— Посмотри, как уютно! — восхищённо сказала женщина средних лет, оглядывая участок. — Всего шесть соток, но как грамотно всё устроено. А эти яблони, наверняка, ещё от прежних владельцев остались?
Ольга, державшая миску с антоновкой, застыла на крыльце. Через незапертую калитку во двор зашли трое: незнакомый мужчина, та самая женщина и девушка с планшетом, очевидно, риелтор. Все трое вели себя так, будто им здесь всё принадлежит. Женщина с интересом трогала доски беседки, мужчина шагал по дорожкам, а риелтор, улыбаясь, щёлкала фото на планшете.
— Простите, вы кто такие? — сдержанно, но жёстко спросила Ольга, ставя миску на перила.
— Здравствуйте! — весело отозвалась риелтор. — Мы по поводу дачи. Нам сказали, что можно посмотреть. Владелица, Мария Геннадьевна, сообщила, что здесь временно живут родственники, но разрешила осмотр.
Ольга почувствовала, как в животе всё сжалось. Она обернулась к дому и позвала:
— Костя, выйди, пожалуйста!
На пороге появился её муж Константин, держа на руках дочку Алену. Девочка, которой едва исполнился год, жевала яблочную дольку и смотрела на незнакомцев.
— Что происходит? — удивлённо спросил он, но, увидев риелтора, замер.
— Мы по поводу продажи, — повторила девушка. — Собственница разрешила показать дом потенциальным покупателям.
— Мы здесь живём, — растерянно вымолвил Костя.
— А дом, как сказали, выставлен на продажу, — спокойно ответила женщина в пальто. — Уютное местечко. Хотим осмотреть подробнее.
Костя достал телефон, держа Алену одной рукой, и набрал бабушку.
— Бабушка? Это правда? Ты продаёшь дом?
Ольга заметила, как лицо мужа побледнело. Он медленно опустил телефон и прошептал:
— Она говорит: "Да, продаю. Деньги нужны. Вы молодые, ещё заработаете".
Ольга крепче вцепилась в перила веранды. Над её головой лениво покачивалась выцветшая гирлянда.
Как всё начиналось
Полтора года назад, спустя несколько месяцев после свадьбы, Мария Геннадьевна пригласила молодых на чай. Старенькая женщина сидела в кресле, укрыв ноги пледом, хотя в квартире было тепло.
— Хорошо, что вы зашли, — с улыбкой сказала она, промокнув глаза носовым платочком. — Совсем одна, сил уже не осталось… А ведь дача моя второй год пустует. Сама уже не справляюсь — спина болит, ноги не держат. А место ведь хорошее — воздух, тишина.
Костя подошёл и поцеловал бабушку в щеку:
— Ты только скажи, мы поможем. Может, врача?
— Да какой врач, внучек, — отмахнулась она. — Мне бы только знать, что участок не пропадает зря. Может, вы с Олей поживёте там? Всё равно арендуете квартиру, а там — воздух, сад, да и своё хозяйство.
Ольга бросила взгляд на мужа — тот засиял, как ребёнок.
— Бабуль, ты серьёзно? Это было бы здорово!
Ольга попыталась уточнить:
— А может, оформить что-нибудь? Хотя бы договор пользования?
Мария Геннадьевна всплеснула руками:
— Ну что ты, доченька! Мы же семья! Какие бумажки между родными?
Так они и переехали. Дом был старый, крыша текла, стены холодные. Костя взял кредит, нашёл мастеров, ремонтировал сам. Ольга сделала уют: шторы, мебель, скатерти. Вместе они посадили яблони, клумбы, переделали отопление.
Когда родилась Алена, Мария Геннадьевна приехала, прошлась по участку и одобрительно кивнула:
— Молодцы. Внучек у меня — хозяйственный. Всё у вас будет.
Но с рождением ребёнка бабушка стала звонить всё чаще — то за хлебом, то починить кран, то просто поплакаться. Ольга начала чувствовать: что-то идёт не так.
Переезд в никуда
После инцидента с "покупателями" Ольга не могла спать. Она закрывала глаза — и снова видела, как чужие люди ходят по их саду, открывают ворота, щёлкают замки на сарае, обсуждают, куда поставить бассейн. Аленка просыпалась от каждого шороха. Костя всё больше молчал, словно в нём что-то сломалось. Через день он снова позвонил бабушке:
— Мы не можем просто вот так взять и уйти. У нас тут всё. Мы вкладывались, жили, дочь здесь родилась…
— Внучек, — перебила его Мария Геннадьевна, — не делай трагедии. Я дала вам временное жильё, а не в дар. У меня теперь сложные обстоятельства. Найдите себе угол, вы же молодые. Я вас не гнала.
— Но ты и не предупредила. Мы могли хотя бы подготовиться, — глухо сказал он.
— А чего тянуть? Люди хотят купить, деньги нужны сейчас. Я ж тебе не обязана ничего, внучек.
После этого разговора они с Ольгой решили съехать. Сняли маленькую однокомнатную квартиру на окраине города. Места почти не было: кроватка едва помещалась между диваном и столом. Алена постоянно ныла. Было душно, слышны ссоры за стенкой.
Костя работал допоздна, потом сидел в телефоне, пролистывая вакансии. Ольга с трудом справлялась с малышкой в тесноте. Иногда она по инерции говорила: "Когда вернёмся домой…" — и тут же вспоминала: возвращаться некуда.
Прошло несколько месяцев. Ольга почти не звонила Марии Геннадьевне. Не знала, что сказать. Обида сидела внутри, как камень.
Однажды Костя вернулся поздно, снял куртку и сказал тихо:
— Бабушка умерла.
Ольга долго молчала, не зная, как реагировать. Потом лишь выдавила:
— Жаль.
— Похороны завтра. Едем?
Они поехали. Людей было немного. Пожилая соседка рассказала, что Мария Геннадьевна всё последнее время ходила с палочкой, сама себе готовила, часто сидела одна на скамейке. А в последние дни никого не звала, просто тихо ушла.
Завещание
Через неделю после похорон Косте позвонил нотариус. Назвал адрес офиса и сообщил, что Мария Геннадьевна оставила завещание. Ольга поехала с мужем — хотя внутренне всё в ней протестовало.
В небольшом кабинете их встретил суховатый мужчина в очках. Он пролистал бумаги, посмотрел на Костю:
— Вашей бабушкой было оставлено завещание. Имущество — садовый дом с участком — переходит в полную собственность гражданке...
Ольга сжала руку мужа. Но нотариус продолжил:
— …Сорокиной Ирине Павловне. Это соседка, ухаживавшая за Марией Геннадьевной последние месяцы.
— Что? — Костя даже не понял сразу. — Какая Ирина Павловна?
— Согласно бумагам, именно она помогала в быту, водила в больницу, покупала лекарства. Завещание оформлено по всем правилам, заверено.
— Мы ухаживали за ней годами. Я строил дом, Оля ухаживала, мы жили с ней рядом, всё делали, — голос Кости дрожал.
— Понимаю ваше волнение, — кивнул нотариус, — но закон на её стороне. Можете оспаривать в суде. Хотя практика показывает: такие дела редко выигрываются.
Когда они вышли на улицу, Ольга остановилась на ступеньках.
— Она не просто продала дом. Она отдала его чужой.
Костя кивнул. Он выглядел опустошённым.
— Для неё мы были просто квартирантами. И в конце концов — обузой.
Они стояли молча. Прохожие спешили мимо. Жизнь шла. Только у Ольги внутри — всё застыло.
Суд
Ольга настояла — надо бороться. Костя сначала сомневался, но потом согласился. Не из-за надежды вернуть дом, а скорее — чтобы восстановить справедливость.
Они нашли юриста, собрали документы, фотографии, скрины переписок с бабушкой. Рассказывали, как ухаживали за ней, делали ремонт, строили баню. Принесли даже записи звонков — как бабушка благодарила, как говорила: "Дом теперь ваш". Юрист кивал, записывал.
— Основание для иска — оспаривание завещания по морально-этическим причинам. Попробуем доказать, что у вашей бабушки было моральное обязательство перед вами. Но… — он сделал паузу. — Это будет сложно. Завещание составлено грамотно.
Суд шёл несколько месяцев. Ольга всё больше нервничала: Алена подросла, требовала внимания, а она жила будто в подвешенном состоянии. Костя отстранённо ходил на заседания, говорил глухо, без эмоций. Ирину Павловну представлял адвокат — уверенная, ухоженная женщина, которая называла Марину Геннадьевну "почти матерью" и "самой близкой душой".
Ольга сдерживала раздражение. Слушала, как Ирина говорила:
— В последние месяцы её внук не звонил. Она чувствовала себя заброшенной. Я была рядом. Я любила её, как родную.
На последнем заседании судья долго читал материалы дела. Потом, даже не взглянув на истцов, произнёс:
— В удовлетворении иска отказать. Завещание признано действительным.
После суда Костя молча снял пиджак, бросил на плечо и вышел на улицу. Ольга догнала его у остановки:
— Мы правда всё потеряли?
— Нет, — ответил он неожиданно спокойно. — Мы просто поняли, что у нас ничего и не было.
Она хотела сказать что-то ещё, но вдруг поняла: он прав.
Дом, которого нет
Прошло больше года.
Они обустроились в новой квартире — чуть просторнее, чем первая, но всё ещё съёмной. Алена пошла в детский сад. Костя устроился инженером в проектную фирму. Ольга подрабатывала удалённо — тексты, переводы.
Однажды, возвращаясь с Аленой с площадки, Ольга прошла мимо агентства недвижимости и увидела в витрине знакомое фото. Дом. Их дом.
Тот самый, где Алена сделала первые шаги, где они с Костей жарили шашлык на майские, где на кухне в углу стояла старая бабушкина вазочка с засохшей мятой.
Внизу была приписка:
Продаётся уютный дачный дом, участок 6 соток, полностью обустроен. Прекрасно подойдёт для молодой семьи.
Ольга постояла у витрины. Хотелось позвонить, узнать цену, спросить, осталась ли в доме та люстра, которую Костя сам вешал, или качели под вишней. Но не позвонила.
Она пошла дальше. Алена бежала вперёд, размахивая шапкой, кричала:
— Мама, догоняй!
Ольга смотрела на дочку и улыбнулась.
— У нас всё будет, — сказала она тихо. — Обязательно будет.
Костя ждал их у подъезда. Он что-то держал в руках — свёрток с бумагами.
— Смотри, — сказал он, протягивая. — Это договор. Насчёт участка в пригороде. Маленький, но свой.
Ольга взяла бумаги. Руки дрожали. Внутри поднялось что-то горячее — не злость, не обида. Надежда.
— Построим заново? — спросила она.
— Построим, — кивнул Костя. — На этот раз — без бабушек.
Любите честные истории без приукраса? У нас целая лента таких. Читайте дальше!