Бензин закончился. Зеркала и стекла машины покрылись маленькими капельками дождя.
Дождь был мелким. Всё вокруг стало сырым, тяжёлым. Шум дождя усиливался.
Он пошёл вперёд, шаг за шагом, оглядывая распадающиеся дома. Деревня, которая попалась ему на пути, была всё более похожа на забытое место — будто мир забыл про неё, а она, в свою очередь, не хотела, чтобы о ней вспоминали. Дома были покрыты мхом, но этот мох был странным. Он не был зелёным. Он был какого-то серого цвета, как перезрелая плесень. Молодые деревья, те, что ещё не успели стать деревьями, скрючивали свои стволы, как старики, ломая любые попытки к росту.
Крыши домов были сгнившими, обрушившимися во внутрь. Влад не мог понять, что здесь не так. Всё выглядело как неуклюжая пародия на мир, который он знал. И всё это было мёртвым.
Он пытался не думать об этом. О том, что мир, в котором он сейчас, больше не существует. О том, что он не в том времени и не в том месте, которое ещё можно назвать домом. Дома, из которых не выйдешь, в которые не войдёшь. В которые не стоит заходить.
Ему нужно было найти укрытие — целый дом, где можно было бы не просто укрыться, а согреться и переждать дождь. Влад быстро оглядывался, глаза скользили по разрушенным зданиям. В одном из них дверь оказалась открыта, и, не раздумывая, он шагнул внутрь. Здание, к которому он подошёл, было словно обрученным временем. Крепкие кирпичные стены, покрытые трещинами, стояли стойко, как забытые свидетели былых дней. Крыша давно обрушилась, оставив лишь скелет из сгнивших балок и обломков. Но, несмотря на разрушения, структура всё ещё сохраняла свою прочность, как старый корабль, стоящий на мели, готовый удержаться на плаву. Через разбитые окна в полумрак проникал тусклый свет, а сквозь разорванную крышу в воздухе висел запах мокрой земли, плесени. Внутри было тихо, но эта тишина была напряжённой, словно сама руина ждала, чтобы её нарушил чей-то шаг.
Он быстро осмотрелся, его взгляд скользил по обрушившейся крыше, по кирпичным стенам, покрытым тёмными пятнами влаги. Но, несмотря на явные следы разрушений, он заметил, что несколько комнат были скрыты от дождя. Это были помещения, в которых крыша хоть частично сохранила свою форму, и в них можно было найти защиту от сырости и холода.
Он направился в одну из таких комнат — дверь была открыта, и внутрь не проникало много света. Войдя, Влад почувствовал, как вокруг него сразу стало тише. Несколько старых деревянных стульев стояли у окна, покрытого пылью и грязью. На полу — изрядно потертая ковровая дорожка, на стенах висели обрывки обоев, выцветшие и потрескавшиеся от времени.
В комнате лежала старая книга, открытая на одном месте. Влад наклонился и увидел слова, написанные рукописным шрифтом, но эти слова не имели смысла. «Что за чёрт?» — пробормотал он. Каждое слово казалось запечатлённым в книге, как забытая молитва, которую уже никто не мог прочитать. Словно кто-то когда-то пытался передать нечто важное, но со временем значение ускользнуло, и теперь эти каракули остались лишь тенью, покрытой пылью. Он потрогал страницы, почувствовав холод, который передался через пальцы, и вопрос снова пришёл в голову: что вообще имеет значение теперь, когда всё вокруг разрушено?
Влад медленно расчистил часть пола, отбрасывая в сторону щепки, осколки стекла и клочья мусора. Обои отходили от стен словно старая кожа — он аккуратно сдирал их, рвал на лоскуты. Мебель, оставшаяся в комнате, давно утратила свою функцию — обугленные ножки, раздувшиеся ящики, плесень на ткани. Но всё это было деревом, а дерево горит.
Он подошёл к печке. Когда-то массивная и надёжная, теперь она была перекошена, как будто сама устала держаться. Одна из стенок прогнулась внутрь, дверца болталась на одной петле. Влад осмотрел её и понял: греть она уже не будет, но может послужить очагом. Он собрал сухие ветки из соседней комнаты, разбил старый стул, добавил куски разобранной мебели и обрывки обоев. Скрутил бумагу в плотные клубки, подсунул под дерево. Спички щёлкнули дважды, и на третий раз пламя вспыхнуло, зашипело, поднимаясь по слоям, охватывая всё сразу.
Огонь заплясал в тени комнаты — неровный, живой. Тепло быстро растеклось по углам, прогоняя сырость и тишину. Языки пламени отблескивали на стенах, и комната, ещё недавно похожая на склеп, ожила. На краткий миг в ней стало уютно. Почти по-настоящему.
Это не может быть концом, да? — подумал Влад, стараясь прогнать тяжёлые мысли. Он открыл банку с консервами.
Влад стоял в разрушенном помещении, искажённая тень его одинокой фигуры таяла в полумраке. Через зияющую дыру в обрушенном потолке капли холодного дождя неспешно стучали по остаткам пола. В руке он осторожно удерживал пару старых брюк и рубашку, развешивая их на прогнувшихся балках. Взгляд скользнул по окну, где всё ещё бушевал дождь. Он посмотрел на костёр и подумал о том, как всё изменилось. Вроде бы люди должны были бороться, спасать мир, а тут... он один. В старой комнате с обрушенной крышей.
Что случилось с нами? Почему мы не могли остановить это?
Ночь незаметно окутала дом, медленно и плотно, словно густой дым. Темнота стекала по стенам, просачивалась в щели, заполняя собой каждый угол. Внутри было тихо — мёртвой, глухой тишиной, нарушаемой только шорохом дождя за стенами. Костёр, ещё недавно дававший живое тепло, вдруг погас — не угас, а будто был задут чьим-то невидимым выдохом. Пламя исчезло в одно мгновение, оставив после себя пепел и остывшее железо.
Холодный ток пробежал по позвоночнику, и рука машинально потянулась к ножу. Влад чувствовал, как холодное дыхание ужаса ползёт по его шее. Это не могло быть нормальным. Здесь было что-то не так.
Сверху — со второго этажа, которого давно уже не существовало, — донёсся шёпот. Он был смазан, как звук в воде, но живой. Несколько голосов. Не слова, а интонации — приглушённые, чужие. Влад поднял голову. Там не было потолка. Только обломки перекрытий и тёмное небо, в которое поднимался дождь. Но шёпот продолжался.
Он встал, не отводя взгляда от тени над собой. Пол под ногами поскрипывал. Нож он держал крепко, пальцы побелели от напряжения.
Шаги. Быстрые, лёгкие. Сначала едва слышные, потом — всё громче. Будто кто-то пробегал рядом, не касаясь земли. Слева. Справа. За спиной. Он резко обернулся — никого. Комната была пуста. Но шаги продолжались. Они пересекали пространство, пронзали стены, не замирая ни на миг. Топот ног, быстрый, как если бы кто-то пробежал прямо мимо него. Владу казалось, что они приближаются, но, оглянувшись, он не увидел ничего. Только темнота, что сжалась вокруг него. Стены не шевелились, воздух был неподвижен, но шаги продолжались — то в одном конце комнаты, то в другом, будто кто-то бегал прямо через стены.
Из тишины поднялся детский смех — лёгкий, но пронзительный. Сначала он звучал тихо, словно далёкое эхо, но быстро перешёл в звонкий хохот, леденящий, словно позвонили колокольчиком прямо у самого уха. Кровь в жилах Влада застыла ледяной лентой, и лёгкие невольно задержали дыхание при вдохе. Он прикусил губу, пытаясь заглушить бешено стучащее сердце, но страх вцепился в него так крепко, что каждое мгновение тянулось вечностью.
Пальцы Влада сжались на рукояти ножа. Они просто исчезали, как только он пытался поймать их. Он не знал, что это — фрагменты памяти, его собственные страхи или нечто гораздо более ужасное, но его тело подсказывало одно: не оставайся здесь.
В этот момент он почувствовал, как что-то коснулось его плеча, словно невидимая рука прошлась по нему. Он вздрогнул и бросился к двери, но ноги казались тяжёлыми, будто что-то невидимое тянуло его назад. Он не знал, что это — страх или нечто, что пробуждается в ночи, но он знал одно: ему нужно выбраться отсюда.
Влад шагал по коридору, пытаясь не слушать шаги и смех, что следовали за ним. Но они продолжали звучать вокруг, пронизывая стены, входя в его разум.
Влад был окружён полной тьмой. Он не мог увидеть ничего. Кажется, время замедлилось, и страх был единственным, что оставалось в этом пространстве.
Сначала он почувствовал толчок в бок, затем с другой стороны — ещё один. В ладони затряслось лезвие ножа. Тёмные силуэты были повсюду, их руки, словно невидимые щупальца, пихали его из стороны в сторону. Он пытался размахивать ножом, но его движения не попадали в цель. Он слышал, как сжимаются стены, как воздух становится тяжёлым и густым.
— Кто вы? — вскрикнул он, но его голос был поглощён пустотой. — Что вам нужно?!
Ответом ему был только смех — тот же зловещий, громкий смех детей, но теперь он звучал не весело. Он становился жутким, раздражённым.
Удар в грудь пришёл как молот — острый, выбив дыхание. Он упал на пол, поскользнувшись по мокрым и разорванным обоям. Ноги подкосились, и он оказался на коленях. Тёмная вуаль поднялась перед его глазами, когда что-то снова ткнуло его сзади, заставив рухнуть на землю. Ещё один удар — и он опять проскользил по полу, едва не столкнувшись лицом с ржавыми гвоздями. Он закричал, но его крик растворился в темноте. Он почувствовал, как нечто мягкое, но тяжёлое, пронеслось мимо него, как ветер. Нечто бежало мимо него.
Потом его снова толкнули. И снова. И снова. Его тело отрывалось от земли, теряло равновесие, скользя по мокрой поверхности, по обрывкам старых обоев, покрытых грязью и пылью. Он слышал, как оно продолжает бегать вокруг. Дети? Нет. Это были не дети. Это были не живые. Это был звук чего-то, что когда-то было живым, а теперь обречено блуждать в этом месте. Его задело что-то холодное, ледяное, прошедшее прямо через него, как призрак.
Вдруг раздался резкий, жуткий звук шипения. Это было похоже на хриплый звук, который мог бы издать кот, если бы он был в агонии. Потрясённый, Влад попытался подняться, но в этот момент его взгляд упал на костёр, который снова вспыхнул, как по волшебству, и пламя разгорелось в ту же секунду. Он заметил, как тени, окружавшие его, начали исчезать, а смех детей сменился на громкий, истошный плач.
Дети… их плач был не просто трагическим, он был наполнен жутким отчаянием, словно они убегали от чего-то — что следовало за ними, что вырывалось сквозь стены, и их крики становились всё более громкими, а затем исчезли так же внезапно, как и начались.
Костёр, горящий на несколько шагов от Влада, теперь казался ярким огненным маяком.
Влад почувствовал, как лицо коснулось холодного пола, и всё, что он успел осознать — ему было тяжело дышать, и весь мир вдруг стал слишком тусклым, неимоверно тяжёлым. В ту же секунду его сознание отключилось.
Сон пришёл быстро. Он оказался на той же улице, которую когда-то видел в детстве — у самой границы города, где всё, казалось, стояло под слоем летнего зноя. Улицы были полны жизни. Радостные люди гуляли под ярким солнцем, смеялись и болтали, а дети носились по тротуарам, забывая о времени. Воздух был насыщен звуками — чирикали птицы, доносился лай собак и глухой рокот какого-то двигателя вдали. Ветер нёс сладковатый запах свежего хлеба и цветов с прилавков, из которых продавцы раскладывали свои товары. Маленькие дети с криками играли с животными, а кошки лениво вытягивались на солнце.
Город был живым, настоящим, полным радости и шума. Словно в этот момент не существовало никаких забот, ни боли, ни тёмных мыслей. Здесь было место для каждого, здесь всё казалось возможным, всё было частью чего-то большего, доброго и ясного.
И вот среди этой яркой картины, прямо посреди улицы, стояло существо.
Его фигура была странной и чуждой этому миру. Высокое, худое, оно будто бы не соответствовало окружающему веселью и движению. Оно не двигалось, лишь стояло, неподвижно, как тень на светлом фоне. Его лицо было бледным, с резкими чертами, и казалось, что оно было вырезано из камня. Одеяние, серое и обшарпанное, висело на нём, как ткань, не принадлежащая этому времени.
И что-то в его глазах, глубоко чёрных и безжизненных, заставляло всё вокруг тускнеть. Даже в этом ярком и наполненном радостью мире, где свет заливал улицы, существо стояло как чуждый элемент, который не мог вписаться в картину. Люди продолжали свои занятия, но кто-то на мгновение оборачивался, заметив его, и его присутствие вызывало странное чувство — будто что-то ненормальное было слишком близко, хотя никто не мог точно сказать, что именно.
— Ты что-то ищешь? — голос этого существа был низким, и его слова отозвались в воздухе, словно доносясь с какого-то далёкого конца улицы.
Влад не мог ответить. Его горло было сухим, как песок.
— Ты здесь не просто так, — сказал тот, словно не требуя ответа.
Это существо словно читало его мысли, но не с целью запугать. Он продолжал смотреть на него.
— Ты что-то потерял? — снова спросил человек, словно это было не просто обращение, а какой-то вопрос, не требующий ответа.
Влад попытался сделать шаг, но его ноги не слушались. И тогда существо исчезло, растворившись.