Пьеса Тома Стоппарда.
Режиссер — Евгений Каменькович.
Перевод — Ольга Варшавер.
Сценография, костюмы и видео — Алексей Трегубов.
Художник по свету — Игорь Фомин.
Музыкальное оформление — Федор Малышев (также исполнитель роли Септимуса!).
Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и - раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..
Если бы я посмотрела этот спектакль раньше, он однозначно был бы в списке моих любимых премьер. Спектакль в Мастерской Фоменко — настоящий подарок тем, кто хочет ощутить ироничную и интеллектуальную атмосферу пьесы, построенной на сплетении прошлого и настоящего, жанров мелодрамы, театра абсурда, детектива и фэнтези. Не случайно пьеса имеет несколько номинаций как научная работа и ее обожают интеллектуалы!
Свою «Аркадию» в переводе Ольги Варшавер Евгений Каменькович впервые поставил в 1999 году в ГИТИСе с «третьими фоменками». Коллизии пьесы не изменены. Действие происходит в двух разных временных рамках: 1809-1812 годах и в настоящем, в конце 20 века, — но в едином театральном пространстве: двух комнатах (в пьесе в одной) с окнами в Сидли-парк, в большом загородном поместье в Дербишире. Хозяйка поместья леди Крум считает свой парк Аркадией - идиллическим местом для жизни.
В пьесе затрагиваются темы любви, смысла жизни, счастья, социального и гендерного неравенства, амбиций в науке, споры о гуманитарном и естественно-научном знании и о достоверности знания вообще. Первоначально Стоппард акцентировал конфликт рационального и чувственного, что отразилось на разделении персонажей на два типа. Одни, такие как ученая Ханна и девочка Томасина, живут рассудочно. Другие — сердцем: леди Крум, миссис Чейтер, офицер Брайс и ученый Бернард Соллуэй.
Однако за событиями пьесы угадывается более сложная проблематика: какой путь выбрать, если мир хаотичен и непредсказуем? Говоря словами Томасины, вундеркинда-подростка, пудинг все равно станет розовым, если его смешать с вареньем и никогда не станет белым, если мешать в обратную сторону.
Но вначале о хаосе никто не подозревает, хотя режиссер уже начал со зрителем свою игру. На сцене появляется рассказчик (он же дворецкий Джелаби в исполнении Павла Яковлева), который, предваряя действие некоторыми разъяснениями, зачитывает ироничный эпиграф — отрывок из стихотворения Лермонтова «Нет, я не Байрон…». Он же сообщает, что жанр спектакля — воспоминания о будущем и отсылает к картине Гверчино, название которой проецируется на огромном экране: «Et in Arcadia ego», что в переводе значит: и в Аркадии я есть. Слово «Аркадия» в этом контексте соединяет в себе Рай и долину смерти. Так куда же нас поведет режиссер?
Сценография, созданная Алексеем Трегубовым, воплощает идею красоты и порядка. Перед зрителем предстают две одинаковые, зеркалящие друг друга комнаты (в пьесе одна) с красными стенами, стеллажами книг и голубыми окнами, выходящими в парк. Действие происходит попеременно то в правой, то в левой комнате, то в прошлом, то в будущем. А из зрительного зала обе комнаты напоминают страницы огромной книги, с полями, на которые по ходу спектакля проецируются иллюстрации пейзажей Аркадии, схемы, графики, формулы и портрет Байрона. Мы в парадигме мира Ньютона, упорядоченного и понятного.
Несмотря на внешнюю гармонию, почти все герои пьесы находятся во власти Эроса. Хаос, вызванный любовным влечением, приведет к пожару. Одна из героинь - Хлоя так и говорит, что ньютоновская картина мира, которая повторяет часовой механизм, разбивается любовью, потому что «…люди любят не тех, кого надо. Поэтому сбиваются все планы и искажается картинка будущего». Однако некоторые персонажи пытаются осмыслить этот хаос - правда, их стремление к славе и знанию столь же страстны, как и любовные порывы. На этом противоречии - между стремлением к порядку и власти страстей - строится пьеса.
Ключевым событием прошлого становится связь учителя Септимуса Ходжа (Федор Малышев), выпускника Кембриджа и друга Байрона, с миссис Чейтер, из-за чего назначена дуэль между ним и ее мужем Эзрой Чейтером, посредственным поэтом, написавшим книгу «Ложе Эроса». Миссис Чейтер, не появляющаяся в пьесе, становится яблоком раздора, невидимой силой, которая притягивает на свое ложе всех мужчин в поле ее досягаемости. Недаром ее зовут русским именем Любовь. Она в отношениях с Байроном (тоже не появляется на сцене), Брайсом, братом леди Крум, и Септимусом.
Сначала все выглядит фривольно и весело. Однако страсти накаляются. Нам сообщают, что Байрон, Брайс и Чейтеры уезжают. Гордая и влюбленная в Байрона леди Крум — Екатерина Смирнова, в ярости, а Септимус, тоже распаленный страстью обладания ей, сжигает в запале все письма барда, адресованные ему. Томасина (Екатерина Новокрещенова), дочь леди Крум и ученица Септимуса, юный математический гений, чей рациональный мир сталкивается с хаосом человеческих страстей. Именно она подмечает, что в Аркадии звучат выстрелы, убивают дичь и идиллии нет. Томасина не расстается с книгой, но вовсе не ботаник. Ее точные замечания бьют не в бровь, а в глаз, и она упорно требует ответы на свои вопросы. Живая и непосредственная девушка тоже влюблена в талантливого и ироничного Септимуса. А вот ее учитель соединяет занятия математикой с радостями жизни, хотя и его сердце разбито.
У Септимуса есть черепаха Плавт. Если в оригинальной пьесе черепашка маленькая и учитель использует ее как пресс для бумаг, постоянно возвращая уползающего Плавта назад, то в спектакле по сцене ползет большая заводная черепаха, символизируя линейный ход времени. Так ли это важно? В системе Ньютона — да.
Второе действие пьесы происходит в конце 20 века. Ученые Ханна Джарвис и Бернард Солоуэй пытаются из хаоса фактов прошлого собрать точную картину произошедшего. Каждый работает над своей проблемой. Ученая Ханна (Полина Айрапетова) ведет раскопки в Сидли-парке, ищет следы отшельника, жившего здесь в начале 19 века и запечатленного на старинном рисунке на фоне эрмитажа. Она не знает, что это Септимус, принимая фигурку человека на рисунке за символическое изображение. Ханне помогает влюбленный в нее ученый-математик Валентайн (Дмитрий Рудков), сын современной леди Крум, занимающийся изучением дичи. В Ханну влюблен и Гас Каверли, тоже сын леди Крум. Первый его подарок — яблоко, которое, конечно, тут же откусывается.
В поместье приезжает еще один ученый Бернард Солоуэй (Юрий Буторин), член байронического общества, страстно мечтающий о громком открытии, связанном с Байроном. Надо же восполнить единственный пробел в биографии Байрона и достоверно установить, что же произошло 10 ноября 1810 года!
Ирония Стоппарда связана с настойчивым желанием ученых запротоколировать все. Профессор хочет поговорить с Ханной, чтобы она поделилась тем, что накопала в прямом и переносном смысле о семье Крумов и Байроне. Фантазия Бернарда, подогретая его тщеславием, раскручивается как бикфордов шнур. Он уверен, что Байрон убил Эзру Чейтера на дуэли из-за связи с миссис Чейтер, а потом бежал из Англии. Бернард уверен в своей мужской харизме. Своей пробойной энергией он увлекает трех человек: леди Крум (она не появляется на сцене), Ханну и Хлою (София Лукиных), дочь леди Крум.
Его появление на сцене — это всякий раз буря эмоций. Он громко говорит, то и дело вскрикивает, активно жестикулирует, выпрыгивает в запале в окно, ведущее в сад, забирается на стеллажную лестницу и вещает оттуда миру, требует постоянного внимания. Ему нравится Ханна, и он запросто обнимает и целует ее. Но больше всего ему нужна слава. Страсть Солоуэя всех заряжает и ускоряет процесс, но не открытие истины. Расследование приобретает абсурдные формы: ученые Ханна и Бернард, особенно Бернард, плутают в догадках прошлого как в лесу, а зритель знает все их промахи, так как две линии разворачиваются параллельно. Каждая новая деталь: письмо, запись в охотничьей книге, найденная в библиотеке дома Крумов, — разрушают почти уже сложившийся пазл.
Оказывается, что любое упорядочивание жизни и попытка загнать ее в формулу приводит к тупику, потому что жизнь по своей природе хаотична. Рано или поздно всплывает что-то неизвестное, которое со временем переворачивает прежнюю картину мира.
Лженаучное открытие Солоуэя, основанное на предположениях, делает его посмешищем в научном мире. Профессор рвет и мечет. Но харизматичный герой и тут не теряет свой эротический пыл и успевает провести время с Хлоей, дочерью леди Крум. Ханна тоже заходит в тупик с доказательством своей гипотезы, хотя уверена, что отшельник — Септимус. Героиня — полная противоположность Солуэя и напрочь лишена романтических иллюзий. Молодая женщина не желает участвовать в любовных играх, хотя приехавший Солоуэй ее активно соблазняет.
Ханна не заботится о своей привлекательности. Ученая ходит в джинсах и рубашке свободного покроя. Ее черные волосы с седой прядью просто заколоты зажимом сзади (актриса в парике). Ханна Джарвис страстная только в отношении науки. В финале путаница нарастает. Все персонажи по воле автора смешиваются и существует на сцене одномоментно, прошлое и будущее сливается.
Кульминацией хаоса (не реального, а крушения ньютоновской парадигмы в головах) становится символический пожар, сопровождающийся разрушением дома. Стены и потолок куда-то отъезжают, а герои оказываются в парке, в котором все пространство залито красным светом. Кроны деревьев, вырезанные из картона, исписанные формулами и письменами, мигают то красным, то белым. Кажется, что Александрийская библиотека, со всем интеллектуальным багажом человечества, снова пылает под «Paint it» “The Rolling Stones”.
На наших глазах творится мистический процесс перехода в пространство настоящей Аркадии. Именно Томасина в силу своей двойственной природы — интеллекта и открытости миру — делает этот шаг. Гениальная девочка, интуитивно сформулировавшая второй закон термодинамики, поняла, что Земля неизбежно остывает и человечество идет к гибели. Никакой Аркадии люди достичь не смогут, но есть другой путь к счастью — не упорядочивания, не рацио, а принятия жизни такой, какая она есть.
Томасина просит Септимуса в канун своего семнадцатилетия научить ее танцевать вальс. Его ритм неподвластен времени, в танце примиряются смерть и жизнь, конец и начало. Не случайно и последний эпизод происходит в белых декорациях, словно вне времени. На сцене застыли высоченные нарисованные купы деревьев Аркадии. Томасина и Септимус танцуют и целуются, но в эту же ночь девушка сгорит в доме, ожидая любимого.
Совмещение времен создает странное сближение и между героями. Томасина через мальчика Гаса, посредника между эпохами, передает Ханне рисунок с портретом Септимуса и свое новое знание о жизни. Чудо появления рисунка меняет отношение Ханны к жизни. Красивая девушка, прежде отвергавшая чувственность во всех проявлениях, по сути, отказывалась жить. А теперь соглашается танцевать с Гасом! Это самый пронзительный момент спектакля!
Том Стоппард проводит нас и через историю человечества, устремленного к познанию и объяснению всего, и показывает разные пути жизни, которые выбирают его персонажи. Одни, как миссис Чейтер и леди Крум, находят счастье в удовлетворении природных инстинктов. Другие, как Валентайн, тратят время жизни на то, что даже не занимает их сердце. Они неспособны по-настоящему увлечься чем-то всей душой и живут по инерции. Валентайн, например, занялся утками только потому, что в его библиотеке много охотничьих книг. Бернард Солоуэй служит только славе. Септимус становится отшельником и почти сходит с ума. И только Томасина проникла в самую суть: она танцует!
