Оля в третий раз подогрела борщ. Свекровь опять скривилась.
— Ну и что это? — Валентина Петровна отодвинула тарелку. — Разве это борщ? Водичка какая-то.
— Я делала по рецепту, — Оля прикусила губу.
— По рецепту, — передразнила свекровь. — Я тридцать лет борщи варю, без всяких рецептов. Ваня, тебе нравится эта… кулинария?
Иван уткнулся в тарелку.
— Нормальный борщ, мам.
— Нормальный? — свекровь покачала головой. — Куда уж нам, старикам, понимать. Вот раньше я готовила, так ты тарелку вылизывал.
Оля отвернулась к окну. Три месяца замужем, а такое чувство, будто годы тянутся. Каждый день — новые придирки.
— Ты бы хоть юбку надела, а не эти свои джинсы вечно, — продолжала Валентина Петровна. — В доме мужчины все-таки.
Николай Иванович — молчаливый свёкор — только вздохнул, не поднимая глаз от газеты.
— Мам, ну сейчас все так ходят, — Иван попытался возразить.
— Ой, все! Других аргументов нет? Если все с крыши прыгать будут…
Оля встала из-за стола.
— Я пойду посуду помою.
— Опять всю химию изведешь, — проворчала свекровь. — Вы современные только транжирить умеете.
Вечером, когда они легли спать, Оля не выдержала:
— Вань, ну сколько можно? Твоя мама меня просто ненавидит.
— Да ладно тебе, — зевнул муж. — Она ко всем так. Просто строгая очень.
— Ко всем? Только ко мне! С тобой вон как ласково разговаривает.
— Мам просто к тебе привыкает, — Иван повернулся к стенке. — Смирись.
Смирись. Любимое слово мужа. Оля отвернулась, глотая слезы. Зачем вообще согласилась жить с его родителями? Надо было настоять на съемной квартире. Но Иван так уговаривал: временно, пока не накопим на свое жилье… Временно. Это сколько — год? Два? Пять?
— Да ты просто не умеешь с ней общаться, — пробормотал Иван, уже засыпая. — Мама хорошая, просто характер сложный.
Утром Оля собиралась на работу, когда свекровь заглянула в комнату.
— Ты эту блузку наденешь? — она окинула Олю критическим взглядом. — На ней же пятно! Ты что, не видишь?
— Где? — Оля повертелась перед зеркалом.
— Вот! — свекровь ткнула пальцем. — Пятно от чая. Ты что, слепая?
Оля присмотрелась. Никакого пятна не было.
— Валентина Петровна, здесь чисто.
— Ну конечно, — свекровь всплеснула руками. — Я уже и не вижу ничего! Старая, слепая… Делай как знаешь. Потом коллеги будут шептаться за спиной, что за неряха.
Оля с трудом сдержалась. Переоделась в другую блузку — просто чтобы закончить этот разговор.
На работе позвонил Иван.
— Мама просила молоко купить по дороге домой.
— Хорошо, — вздохнула Оля.
— И еще... она сказала, что ты утром нагрубила.
— Что?! Я просто сказала, что на блузке нет пятна!
— Ладно, не заводись. Знаешь же, какая она обидчивая.
Оля бросила трубку. Настроение упало ниже нуля. Она машинально перебирала бумаги, а в голове крутились мысли: «Почему он всегда на стороне матери? Неужели не видит?»
По дороге домой она зашла в магазин за злосчастным молоком. Очередь тянулась медленно. Телефон пиликнул сообщением от свекрови: «Купи еще хлеб». Без «пожалуйста», без смайлика. Как приказ.
Дома её встретила тишина. Только на кухне горел свет.
— Принесла? — Валентина Петровна проверила пакеты. — А хлеб где?
— В отдельном пакете, — Оля достала буханку.
— Этот? — свекровь скривилась. — Я же всегда беру «Бородинский», а не эту дрянь.
— Вы не уточнили, какой...
— Я всегда беру «Бородинский»! Двадцать лет одно и то же покупаю! Неужели сложно запомнить?
Оля молча разложила покупки. Свекровь продолжала бурчать. С каждым словом внутри нарастала обида. Глаза защипало.
— Иду я, — Оля резко развернулась.
— Куда это? — крикнула вслед свекровь. — А ужин?
— Ваня задерживается, — Оля схватила куртку. — Поем позже.
Она выскочила в сад позади дома. Холодный осенний воздух остудил горящие щеки. Слезы все-таки потекли. Оля села на скамейку и обхватила колени руками.
— Холодно вечером-то, — раздался тихий голос.
Оля вздрогнула. Николай Иванович стоял рядом с сигаретой. Свекор. Человек-невидимка. Всегда молчит, всегда в стороне. Она быстро вытерла слезы.
— Все нормально.
— Да вижу я, как нормально, — он сел рядом. — Валя опять?
— Ничего страшного, — Оля отвернулась. — Я привыкну.
Николай Иванович глубоко затянулся.
— Знаешь, я тоже когда-то был неугодным здесь.
— Вы? — Оля недоверчиво посмотрела на него.
— А ты думала, мне было легко? — он усмехнулся. — Её родители меня терпеть не могли. Особенно мать. Все не так делал. То не так сказал, это не так положил.
— И как вы справились?
— Никак, — он пожал плечами. — Ждал, когда перестанут ненавидеть. Год примерно.
— Целый год? — Оля застонала. — Я с ума сойду.
— Не сойдешь, — он ободряюще похлопал ее по плечу. — Ты крепкая.
Они помолчали. Где-то вдалеке залаяла собака.
— Валя не со зла, — наконец произнес свекор. — Она просто... боится.
— Боится? Чего?
— Что сын от нее отдаляется. Что ты заберешь его навсегда. Женщины, они такие... территориальные.
Оля фыркнула сквозь слезы.
— И что мне делать?
— Не дави. Будь собой. Она привыкнет.
— Иван тоже говорит «смирись».
— Ваня? — Николай Иванович покачал головой. — Он между двух огней. Маму обидеть боится, тебя потерять не хочет.
В этот момент дверь дома распахнулась.
— Коля! — раздался голос Валентины Петровны. — Ты где? Ужин стынет!
— Идем! — крикнул он в ответ, потом тихо добавил: — Держись, дочка. Я тебя понимаю.
Оля удивленно посмотрела на свекра. Первый раз за все время кто-то в этом доме назвал ее дочкой.
За ужином Валентина Петровна опять начала:
— Оля, ты соль-то солью посыпаешь? Курица безвкусная совсем.
— Я клала по рецепту...
— По рецепту, по рецепту! — передразнила свекровь. — А голову включать не пробовала?
— Валь, — неожиданно вмешался Николай Иванович, — по-моему, вкусно.
Свекровь изумленно уставилась на мужа.
— Тебе правда нравится?
— Очень даже, — он подцепил вилкой еще кусок. — Молодец, Оль.
Валентина Петровна поджала губы, но промолчала. Оля благодарно улыбнулась свекру.
Утром, когда все разошлись, Оля мыла посуду. Николай Иванович вернулся — забыл ключи.
— А ты что дома? — удивилась Оля. — Разве не на работу?
— У меня сегодня выходной, — он взял чашку. — Давай помогу с посудой.
— Не надо, я сама...
— Да ладно тебе, — он взял полотенце. — Я вытирать буду.
Они работали молча, но тишина не давила. Впервые за долгое время Оля чувствовала себя комфортно.
— Николай Иванович, можно спросить?
— Коля, — поправил он. — Зови меня просто Коля.
— Хорошо... Коля, — Оля запнулась. — А почему Валентина Петровна такая... резкая?
Свекор тяжело вздохнул.
— Ее мать была такой же. Валя всю жизнь пыталась ей угодить, но никогда не получала одобрения. Теперь сама так же относится к другим.
— К вам тоже?
— Бывает, — он усмехнулся. — Но я уже привык. Знаешь, что главное?
— Что?
— Не пытаться ей понравиться любой ценой. Бесполезно. Просто будь собой.
Они пили чай, когда Оля решилась:
— Коля, вы не могли бы иногда... ну, говорить что-то, когда она слишком...
— Критикует тебя? — он кивнул. — Попробую. Но ты не принимай близко к сердцу. Валя часто говорит резче, чем думает.
Через неделю выдался семейный ужин. Иван пригласил друга с женой. Оля приготовила свое фирменное блюдо — запеченную рыбу с овощами.
— Очень вкусно! — похвалила гостья. — Оль, ты такая молодец!
— Да уж, — фыркнула свекровь. — Если не считать, что рыба суховата.
— Мам, — Иван покраснел, — ну что ты начинаешь?
— А что такого? — Валентина Петровна округлила глаза. — Я правду говорю. Рыбу нельзя передерживать.
— По-моему, все отлично, — гость смущенно улыбнулся.
— Конечно, вы же гости, вам неудобно критиковать, — свекровь поджала губы. — А мне что, врать?
— А помнишь, Валь, — вдруг заговорил Николай Иванович, — как ты на нашей свадьбе торт испекла?
— При чем тут торт? — нахмурилась свекровь.
— Да так... Вспомнил просто. Он же развалился прямо на столе.
— Коля! — Валентина Петровна побагровела.
— Все бывает, верно? — он подмигнул Оле. — Никто же не родился с умением готовить.
После ужина Оля нашла свекра на заднем дворе.
— Спасибо вам.
— За что?
— За поддержку. Это много значит.
— Пустяки, — он махнул рукой. — Ты мне Ленку напоминаешь, сестру мою младшую. Такая же упрямая.
Вечером Иван ворочался в постели.
— Чего не спишь? — сонно спросила Оля.
— Слушай... мне кажется, или отец стал тебя защищать?
— Не знаю, — Оля притворилась равнодушной. — Может быть.
— Странно. Он обычно молчит, когда мама кого-то критикует.
— Может, ему надоело молчать?
Иван сел на кровати.
— Знаешь, я подумал... может, нам снять квартиру?
— Серьезно? — Оля резко повернулась к нему.
— Ну да. Я вижу, как тебе тяжело с мамой.
— А что изменилось? Раньше ты говорил "смирись".
— Просто... — он замялся, — если даже отец заметил, значит, все действительно плохо.
Оля улыбнулась в темноте. Впервые за долгое время она почувствовала надежду.
— Переезд — это не решение, — сказала Оля после паузы. — Убежать можно, но это ничего не изменит.
— В смысле? — Иван не понял. — Ты же сама мучаешься.
— Да, но... — она вздохнула. — Мы все равно будем приходить в гости. Твоя мама всё равно останется твоей мамой.
Следующим днем Валентина Петровна раскритиковала пирог, который Оля испекла на день рождения свекрови.
— Это ты называешь тестом? — она демонстративно отодвинула тарелку. — Как резина! Я тебе объясняла, что масло нужно растопить сначала?
— Мам, ну перестань, — поморщился Иван. — День рождения все-таки.
— А что? Правду говорю! — Валентина Петровна развела руками. — Я просто пытаюсь научить ее готовить по-человечески. А она упрямая, все по-своему делает.
— Я старалась, — тихо сказала Оля. — Весь вечер потратила.
— Старалась? — свекровь рассмеялась. — Господи, девочка, старания мало. Умение нужно! Хотя откуда ему взяться? Тебя мать ничему не научила...
Оля вскочила из-за стола. Слезы хлынули из глаз.
— Нет, только не снова, — пробормотала она и выбежала на улицу.
Иван неуверенно поднялся.
— Мам, зачем ты так?
— А что я такого сказала? — Валентина Петровна закатила глаза. — Вечно эти молодые такие нежные.
Николай Иванович грохнул кулаком по столу. Все замолчали.
— Хватит! — его голос прозвучал неожиданно громко. — Хватит уже обвинять Олю! Пойми наконец, что ты ей делаешь больно!
— Коля, ты что? — Валентина Петровна ошарашенно уставилась на мужа.
— То! — он резко встал. — Сколько можно издеваться над девочкой? Что она тебе плохого сделала?
— Я издеваюсь? — свекровь всплеснула руками. — Я просто хочу, чтобы она научилась...
— Неправда! — перебил Николай Иванович. — Ты хочешь доказать, что она хуже тебя. Что она недостаточно хороша для Вани.
— Это не так! — Валентина Петровна побледнела.
— Так! И ты это знаешь, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Девочка старается как может, а ты находишь все новые поводы для критики.
В комнате повисла полная тишина. Иван переводил взгляд с отца на мать.
— Пап, я не думал, что ты...
— Что я умею говорить? — Николай Иванович грустно усмехнулся. — Умею. Просто не всегда это нужно.
— Мне нужно, — вдруг тихо сказала Валентина Петровна.
Все повернулись к ней. Она сидела, опустив голову, и теребила салфетку.
— Что? — не понял Николай.
— Мне нужно, чтобы ты говорил, — она подняла глаза. — Когда я перегибаю палку. Я же не замечаю.
Оля вернулась в дом через полчаса. Она нашла всех в гостиной. Свекровь с покрасневшими глазами пила чай.
— Оль, — Валентина Петровна встала, — ты прости меня.
— За что? — Оля растерялась.
— За все. Я... — она замялась, — наверное, слишком требовательная.
Иван обнял Олю за плечи.
— Мама тут много думала. И мы все тоже.
— Я не специально, — продолжила свекровь. — Просто... боялась, что Ваня от нас уйдет.
— Я никуда не уйду, мам, — Иван улыбнулся. — Но и Оля никуда не денется. Она моя жена.
Спустя месяц ситуация изменилась. Нет, Валентина Петровна не превратилась в ангела — она все еще могла сказать что-то резкое. Но теперь хватало одного взгляда Николая Ивановича, чтобы она осеклась.
— Знаешь, — сказала как-то Оля свекру, когда они вдвоем пили чай на кухне, — я думала, что в этом доме у меня нет союзников.
— А оказалось?
— Оказалось, помощь пришла оттуда, откуда совсем не ждала.
Николай Иванович улыбнулся.
— Иногда самые тихие люди оказываются самыми надежными.
— Спасибо, — Оля накрыла его руку своей.
— За что?
— За то, что научили меня не сдаваться. И Ваню тоже.
— Это ты его научила, — он подмигнул. — Он наконец-то понял, что значит быть мужчиной в семье.
За окном шел дождь, но на кухне было тепло и уютно. Оля больше не чувствовала себя чужой в этом доме. Теперь это была и ее семья тоже — со всеми ее сложностями и радостями.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди еще много интересного!
Читайте также: