик, — начал он. — Земля ваша, спору нет. Но ведь хозяйство вести — дело тяжёлое. А я могу помочь. Хотите расширяться? Я дам деньги — на технику, на семена, на что угодно.
Иван Петрович нахмурился. Он был не из тех, кто верит сладким речам, но предложение заставило его задуматься.
— И что ты хочешь взамен? — спросил он.
Ковалёв развёл руками, будто предлагая мир.
— Партнёрство, — сказал он. — У меня сеть магазинов в городе. Мне нужны поставщики — овощи, молоко, мёд. Вы даёте продукцию, я обеспечиваю сбыт.
Светлана посмотрела на отца. Она знала, что их ферма едва сводит концы с концами. Новый комбайн, о котором мечтал отец, стоил как три их дома, а кредиты брать было рискованно. Предложение Ковалёва звучало заманчиво, но она не доверяла ему.
— А земля? — спросила она. — Вы от неё откажетесь?
Ковалёв кивнул, доставая из кармана блокнот.
— Откажусь, — сказал он. — Вот, держите.
Он наскоро написал что-то на листке, подписал и протянул Ивану Петровичу.
— Расписка, — пояснил он. — Земля ваша, претензий нет. А завтра мой человек приедет, обсудим детали сотрудничества.
Иван Петрович взял бумагу, внимательно прочитал и кивнул.
— Договорились, — сказал он. — Но если обманешь, пеняй на себя.
Ковалёв усмехнулся, но ничего не ответил. Он махнул своим людям, и они направились к выходу. Через минуту двор опустел, и джипы умчались в ночь.
Светлана посмотрела на отца. Его лицо всё ещё было напряжённым, но в глазах появилась искра надежды. Он положил руку ей на плечо.
— Молодец, дочка, — тихо сказал он. — Не дала старику пропасть.
Светлана улыбнулась.
— Не за что, пап. Мы своё не отдадим.
***
На следующее утро солнце поднялось над Краснозёрным, заливая поля золотым светом. Светлана проснулась рано, как всегда. Она вышла во двор, где уже хлопотали братья, проверяя трактор. Иван Петрович сидел на крыльце, перечитывая расписку Ковалёва.
— Не врёт? — спросила Светлана, садясь рядом.
Отец пожал плечами.
— Проверим, — сказал он. — Но бумага настоящая. Если что, в суд подадим.
Светлана кивнула. Она знала, что Ковалёв — человек хитрый, но его слово, данное при свидетелях, связывало ему руки.
К обеду во двор въехал чёрный седан — не такой роскошный, как джипы Ковалёва, но всё равно дорогой. Из машины вышел молодой мужчина в строгом костюме. Он представился помощником Ковалёва и предложил обсудить детали сотрудничества.
— Григорий Антонович серьёзно настроен, — сказал он. — Хочет вложиться в ваше хозяйство. Мы можем поставить вам технику, построить новые склады, даже коровник модернизировать.
Иван Петрович слушал внимательно, задавая вопросы. Светлана сидела рядом, следя за каждым словом. Она заметила, что помощник говорит уверенно, но избегает конкретики.
— А что взамен? — спросила она. — Ваш босс не из тех, кто просто так деньги раздаёт.
Помощник улыбнулся.
— Поставки, — ответил он. — Нам нужна продукция — молоко, овощи, зерно. Григорий Антонович готов подписать контракт на три года.
Светлана переглянулась с отцом. Это был шанс, о котором они давно мечтали. Новый комбайн, расширение фермы, стабильный доход — всё это могло вывести их хозяйство на новый уровень. Но Светлана знала, что с такими, как Ковалёв, нужно держать ухо востро.
— Мы подумаем, — сказал Иван Петрович. — Дайте пару дней.
Помощник кивнул, оставил папку с документами и уехал. Семья собралась за столом, чтобы обсудить предложение. Андрей, старший брат, был настроен оптимистично.
— Это же шанс, отец! — сказал он. — С такими деньгами мы можем всё перестроить.
Сергей, младший, был осторожнее.
— А если он нас кинет? — спросил он. — Такие, как Ковалёв, всегда себе выгоду ищут.
Светлана молчала, обдумывая. Она вспомнила взгляд Ковалёва — хитрый, цепкий. Он не из тех, кто сдаётся. Но она знала, что теперь у них есть преимущество.
— Мы согласимся, — сказала она наконец. — Но на наших условиях. И расписку его сохраним.
***
Через неделю после встречи с помощником Ковалёва семья Светланы подписала контракт. Условия были жёсткими: Ковалёв вкладывал деньги в хозяйство, но земля оставалась в собственности семьи. Светлана настояла, чтобы в договоре прописали все детали, включая штрафы за нарушение обязательств.
Ковалёв, как и ожидалось, пытался вывернуться, но расписка и свидетели делали своё дело. Он неохотно согласился на условия и даже приехал лично, чтобы подписать бумаги. Его лицо было хмурым, но он старался держаться дружелюбно.
— Ты молодец, Светлана, — сказал он, подписывая контракт. — Хитрая, как лисица.
Светлана улыбнулась.
— У нас в деревне иначе нельзя, — ответила она. — А вы, Григорий Антонович, запомните: слово держать надо.
Ковалёв хмыкнул, но ничего не ответил. Он уехал, оставив за собой только пыль на дороге.
В следующие месяцы ферма семьи Светланы начала расти. Ковалёв сдержал слово: на хозяйство приехал новый комбайн, построили современный коровник, а поля расширили за счёт арендованных участков. Продукция фермы — молоко, картофель, мёд — пошла в магазины Ковалёва, и доходы семьи выросли.
Но главное, о чём шептались в Краснозёрном, была история о том, как Светка-комбайнёрша перехитрила олигарха. Её смекалка и смелость стали легендой. Вечерами в местном клубе старики рассказывали, как девчонка заставила большого босса играть по её правилам.
Светлана же продолжала работать на своём "Доне", хотя теперь у неё был и новый комбайн. Она любила поля, запах земли и гул мотора. И каждый раз, глядя на горизонт, она улыбалась, зная, что их земля осталась с ними.