История Карла Брюллова — это не просто биография художника. Это рассказ о том, как из почти тиранической отцовской любви и железной дисциплины рождается гений, способный покорить не только Рим, но и сердце русского императора.
Железная рука отца
Карл Брюллов появился на свет в Петербурге в самом конце XVIII века, в семье обрусевшего француза, скульптора Павла Брюлло. С раннего детства отец видел в сыне будущего великого живописца и взялся за его обучение с фанатичной строгостью. Для маленького Карла искусство было не развлечением, а суровой обязанностью. Ежедневная норма рисунков, будь то животные или человеческие фигуры, была пропуском к обеденному столу. Любая ошибка каралась, а поблажек не было.
Парадоксально, но сам Брюллов позже с благодарностью вспоминал эту отцовскую муштру. Именно она, по его словам, отточила его руку и научила той безупречной точности линии, которая позже восхищала современников.
Признание на родине и путь в Италию
Неудивительно, что в десять лет двери Императорской Академии художеств распахнулись перед Карлом без всяких экзаменов — его подготовка была на голову выше, чем у сверстников. В стенах Академии он не просто учился, а задавал планку, нередко поправляя работы товарищей. Преподаватели быстро поняли, что перед ними не ученик, а уже почти состоявшийся мастер, и позволили ему работать над собственными сюжетами.
Его первая же картина маслом, «Нарцисс», принесла ему Малую золотую медаль. А выпускная работа — монументальное полотно «Явление Аврааму трех ангелов» — стала настоящим триумфом. За нее Брюллов получил Большую золотую медаль и, что гораздо важнее, право на долгожданную поездку в Италию за счет Общества поощрения художников. Это был его билет в мир большого искусства.
Римский триумф и монаршая милость
Вместе с братом Александром Карл отправился в творческое паломничество, которое растянулось почти на год. В мае 1823 года он наконец прибыл в Рим и сразу с головой окунулся в работу. Из-под его кисти и карандаша выходили блестящие портреты и жанровые сцены, но настоящую славу ему принесла картина «Итальянское утро».
Это пронизанное светом и свежестью полотно, изображавшее юную итальянку во время умывания, было отправлено в Петербург. Меценаты пришли в такой восторг, что преподнесли картину в дар супруге Николая I. Слава о молодом художнике докатилась до самого государя.
Николай I наградил Брюллова бриллиантовым перстнем и сделал заказ, который можно считать высшим знаком признания — написать парную картину. Так появился знаменитый «Итальянский полдень», закрепивший за Карлом Брюлловым статус звезды европейской величины.
Муза и покровительница. Роковая встреча в Риме
Италия подарила Брюллову не только вдохновение, но и встречу, определившую его судьбу. Он знакомится с графиней Юлией Самойловой — светской львицей, наследницей несметных богатств и страстной ценительницей искусств. Она стала для художника музой, покровительницей и, как говорят, чем-то большим, чем просто другом.
Именно Самойлова ввела Брюллова в высший свет Рима, открыв ему двери в салоны самых влиятельных семей. Заказы на дорогие портреты посыпались один за другим. Вершиной этого союза стал блестящий парадный портрет «Всадница», где моделями выступили юные воспитанницы графини. Картина произвела фурор и покорила даже самых строгих итальянских критиков.
Шесть лет ради одного дня. Рождение «Последнего дня Помпеи»
В 1827 году Брюллов задумал свою самую грандиозную работу. Он лично отправился на раскопки Помпеи, спускался в погребенный под пеплом город, вдыхал пыль веков и делал бесчисленные зарисовки. Шесть лет титанического труда ушли на создание колоссального полотна «Последний день Помпеи».
В 1833 году картина была явлена миру и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Рим, Париж, а затем и Петербург рукоплескали гению Брюллова. Это был не просто успех, а триумфальное шествие, навсегда вписавшее его имя в историю мирового искусства. На волне этого успеха он написал трагическую «Смерть Инессы де Кастро» всего за 17 дней, хотя эта работа и не снискала такой же громкой славы.
Возвращение триумфатора и встреча с Пушкиным
Проведя в Италии двенадцать лет, Брюллов, уже в статусе европейской знаменитости, засобирался на родину. В конце 1835 года он прибыл в Москву, где его встречали как национального героя. На одном из светских раутов произошла знаковая встреча: прославленный живописец познакомился с великим поэтом Александром Пушкиным.
Пушкин был настолько очарован талантом и личностью художника, что в письме к жене загорелся идеей "переманить" Брюллова в Петербург, отмечая его гениальность и удивительно легкий, открытый характер.
Новая жизнь в Петербурге
Слово Пушкина оказалось пророческим. В 1836 году Брюллов получил звание профессора в Императорской Академии художеств и возглавил собственный класс. Он не просто преподавал, а воспитал целую плеяду будущих звезд, среди которых были Павел Федотов и Тарас Шевченко.
Мастер не почивал на лаврах. Он создавал росписи для храмов и продолжал работать в своем любимом жанре — портрете. Из-под его кисти вышли знаменитые изображения баснописца Ивана Крылова и поэта Василия Жуковского. А вскоре в Петербург приехала и его верная муза, Юлия Самойлова. Их новая встреча подарила миру еще один шедевр — знаменитый портрет графини с воспитанницей, известный под неофициальным названием «Маскарад».
Когда забота душит талант. Неоконченная «Осада Пскова»
В 1840 году Карл Брюллов получил заказ, от которого, казалось бы, невозможно отказаться. Сам император пожелал видеть монументальное полотно об осаде Пскова польским королем Стефаном Баторием. Для художника были созданы поистине царские условия: ему выделили команду историков, организовали экспедицию к месту событий, а монарх лично и регулярно интересовался, как продвигается работа.
Но именно эта чрезмерная, удушающая опека и сыграла злую шутку. Неусыпный контроль и настойчивое внимание убили в Брюллове всякий интерес к проекту. Творческий огонь угас. В какой-то момент художник просто прекратил работу и отвернул гигантский, недописанный холст к стене — молчаливый и красноречивый жест творческого бунта.
Подвиг и болезнь в Исаакиевском соборе
Новый вызов ждал мастера в 1843 году — роспись гигантского плафона Исаакиевского собора. Площадь купола превышала 800 квадратных метров. Работая на головокружительной высоте, Брюллов горько шутил, что ему здесь, наверху, не хватает простора.
Условия были адскими. Сырая штукатурка, на которой не держалась краска, заставляла переписывать огромные фрагменты по нескольку раз. В недостроенном соборе гуляли ледяные сквозняки, а в воздухе постоянно висела мелкая каменная пыль от отделочных работ. Этот подвиг стоил художнику здоровья. Брюллов тяжело заболел и был вынужден сойти с лесов, передав эстафету другому живописцу, который и завершил роспись по его эскизам.
Римский финал: Революционер, реализм и вечный покой
В апреле 1849 года сломленный болезнью Брюллов навсегда покинул Россию. Судьба привела его сначала на райский остров Мадейра, а затем — обратно в Италию, страну его былой славы, ставшую для него последним приютом.
Здесь, на закате лет, он нашел неожиданного друга — итальянского революционера Анджело Титтони, в семье которого и провел свои последние дни. Эта дружба вдохнула в творчество мастера новую жизнь. Брюллов отошел от помпезных исторических сюжетов и обратился к суровой правде жизни. Именно тогда появляются его первые реалистические работы, запечатлевшие простых людей и уличные сцены.
Карл Брюллов скончался недалеко от Рима. Великий русский художник, чья жизнь была полна триумфов и трагедий, нашел свой вечный покой на римском протестантском кладбище, вдали от родины, которая его прославила и едва не погубила.
Ставьте лайки и пишите ответ в комментариях, какая из картин Карла Павловича Брюллова нравится вам больше всего!
