На днях я заметил за собой, что, изучая труды очередного мыслителя, я постоянно стремлюсь пропускать рассуждения, касающиеся этики. Подсознательно я понимал, почему так происходит, но осознал это лишь недавно.
Сразу проведу небольшой экскурс для людей вне контекста. Этика — это философская дисциплина, исследующая моральные принципы. Иными словами, её суть в ответе на вопрос: «Что стоит делать?». Формально она делится на три категории: прикладная — как поступать в конкретной ситуации; нормативная — как правильно поступать в принципе; метаэтика — что такое мораль, есть ли моральные факты и т.д.
Стоит заранее оговориться: мои претензии преимущественно относятся к нормативной и прикладной этике, хотя метаэтика, возможно, также частично затрагивается. Итак, зная предмет критики, перейдём непосредственно к самой проблеме. Я смею утверждать, что этика в привычной философской форме во многом бесполезна. Или, точнее, ограничена по самому принципу своего построения.
Для начала стоит поговорить о моей любимой логике. Любое логическое утверждение базируется на тех или иных посылках. Ставя перед собой цель сформулировать общее логическое заключение, мы неизбежно обязаны опереться на общую посылку. Однако такая премиса всегда строится на индукции, что, в свою очередь, превращает её в утверждение, принятое на веру. Иными словами, общее логическое суждение всегда является в своём корне недоказуемым допущением.
Что касается этических заключений, мы обязаны добавить ещё одну посылку — нормативную. Стоит ли говорить, что такая премиса не менее бездоказательна? Приведу пример для наглядности:
Общая посылка: Все зародыши — люди.
Этическая посылка: Людей убивать плохо.
Вывод: Аборты — это плохо.
Как вы можете заметить, здесь и кроется ключевая проблема. Мы не только берём индуктивную посылку общего характера, но и добавляем произвольную нормативную. Очевидно, что этическая посылка может быть любой. Давайте заменим её на: «Рождённых людей убивать плохо», и вывод тут же изменится. Тем не менее, необходимость именно такой формулировки невозможно как-либо строго обосновать.
Получается, что любая прикладная и нормативная этика неизбежно строится на изначальном ценностном допущении — утверждении, которое само по себе невозможно верифицировать или строго обосновать. Для меня это достаточная причина, чтобы сознательно пропускать этические пассажи в философских текстах. Они редко дают нечто новое, кроме как представление личных предпочтений автора.
Возьмём, например, Канта. Его знаменитый категорический императив звучит следующим образом: «Поступай так, чтобы максима твоей воли в любое время могла стать принципом всеобщего законодательства». С одной стороны, позиция звучит стройно. Однако давайте взглянем на аргументацию.
Чтобы прийти к этому выводу, Кант утверждает: «Мораль должна быть универсальна». Тем не менее, этим заявлением он уже попадает на крючок, выдвигая спорное этическое утверждение. Хотя Кант и пытается сознательно избегать прямого перехода от «есть» к «должно» (за что многих критиковал Юм), его аргументация всё же зиждется на априорно принятой форме нормативности, обязательность которой можно оспорить.
Из того, что в разных культурах люди склонны к идее универсальной морали, вовсе не следует, что она объективно существует. Категорический императив, как бы элегантно он ни звучал, — это всё ещё конструкция, опирающаяся на определённую аксиоматику, которая сама не является доказуемой.
Тем не менее, здесь появляется единственная преграда на пути полного отречения от этики. Это — этика добродетели, восходящая к Аристотелю. Она принципиально отличается от нормативных систем вроде кантовской.
В отличие от этик, строящихся на произвольно выбранной посылке, аристотелевская модель неотделима от целостной онтологической картины мира. Добродетель не выводится из логического правила. Она вписана в телос, в структуру сущего, в природу человеческой жизни. Чтобы оспорить такую этику, нужно не спорить с утверждением "добродетель — благо", а оспорить саму метафизику, из которой оно следует. И это принципиально более трудоёмкий, основательный спор.
Возможно, стоит написать об этом подробнее в будущем, но пока скажу лишь следующее. Этика, стремящаяся обосновать свои принципы формальной логикой, неизбежно погружается в бездну вкусовщины. Но если связать этику с онтологией, как делает Аристотель, она приобретает плотность и устойчивость. И, возможно, философии пора прекратить манифестировать собственные вкусы под видом вечной морали и вновь вернуться к бытию как основанию этического мышления.
Если статья была вам интересна, подписывайтесь на телеграм канал и читайте другие материалы!
