Пролог
Холодная вода хлестнула по лицу. Иван дернулся, закашлялся, ощущая, как ледяные струи стекают за ворот. Над ним склонились бородатые лица в кольчугах, с любопытством разглядывая его странную одежду.
Его подняли под руки. Ноги подкашивались, но Иван напрягся, стараясь запомнить каждую деталь: деревянные мостовые, лужи талого снега, крики торговок где-то вдали…
Машина времени сработала. И теперь главное — не выдать себя...
Лаборатория
Последние месяцы лаборатория больше напоминала поле боя. Столы, заваленные чертежами, мигающие провода, гудящие трансформаторы. В углу дымила очередная перегретая катушка — Сергей, бородатый инженер, ругался сквозь зубы, вытирая очки.
— Опять двадцать пять! — кричал он. — Иван, да когда же ты поймешь, что твои расчеты — бред? Никакая материя это не выдержит!
Иван стиснул виски. Голова раскалывалась от бессонных ночей.
— Выдержит, — пробормотал он. — Формула верна. Просто нужно больше энергии.
— Больше?! — фыркнула Лиза, их программист, тыкая пальцем в экран. — У нас уже плавятся предохранители. Следующий скачок — и мы останемся без лаборатории. Или без голов.
Но Иван не слушал. Он чувствовал — они близки. Вчерашний эксперимент: стальная болванка исчезла на три секунды и вернулась обугленной. Она побывала где-то.
— Давайте последний тест, — сказал он тихо. — Сегодня.
Сергей замер. Лиза побледнела.
— Ты хочешь… себя?
— Только на минуту. Проверю теорию.
Они спорили еще час, но Иван был упрям. В конце концов, Лиза со слезами загрузила программу, Сергей скрепя сердце крутил регуляторы.
— Готово? — Иван шагнул к платформе.
— Нет! — взвыл Сергей, но было поздно.
Иван нажал кнопку.
Вспышка...
Он видел, как Лиза тянется к нему, кричит что-то. Видел, как Сергей в ужасе хватается за голову.
А потом — тьма. И… холод.
Русское поле
— Воскресе! — хрипло произнес один, отбрасывая деревянное ведро.
Иван медленно сел. Голова гудела, в висках стучало. Лаборатория… вспышка… куда я попал?
Вокруг — деревянные срубы, крытые соломой, дым из печных труб. Воздух пахнет смолой, навозом и чем-то жареным. Средневековье?
— Имя твое, добрый молодец? — спросил другой, потыкав его сапогом.
Язык был почти понятен, но звучал странно — старинный говор, грубый, неотесанный. Древнерусский?
Иван сглотнул. Если скажет правду — сочтут безумцем. Или колдуном.
— Не… помню… — прохрипел он, нарочно коверкая слова.
Мужики переглянулись.
— Голову ушиб, знать! — пробормотал кто-то.
— Гоните его ко старейшине! Суд приимуть!
Сердце бешено заколотилось. Получилось! Машина сработала! Но отвечать правильно он не мог — выдаст себя сразу. Иван сделал вид, что закашлялся, сжимая голову руками. Когда его потащили по снегу, Иван прикрыл глаза. Где команда? Почему он один? Как вернуться? Но главное — он был в XIII веке. И теперь предстояло не наговорить лишнего.
Первые дни он притворялся, что потерял память. Местные шептались: «Беда с головой у парня», но пожалели и оставили. Князь Александр, высокий и строгий, лишь усмехнулся: «Бог даст память — вспомнишь. А пока учись.»
Иван учился. Язык давался трудно, но он схватывал на лету. Меч — еще труднее, но он сжимал зубы и терпел. Каждую ночь он шептал себе: «Я должен вернуться», но с каждым днем воспоминания таяли, как весенний лед.
А потом пришли крестоносцы...
Битва
Лед трещал под копытами тяжелых рыцарских коней. Немцы шли стеной – сверкающие доспехи, длинные копья, черные кресты на белых плащах.
"Сомкните щиты, братие, яко зубцы градные!" – гремел голос Александра.
Иван стоял в первых рядах, сжимая тяжелый меч. Три месяца тренировок – и теперь его руки сами помнили движения.
"Грядите стрелы!"
Первые стрелы взмыли в небо.
Свист, крики, первые падающие. Немецкие рыцари врезались в русские ряды с грохотом. Иван едва успел подставить щит – удар копья отбросил его назад.
"Не пройдете, псы окаяннии! Земли Руськой не поперете!", – рявкнул дружинник рядом, рубя мечом.
Все смешалось: звон стали, хруст костей, горячее дыхание. Иван бился как одержимый, не понимая, откуда в нем эта ярость. Меч в его руках стал продолжением тела – рубящий удар в шею коня, резкий взмах в подбородок пешему...
"Станем крепко, братие моя!
За дом Пресвятыя Богородицы,
За князя нашего храбра!"
Вдруг – острая боль в боку. Он посмотрел вниз – из-под кольчуги торчал обломок копья. Темнота накатывала волнами...
Тишина...
Эпилог
Иван открыл глаза. Лед вокруг был розовым от крови. Где-то стонали раненые, дружинники собирали трофеи.
"Жив ли, друже?"
Кто-то грубо тряс его за плечо. За спиной стоял князь Александр – без шлема, с посеченным мечом, но улыбающийся.
"Дивна крепость твоя, друже, коли и рана смертная не одоле тебя! Како тя зовут, добрый молодец?"
Иван попытался встать – тело не слушалось. В голове была пустота, окровавленный лед, усталое лицо князя и невыносимая боль.
"Азъ... не помѧню...", – прошептал он хрипло.
И это была правда.