— Нет, ну это просто издевательство какое-то! Я тут себе маникюр сделала, а эта проклятущая молния совсем расходится! — Людмила Петровна с досадой разглядывала свою любимую юбку цвета «морской волны», на которой предательски сломалась застежка-молния, обнажив подкладку и превратив элегантный предмет гардероба в совершенно неряшливую вещь.
— А ты бы в ателье отнесла, делов-то, — флегматично отозвался с дивана муж, Виктор Семенович, не отрывая взгляда от телевизора, где шел финальный матч чемпионата по хоккею.
— Какое ателье? Три остановки на автобусе трястись из-за одной молнии? Там с меня три шкуры сдерут за такую мелочь! — возмутилась Людмила. — И вообще, мне уж скоро 60 стукнет, а я даже элементарных вещей сделать не могу. Мама бы посмеялась.
— Твоя мама, Ольга Николаевна, царствие ей небесное, еще и не такое умела, — миролюбиво заметил Виктор Семенович, переключая канал. — Помнишь, как она тебе на выпускной платье такое... с этими... как их... оборками сшила? Все девчонки завидовали.
— Волан, а не оборка, — машинально поправила Людмила Петровна. — Ну так мама и в ателье работала, у нее профессия такая была. А я всю жизнь с цифрами.
Муж уже не слушал, увлеченно комментируя рыбалку на канале «Охота и рыбалка»:
— Смотри, Люсь, какой карпище! Килограмм на семь, не меньше! Вот бы мне такого на Клязьме поймать...
«И так каждый вечер, — с горечью подумала Людмила. — Или карпы, или хоккей, или его модельки автомобильные. А я как мебель — вроде есть, а вроде и нет».
Три года назад Людмила Петровна Синицына, старший бухгалтер НИИ «Пищепром», со слезами на глазах покинула родной коллектив. Пенсия! Это слово звучало как приговор. Тридцать лет она каждое утро спешила в свой кабинет, каждый месяц сводила дебет с кредитом, каждый квартал сдавала отчеты, каждый год получала премию и грамоту. А теперь что? Телевизор, кухня, магазин, внуки по выходным?
— А я вот думаю, может, мне научиться шить? — вдруг произнесла Людмила, сама удивляясь своим словам. — Хотя бы молнию поменять научиться.
— Чего? — муж на секунду оторвался от экрана.
— Шить, говорю. Как мама. Хотя бы для начала молнию нормально вставить.
— А-а-а, — протянул Виктор Семенович, — ну давай, если охота. Только машинку эту... швейную не покупай, ладно? У нас и так места нет. И вообще, шитье — это всё прошлый век. Сейчас проще купить.
Людмила хотела возразить, но тут в дверь позвонили. На пороге стояла соседка, Нина Степановна, миниатюрная, как воробышек, но бойкая пенсионерка с крашенными в иссиня-черный цвет волосами.
— Людочка, выручай! У меня соль закончилась, а у меня капуста в кастрюле уже кипит! — затараторила она с порога.
— Заходи, Нин, — Людмила отступила в сторону, пропуская соседку. — Сейчас насыплю.
На кухне, пока Людмила искала пакетик для соли, Нина Степановна заметила лежащую на столе юбку со сломанной молнией.
— Ой, молния разошлась? — понимающе кивнула она. — А ты чего в ателье не несешь?
— Да вот, думаю сама научиться молнии менять, — призналась Людмила. — Надоело по любому поводу в ателье бегать. Да и вообще... скучно мне, Нин. Вышла на пенсию — и как отрезало. Будто из жизни выпала.
— Ой, я тебя так понимаю! — всплеснула руками соседка. — У меня то же самое было, когда из поликлиники ушла. Сорок лет медсестрой — и вдруг никому не нужна. Депрессия страшная была.
— И как справилась? — с интересом спросила Людмила.
— А я в кружок рукоделия записалась при нашем клубе пенсионеров, — с гордостью сообщила Нина Степановна. — «Золотые руки» называется. Там такие мастерицы есть — закачаешься! Кто вяжет, кто вышивает, кто шьет... Ой, слушай! — она вдруг схватила Людмилу за руку. — А пойдем со мной! Как раз завтра занятие! Там тебя Зинаида Петровна научит молнии менять — она их как семечки щелкает!
— Да что ты, Нин, — смутилась Людмила, — какое там шитье... Я же ничего не умею.
— А чему там уметь-то? — махнула рукой соседка. — Главное начать! Вот у меня швейная машинка «Чайка» без дела стоит. Хочешь — одолжу? Я сейчас больше по вышивке. А там, глядишь, втянешься — сама себе купишь.
Людмила посмотрела на юбку с торчащими зубцами сломанной молнии, на бегущую по экрану телевизора рыбу, которую с таким упоением разглядывал муж, на свои руки с безупречным маникюром, которым теперь некого было восхищать... И решилась.
— А знаешь, давай попробую! — твердо сказала она. — И машинку одолжи, и в кружок завтра пойдем. Хуже точно не будет.
— Вот и молодец! — обрадовалась Нина Степановна. — Заодно и с Анной Макаровной познакомлю — она раньше в ателье закройщицей работала, любой фасон с закрытыми глазами выкроит!
Когда соседка ушла, Людмила задумчиво посмотрела на юбку, потом решительно направилась к антресолям.
— Ты чего там гремишь? — лениво поинтересовался Виктор Семенович.
— Мамину шкатулку с нитками ищу, — отозвалась Людмила, стоя на стремянке. — Должна быть где-то здесь, в коробке из-под торта «Птичье молоко».
— А-а-а, — снова протянул муж и вернулся к просмотру телепередачи.
Коробка нашлась в самом дальнем углу антресолей. Людмила осторожно достала ее, смахнула пыль и открыла крышку. Внутри, словно уснувшие разноцветные бабочки, лежали катушки ниток всех цветов радуги. А еще — наперстки, крючки, булавки с разноцветными головками, игольницы в форме яблок и клубничек, пуговицы в коробочке из-под монпансье и... ножницы. Тяжелые, с черными ручками, чуть потускневшие от времени.
Людмила осторожно взяла их в руки и вдруг ясно, как наяву, услышала мамин голос: «Главное в шитье, Люсенька, не спешить. Семь раз отмерь — один отрежь. И все получится».
«Что ж, мама, — подумала Людмила, сжимая ножницы, — посмотрим, как у меня получится. В конце концов, гены — великая сила!»
На следующий день в квартире Синицыных появилась швейная машинка «Чайка», а на столе в гостиной — журнал «Бурда» десятилетней давности, три метра темно-синего габардина («идеальная ткань для начинающих», по уверению продавщицы с Черкизовского рынка) и твердое намерение Людмилы Петровны изменить свою жизнь.
Первые дни были полны разочарований и маленьких трагедий. Машинка то и дело не слушалась, нитки путались, ткань морщилась, а молния не хотела ровно пришиваться. Виктор Семенович поначалу ворчал из-за странных звуков, доносившихся из гостиной, но потом смирился — особенно когда Людмила научилась делать это в те часы, когда он уходил на рыбалку или в гараж к своему другу Михалычу.
А потом случилось чудо. Молнию вшить удалось. А в один прекрасный день Людмила Петровна надела сшитую собственными руками юбку (пусть и не идеальную, с кривоватым швом на боку и неровным подолом) и отправилась в магазин. И соседка Клавдия Ивановна с первого этажа вдруг сказала:
— Людочка, какая элегантная юбочка! Где купила?
— Сама сшила, — с гордостью ответила Людмила и поняла, что именно этого момента она ждала всю жизнь.
С тех пор Людмила Петровна шила, как одержимая. Юбки, фартуки, наволочки, прихватки — все, что можно было сшить, она шила. Нина Степановна только диву давалась:
— Ну, Люся, ты даешь! За три месяца так научиться! Анна Макаровна говорит, у тебя настоящий талант!
А Людмила и сама чувствовала, что изменилась. Походка стала легче, спина — прямее, в глазах появился блеск, а в движениях — уверенность. Она перестала часами смотреть сериалы и бесцельно бродить по квартире. Теперь у нее были цели, планы и... мечты.
А мечтала она о том, чтобы сшить платье. Не простое, а такое, чтобы все ахнули. Чтобы можно было надеть на золотую свадьбу подруги Вали в июне. Чтобы Виктор Семенович посмотрел на нее так же, как смотрел тридцать лет назад. Чтобы дети, приехав в гости, увидели в ней не просто маму-пенсионерку, а женщину, которая не собирается сдаваться времени.
Материал для платья Людмила выбирала долго. Перебрала кучу вариантов, прежде чем остановиться на шелке цвета спелой вишни. Дорого, конечно, но ведь она теперь экономит на ателье!
Выкройку ей помогала строить Анна Макаровна, бывшая закройщица из ателье «Силуэт». Она же показала, как правильно обрабатывать горловину и делать потайные швы.
Вечерами, когда Виктор Семенович засыпал перед телевизором, Людмила доставала свое сокровище и работала. Каждый стежок, каждая складка, каждая деталь — все было пропитано ее энергией, ее волнением, ее любовью.
И вот настал день примерки. Людмила заперлась в спальне, надела платье и посмотрела в зеркало. Сердце замерло. Платье сидело идеально, подчеркивая все достоинства и скрывая недостатки фигуры. Она выглядела... красивой. По-настоящему красивой, а не просто «хорошо для своих лет».
— Виктор! — позвала она. — Зайди, пожалуйста!
Муж вошел, зевая и потирая глаза. Увидел жену и замер с открытым ртом.
— Люся... — только и смог выговорить он. — Ты... это...
— Сама сшила, — гордо сказала Людмила, поворачиваясь перед зеркалом. — Нравится?
Виктор Семенович молча подошел к жене, обнял ее за плечи и долго смотрел в зеркало на их отражение.
— Знаешь, — наконец произнес он, — я тут подумал... Может, нам куда-нибудь съездить вдвоем? Ну, типа второго медового месяца? В Крым, например, или в Сочи? Ты бы надела это платье, а я бы купил новый костюм...
Людмила улыбнуласьЛюдмила улыбнулась и прижалась к мужу. Перед глазами промелькнули картинки прошедших месяцев: мамины ножницы, первая кривая юбка, усталость в пальцах, радость от первой удачной блузки, смех в группе «Золотые руки», бессонные ночи над платьем...
Она вдруг поняла, что дело не в платье и даже не в умении шить. Дело в том, что она снова почувствовала себя живой. Нашла то, что приносит радость, то, что заставляет просыпаться с улыбкой и засыпать с планами на завтра.
— А знаешь, — сказала Людмила, глядя на мужа, — я ведь только начала. У меня столько идей, столько планов! Может быть, даже свой небольшой бизнес открою. Подруги из «Золотых рук» говорят, что сейчас очень ценятся вещи ручной работы.
— Бизнес? — Виктор Семенович удивленно поднял брови. — Ты серьезно?
— А что такого? — Людмила подошла к столу и достала альбом с эскизами. — Смотри, это платья, которые я хочу сшить. А вот эти фартуки с вышивкой — их можно на ярмарке продавать. Анна Макаровна говорит, что у меня особый стиль.
Виктор Семенович задумчиво перелистывал страницы альбома, иногда останавливаясь и внимательно разглядывая какой-нибудь эскиз.
— Знаешь, Люсь, а ведь мой отец, Семен Аркадьевич, всегда говорил: «Талант — он ведь как. Чем дольше стоит, тем крепче становится». Я тебя такой... увлеченной... уже и не помню когда видел.
— Потому что я и сама себя такой не помнила, — тихо сказала Людмила.
В эту ночь ей снилась мама. Молодая, красивая, в синем платье с белым воротничком — точно такая, какой она была на фотографии в семейном альбоме. Мама сидела за швейной машинкой и что-то шила, а маленькая Люся сидела рядом и перебирала пуговицы, раскладывая их по цветам.
— Мама, я все-таки научилась, — сказала Людмила во сне.
— Я знаю, доченька, — улыбнулась мама. — Я всегда в тебя верила.
Утром Людмила проснулась с ощущением легкости и радости. За окном светило солнце, на кухне уже гремел чайник — Виктор Семенович всегда вставал раньше — и пахло свежезаваренным кофе.
— Люсь, иди завтракать! — крикнул муж из кухни. — У меня для тебя сюрприз!
Сюрприз ждал ее на кухонном столе — небольшая коробка, перевязанная красной лентой.
— Что это? — удивилась Людмила.
— Открывай, — улыбнулся Виктор Семенович.
В коробке лежала книга «Кройка и шитье для начинающих», набор новых игл для швейной машинки и... конверт.
— А это что? — Людмила недоуменно повертела конверт.
— Открой, — подмигнул муж.
В конверте оказались два билета в Сочи на июль и небольшая записка: «Моей талантливой жене. Горжусь тобой. Виктор».
— Вить, — только и смогла выговорить растроганная Людмила, — ты... это...
— Подумал, что тебе нужно будет где-то продемонстрировать свои наряды, — улыбнулся муж.
Людмила обняла мужа, уткнувшись ему в плечо. Пятьдесят с хвостиком— это, оказывается, совсем не приговор. Это начало новой жизни, в которой еще столько всего интересного!
За окном начинался новый день. День, полный возможностей, планов и надежд. И Людмила точно знала, что этот день будет не похож на все предыдущие. Потому что теперь она не просто проживет его — она его прошьет. Крепкими, ровными стежками, не пропуская ни одной важной детали, тщательно обрабатывая каждый шов. Как учила мама. Как подсказывало сердце.
А вечером она сядет за швейную машинку и начнет работу над новым платьем. Может быть, из того небесно-голубого шифона, который она присмотрела в магазине тканей? Или из кремового атласа с мелким рисунком? А может...
Впрочем, это уже совсем другая история. История, которую Людмила Петровна Синицына только начинает создавать. Стежок за стежком. День за днем. Мечта за мечтой.
📌Приглашаю в швейный Телеграм-канал Шить буду.
🧵Бесплатные МК, вдохновляющие подборки, ролики и конечно же швейный юмор. ✨Подписывайтесь ✨
✅Читайте ещë: