Алла Геннадьевна, отмечавшая свое 65-летие, сидела с важным видом во главе стола в уютном кафе.
Ее седые волосы были уложены с особой тщательностью, на губах играла довольная улыбка хозяйки положения.
Вокруг сидели ее сестра, две подруги детства и, конечно, сын Павел с женой Дианой.
Стол ломился от закусок, горячего и нескольких бутылок хорошего вина – праздник удался.
Алла Геннадьевна щедро угощала гостей, принимала поздравления и подарки. Диана с Павлом вручили красивый пуховый платок и элитный чайный набор.
– Спасибо, детки, – произнесла именинница, разворачивая подарок, – очень мило. Паша, налей тете Вале еще вина. Диана, передай, пожалуйста, сырную тарелку Марии Петровне.
Невестка, улыбаясь, выполняла все просьбы свекрови, но внутри уже зародилось легкое беспокойство.
Алла Геннадьевна с самого утра намекала, что "праздник должен быть на уровне", и выбор кафе был довольно дорогим.
Павел, привыкший к материнской воле, просто радовался за маму. Гости, сытые и довольные, начали расходиться ближе к вечеру.
Зазвучали последние "спасибо" и "еще раз с днем рождения!" Алла Геннадьевна провожала их до входа.
Павел расплатился с таксистом для тети Вали. Диана собирала оставшиеся подарки и сувениры со стола.
Казалось, праздник завершился идеально. Но когда дверь кафе закрылась за последней гостьей свекрови, улыбка Аллы Геннадьевны сменилась деловой серьезностью.
Женщина с каменным лицом вернулась к столу, где сидели Павел и Диана, и подозвала официанта.
– Молодой человек, счет, пожалуйста, принесите и сразу же разделите его на троих.
Диана замерла, поднимая со стола коробку от своего подарка. Павел ошарашенно посмотрел на мать.
– На троих? Мам, как это? Зачем? – удивился он.
– Как "зачем"? – Алла Геннадьевна присела, аккуратно поправив бархатное платье. – Мы же здесь втроем остались. Вот вы с Дианой, и я. Значит, счет на троих. Это же логично.
В воздухе повисло напряженное молчание. Официант, почувствовав неловкость, ретировался за терминалом.
– Алла Геннадьевна, – начала Диана, стараясь говорить спокойно, но ее голос слегка задрожал, – вы сами пригласили гостей на свой день рождения. Вы сами выбрали это кафе, вы сами заказывали дорогие блюда и вино. Мы пришли как гости, поздравили вас, подарили подарок... Разве не именинник обычно оплачивает праздник для своих гостей?
Алла Геннадьевна сильно нахмурилась, ее брови грозно сошлись к переносице.
– Что значит "гостей"? Вы мне не гости! Вы – семья! Сын и сноха, а в семье все должно быть по справедливости. Мы же все здесь сидели, все ели и пили. Почему я одна должна платить за всех?
В этот момент официант положил на стол терминал и озвучил набравшуюся сумму.
– Пятьдесят три тысяч.
– Пятьдесят три? Ничего себе! Мы что съели всю еду в кафе? Откуда такая сумма? – воскликнула женщина и схватилась за голову. – У меня же день рождения. Разве у вас нет скидок для именинников?
– Есть, но скидка уже применена, – спокойным тоном ответил официант.
– Давайте свою часть! – грозно скомандовала Алла Геннадьевна и уставилась на сына.
Павел заерзал на стуле, его взгляд метался между матерью и женой. Он почувствовал, как почва уходила из-под ног.
– Мам, ну... Может, как-нибудь иначе? – замялся он. – Мы же... мы подарили тебе...
– Подарок – это подарок! – отрезала Алла Геннадьевна. – А счет за угощение – это совсем другое. Я не просила вас дарить мне что-то дорогое! Я организовала прекрасный праздник для вас всех, а теперь справедливость требует разделить расходы. Павел, ты что, не понимаешь? Я пенсионерка! Откуда у меня такие деньги?
Диана сделала глубокий вдох. Обида и непонимание сдавливали горло.
– Алла Геннадьевна, "справедливость" – это когда именинник угощает приглашенных. Это общепринято. Мы пришли поздравить вас, а не платить за ваших друзей и родственников, которых вы позвали. Мы не выбирали это кафе и не заказывали столько дорогого вина. Это был ваш выбор. Как ваши гости, мы не обязаны оплачивать ваш праздничный банкет, – упиралась невестка.
– Какой просто ужасный эгоизм! – воскликнула Алла Геннадьевна, обращаясь больше к сыну. – Павел, ты слышишь? Твоя жена называет меня эгоисткой? Я всю жизнь на вас пахала, а теперь на старости лет должна еще и банкеты за свой счет устраивать? Я всего лишь прошу по-семейному разделить расходы! Это же мелочь!
– Мелочь? – усмехнулась Диана. Для них с Павлом это была ощутимая часть месячного бюджета. – Алла Геннадьевна, это не мелочь. И дело не только в деньгах. Дело в принципе. Вы пригласили – вы и должны платить. Требовать деньги с гостей после того, как они уже подарили подарки и провели с вами время... Это... Это просто некрасиво.
Павел увидел, как у матери задрожала нижняя губа – верный признак надвигающейся бури. Мужчина инстинктивно потянулся к банковской карте.
– Ладно, ладно, не ссорьтесь! – бойко затараторил он. – Диана, ну что ты... Мама права, мы же семья. Давай просто заплатим свою часть и поедем домой. Не стоит из-за этого... – он бросил умоляющий взгляд на жену.
Диана взглянула на мужа, потом - на свекровь, которая уже смотрела на нее с холодным торжеством.
Чувство глубочайшей несправедливости и унижения накрыло ее. Она видела, что Павел снова выбрал сторону матери, не вникнув в суть.
– Нет, Павел, – сказала она тихо, но очень четко. – Я не буду платить за чужое приглашение. Это несправедливо и неправильно. Ты можешь заплатить свою часть, если считаешь нужным. А можешь, и свою, и мою. Или только свою. Решай сам. Я поеду домой, - добавила она и схватила свою сумочку.
– Диана! – Павел попытался удержать ее, но она вырвалась и шла к выходу, высоко подняв голову.
– Ну и прекрасно! Пусть едет! Нечего тут нервы трепать из-за каких-то денег. Павел, давай карту. Мы с тобой сейчас все уладим. Ты ведь понимаешь, что я права? Я же не могу одна... – фыркнула Алла Геннадьевна.
Официант, которому надоело уже слушать перепалку между родственниками, повысил голос.
– Так вы будете платить, или мне придется вызвать полицию? – нетерпеливо спросил парень.
– Будем, – проворчал Павел и протянул банковскую карту официанту.
Тот провел платеж и отдал чек мужчине. Алла Геннадьевна с деловым видом продолжала сидеть за столом.
– Приятного вечера, спасибо за посещение нашего заведения, – улыбнулся им официант.
– Да иди ты к черту, крохобор проклятый! – с едкой усмешкой проговорила в ответ Алла Геннадьевна и встала со стула. – Сынок, вызови такси.
Павел медленно поднялся и уставился на мать, совавшую по пакетам свои подарки.
– Ты не хочешь мне часть вернуть? – холодно спросил у матери мужчина.
– Чего? – покраснела женщина, прекрасно понимая, о чем именно говорил Павел.
– Часть за себя вернуть не хочешь? Я как бы не собирался дарить тебе и подарок, и оплачивать кафе, – осмелился напомнить сын.
– Отдам, – оскалилась Алла Геннадьевна, которой не понравилось, что Павел стала требовать с нее деньги.
– Когда отдашь? Переводи сейчас, – скомандовал мужчина, начиная понимать, что мать хочет выйти "сухой из воды".
– Ты мне не доверяешь? – скривила лицо мать.
– Хочу сейчас получить твою долю, раз я оплатил, – настаивал на своем Павел. – Кстати, делим пополам, так как я и Диана - одна семья. Итого с тебя - двадцать шесть тысяч, я, так и быть, двадцать семь на себя беру.
– До пенсии подождешь?
– Нет! Никаких "до пенсии", я и так ничего был не должен оплачивать, – нахмурился мужчина.
Алла Геннадьевна закатила кверху глаза и перевела Павлу затребованную сумму.
– Такси заказать? – спросил у матери сын.
– Обойдусь, а то еще мне счет за эту услугу выставишь, – скривила лицо женщина.
– Мама, не говори ерунды! Ты сейчас на меня за что злишься? За то, что я не согласился взять на себя оплату всего твоего сабантуя? – возмутился мужчина. – Тебе не кажется, что это уже какой-то перебор?
– Не кажется, – хмуро ответила Алла Геннадьевна и пошла на выход.
С того она с сыном практически не общалась: сама не звонила, а на его звонки отвечала коротко и прохладно.
Поняв, что у матери на него сильная обида, Павел перестал навязывать матери свое общение.