«Хочешь понять, что такое безысходность?
Спроси многодетную мать, сколько раз за день она мечтала о простерилизованной кастрюле… и себе.»
Утро. Кабинет.
Доктор привычно записывает в журнал:
Пациент №1 — сопли.
Пациент №2 — сопли + нога.
Пациент №3 — не сопли. Уже прогресс.
И тут… заходит она.
Марфа Ивановна.
Возраст — 28.
Детей — 6.
Грудь — одна на всех.
Под глазами — почтовые мешки.
На лице — тень надежды и след вчерашнего борща.
Марфа (робко):
— Доктор… я это…
(в сторону, почти шепотом)
— Можно мне… чего-нибудь… не от детей?
Доктор (поднимает бровь):
— Обезболивающее?
Марфа (краснея):
— Противозачаточное.
— Потому что я больше не могу. Я уже от мужниного взгляда беременею.
— У меня матка заикаться начала. А душа — вышла покурить и не вернулась.
Доктор (с пониманием):
— Всё ясно.
— Выпишу. Таблетки, свечи, заговор или лопату — чтобы закопать мужа в сарае. На выбор.
Марфа (впервые за три года улыбается):
— Начнём с таблеток. А дальше — как пойдёт.
На следующий день.
Доктор не успел допить чай.
Вваливается муж Марфы.
— Здорово, док!
— Слушай… а можно мне тоже чего-нибудь?
(оглядывается)
— Ну… чтоб от “этого”.
— А то Марфу не остановить. Всё рожает и рожает. Я уже дверь за собой запираю — и всё равно нахожу себя в отцовстве.
Доктор завис.
— То есть… это вы…
Муж (в отчаянии):
— Она говорит “больше ни-ни”, а потом — хлоп! — и опять с пузом!
— Я уже боюсь чихать.
— Ты мне что-нибудь дай, чтоб… ну, полегче. Без фейерверков. И криков “поздно, уже седьмое!”
Доктор (в карточке):
Пациент: муж.
Диагноз: репродуктивная паника.
— Назначение: холодный компресс, чай с мятой и спать в сарае.
— Один. С козой. Для контраста.
На третий день пришли оба.
Сели. Молчат.
Смотрят друг на друга, как два сапога — оба левый.
Доктор (мрачно):
— Вам бы не лекарства.
— Вам бы отпуск. Или раздельные койки.
— Или к психологу… хотя после шестерых — только к священнику. Или к травнице с кувалдой.
Финал.
Доктор выписывает:
Ей — сбор с пустырником, мятой и лёгким заговором «не подходи, пока не поспеет малина».
Ему — чай с валерианой и заклятие «целомудрие по расписанию».
В придачу — бесплатная путёвка на лекцию Штопки: «Секреты нежной усталости».
(Программа включает тишину, подушки и групповой обморок под ромашковый чай.)
Вывод:
Иногда лучшее средство от бурной страсти — это выспаться.
Но в деревне, где секса больше, чем дров, сон — уже уровень колдовства.
«Некоторые — ангелы, другие — черти.
А есть такие, кто заявляют с полной уверенностью:
— Доктор, я вчера квакнула. Это точно — бес. В форме земноводного.»
Приём. Утро.
Доктор уже ничему не удивляется.
Он просто берёт ручку и спрашивает:
— Фамилия?
Входит Феоктиста Петровна.
Пенсионерка, бывшая доярка, ныне — убеждённая носительница… лягушачьей сущности.
Феоктиста (таинственно):
— Это случилось внезапно. Вчера. Сидела на завалинке. Смотрела на небо. Слопала компот. И тут — ХРЯП! — и всё.
Доктор (поднимает бровь):
— Что “всё”?
Феоктиста (шепчет):
— Я стала… амфибией.
Симптомы:
— Желание сидеть в тазу с водой.
— Привычка выпрыгивать из бесед.
— Невольное кваканье. Один раз — на похоронах.
— И, самое тревожное — влечение к мухам.
Доктор (поправляя очки):
— Это, конечно… не типичный грипп.
Диагностика.
— Поквакать, — велел доктор.
Феоктиста квакнула.
Хором с ней квакнул чайник.
Шкаф присвистнул.
Пол вздрогнул.
Дом еле слышно… похлопал ножками.
Доктор записал в карту:
«Весеннее обострение с преобладанием фаунистических симптомов. Амфибийно-невротическая стадия.»
Назначение:
— Так, Феоктиста, — строго сказал доктор. — Слушай внимательно:
1.Отвар из мяты, шишек и здравого смысла — по кружке дважды в день.
2.Квакать — только после 18:00.
3.Мух — ловить можно, но не есть. Только рассматривать. С уважением. И отпускать с молитвой.
Но на всякий случай… Доктор зовёт Штопку. Та приходит с:
— Лягушачьей лапкой,
— Яйцом от курицы, которая читает сны,
— И серьёзным выражением лица.
Шепчет заклинание:
«Сальто, квак,
Вернись в формат!
Ты — бабка, не жабка,
Так перестань зевать в такт!»
Феоктиста падает в лёгкий транс.
Храпит, будто варит щи.
Потом — открывает глаза.
Смотрит на руки.
И с облегчением:
— У меня ногти опять квадратные!
— Слава богам. Я снова я.
Финал.
Феоктиста уходит. Чуть-чуть квакнув напоследок. По инерции.
Доктор делает запись в журнале:
— Среда. Пациентка квакнула, но ничего не отложила. Уже неплохо.
Вывод:
Даже если ты однажды почувствовал себя лягушкой — это ещё не диагноз.
А если на твой квак отзывается мебель — зови Штопку.
Пока не расплодились.
После Феоктисты день пошёл наперекосяк. Или вразнос. Или… в земноводность.
Пациент №2.
Матвей Егорович, пенсионер, бывший мельник, ныне — философ.
— Доктор, у меня ощущение, что внутри меня кто-то мельчит муку. Прямо с утра. Всё крошится.
— Где именно ощущаете?
— Ниже поясницы. Где разум заканчивается, а интуиция начинается.
Доктор:
— Это, возможно, кишечник.
Матвей (удивлённо):
— Кишечник… звучит не так возвышенно, но убедительно.
Назначение:
— Отвар.
— Диета.
— И чтобы без поэзии в туалете — это лечится уже у батюшки.
Пациент №3.
Авдотья Сергеевна, продавщица. Пришла с подругой. Подруга — в ведре.
Авдотья:
— Доктор, у меня голос внутри. Говорит басом и требует холодца.
Доктор (протягивая фонарик):
— Так. Открывайте рот.
Авдотья:
— Не, не во рту. Он из печени разговаривает. И зовут его Борис.
Доктор (устало):
— Печень с характером. Такое бывает.
— Назначаю: тёплые компрессы и молчаливое игнорирование.
Пациент №4.
Неизвестный мужчина, одет в простыню. Говорит, что он свежевоскресший пророк.
— У меня миссия. Я видел сон: корова сказала, что я избранный. У вас есть бинт? Мне нужно сделать тога понаряднее.
Штопка (шепчет):
— Это тот, что на прошлой неделе объявил себя бочкой…
Доктор (вздыхает):
— Всё ясно. Очередное обострение мессианского синдрома.
— Противопоказания: публика и зеркало.
— Назначение: укутать, накормить и не давать пророчествовать без сопровождения.
Финал дня.
Доктор (глядя в окно, где тень от дерева напоминает жабу):
— Всё. Я ухожу в отпуск.
Штопка:
— Вы не можете. У нас ещё очередь из тех, кто видит ауры в борще.
Вывод:
Весна в Мракополье — это не только любовь и аллергия на пыльцу.
Это когда каждый второй пациент с перекосом в сторону природы…
И каждый третий — с жабьими глазами. Внутренними. Надолго.
«Любовь — это прекрасно.
Но если в процессе у тебя застряла свёкла — пора к врачу. Или к огороднику.»
День. Приёмная.
Доктор думает, что уже видел всё. И как же он ошибался.
В кабинет влетает парочка:
Надежда и Вениамин.
Оба — влюблённые, вспотевшие и очень… возбужденные. Но не так, как вы подумали. А как люди, у которых эксперимент пошёл не туда.
Надежда (задохнувшись):
— Доктор! Мы… мы изучали Кама-сутру!
Вениамин (вполголоса):
— И кое-что попробовали. Из главы… альтернативных ощущений.
Доктор:
— Конкретнее.
Надежда (краснеет):
— Глава называлась… «Овощные практики для земной связи».
Доктор уже тянется к валерьянке.
— И что случилось?
Вениамин (шепчет):
— Там… застряла свёкла.
— Целиком.
— Хвостик… торчит.
Пауза. Доктор моргает. Доктор встаёт. Доктор тихо закрывает окно, чтобы никто не выпрыгнул.
— Вам весело? — спрашивает он.
Вениамин (в панике и со смехом):
— Ну… она щекочет! И я не знаю, чего больше — страха или восторга!
Осмотр.
Пациент ложится.
Штопка держит за руку.
Аграфена приносит полотенце и молитву на случай “пищевой оккупации заднего прохода”.
Доктор (профессионально):
— Ну-с. Успокойтесь. Дышите ровно.
— Сейчас будет не больно, но… поучительно.
Извлечение проходит с трудом, но успешно.
Свёкла выходит. Мятая. Удивлённая.
Усики — действительно щекотали.
Доктор:
— Скажите спасибо, что не морковь. А ещё лучше — прекратите брать советы у трактата, где на одной странице «воздушный поцелуй» и «позиция с капустой».
Назначение:
•Сидеть — осторожно.
•Овощи — только в салат.
•Кама-сутра — с карандашом и здравым смыслом.
•И, на всякий случай, визит к психологу. Или к ботанику.
Вениамин сидит на подушке в приёмной, бережно придерживая таз.
Надежда пьёт отвар из валерьянки с пустырником, дрожит и повторяет:
— Мы просто хотели… разнообразия…
Доктор молчит. Пишет что-то в карте с выражением «ещё один день — и я сам запихну себе чеснок в ухо от этого абсурда».
В этот момент входит Штопка.
С важным видом. В руках — свиток, перевязанный лентой.
— Ну что, голубчики, — говорит она, — видно, вы дошли до главы «Гармония тела и овоща».
— Значит, пора вам пройти мой инструктаж по безопасному удовольствию в сельской местности.
Памятка от Штопки:
1.Овощи — не всё подряд.
— Без острых углов. Без грязи. Без амбиций.
— Свёкла — скользкая, но предательская. Кабачок — вообще коллективное суицидальное решение.
— Огурец — можно. Но только маленький. Без пупырышек. С паспортом.
2.Никогда не начинайте без стоп-слова.
— Стоп-слово не должно быть: «Ой!», «Щекотно!» или «Не туда!».
— Лучше что-то простое, как «Грабли». Или «Свекольник».
3.После — не смейтесь слишком громко.
— Потому что свёкла может вернуться. Она — как бывшая.
4.Если не уверены — спросите врача. Или клирика.
— Лучше врача. Клирик может и покрестить вдобавок.
Аграфена из-за ширмы (не влезая, но не молча):
— А лучше всего — займитесь танцами. Танцы — безопасны. Только кости летят. И они, по крайней мере, не застревают.
Пациенты уходят.
Вениамин несёт свёклу в банке — «на память».
Надежда обещает теперь сначала читать инструкцию, а потом страдать.
Доктор остаётся один.
Достаёт журнал. Записывает:
«Пациент №14. Редкий случай интестинального буряка.
Пациент выжил.
Свёкла — тоже.
Вывод: в любви важна не только страсть, но и смазка».
Следующий день. Утро. Хмурое.
Доктор только собирается поставить чайник, как в приёмной раздаётся уверенное:
— Есть кто живой? А то я опять не того поцеловал!
Входит дед Панкрат.
Лет восемьдесят. Лицо — как старая карта, где половина деревень вымерла, но зато остались дороги к сердцу.
В одной руке — шапка.
Во второй — коза. Белая. С бантом. Вся в раскаянии.
— Доктор, милок, — говорит Панкрат. — У меня проблема романтическая.
— Жену не узнаю… не то что в постели — даже по запаху.
Доктор (с опаской):
— Это точно она рядом?
Панкрат:
— Ну… вроде. С утра гладила меня, боднула, помычала. Потом я надел очки. А это, оказывается, Глашка — соседская коза. А я уж почти стихи начал читать. Ты понимаешь, в нашем возрасте важна нежность!
Доктор пытается не смеяться. Удачно. Почти.
— Так, — говорит он. — Панкрат, а вы когда в последний раз с женой в кино ходили? Или вместе варили борщ, а не бодались?
— В кино? — чешет затылок Панкрат. — Я один раз в клуб пошёл…
— А там молодёжь в обнимку! Жена потом три дня ладан жгла.
Доктор выдыхает.
— Тогда будем лечить по-другому. Романтикой. С дозировкой.
Рецепт №16: “Верни любовь. Осторожно, не перепутай с козой.”
1.Поздравлять жену — даже если она сегодня без бороды.
— Праздники выдумывать, если что. “День варёной картошки”, “Ночь без храпа” — всё идёт.
2.Не гладить козу, когда жена рядом.
— А если уж гладите — с подписью: “Это не измена. Это — молочный компресс.”
3.Сказать “я тебя люблю” хотя бы раз в неделю.
— Даже если зубы отдельно сушатся.
— Даже если жена в бигуди, как мини-шайтан.
4.Дарить подарки.
— Пусть мелкие: леденец, яблоко, кочан капусты. Но с чувством.
Финал.
Через два дня Панкрат снова заглянул. Один. Без козы.
Говорит:
— Спасибо, милок. Жена теперь улыбается. Даже волосы покрасила.
— Я сначала испугался. А потом подумал: раз боюсь — значит, всё как в молодости.
Доктор улыбается. Записывает:
“Пациент №22. Возврат романтики.
Средства: забота, внимание и козы — только под контролем.”