Сравнение финансовых достижений звезд ММА и ведущих боксеров мира. Без россиян не обошлось.
Россия — бесспорная кузница чемпионов в единоборствах. Наши бойцы доминируют в боксерских рейтингах и завоевывают пояса в престижных промоушенах ММА. Но взгляните на их банковские счета — вы увидите шокирующий дисбаланс. Пока Дмитрий Бивол и Артур Бетербиев делят многомиллионные кассы в Саудовской Аравии, абсолютный чемпион UFC Ислам Махачев за четвертую защиту титула получает сумму, сравнимую с гарантией боксера среднего топ-уровня.
Почему на ринге российские бойцы становятся миллионерами за один вечер, а в октагоне, при всей зрелищности и популярности UFC, их доходы чаще измеряются сотнями тысяч? Расследуем экономику боли, где размер чека зависит не от количества наград, а от промоутерской таблицы и букв в аббревиатуре организации.
Бизнес-модель: монополия vs свободный рынок
Не секрет, что UFC — единственный глобальный топ-промоушен в ММА. Бойцы — наемные работники по контракту. Лига диктует условия, выплачивая фиксированную ставку + бонусы. Нет переговоров о доле с PPV для большинства. Доходы UFC — от ТВ-прав, спонсоров и просмотров, но львиная доля не идет бойцам.
Теперь посмотрим на ситуацию в боксе. Множество промоутеров (Top Rank, PBC, Matchroom, Probellum) и санкционирующих организаций (WBC, WBA, IBF и WBO). Спортсмены свободны выбирать функционера и вести переговоры. Звезды создают собственные промо-компании. Конкуренция за топ-бойцов взвинчивает цены. Саудовская Аравия и Турки Аль аш-Шейх в частности добавили миллиарды в индустрию, увеличив гонорары в разы.
PPV — ключевой фактор для бокса. Топы получают до 40% от чистого дохода с просмотров. Реванш Бивол — Бетербиев собрал 340 тысяч платных трансляций (PPV) по всему миру. В США вещание стоило $25.99, что ниже стандартных цен, а в Великобритании — £19.99. Общая выручка организаторов не раскрывается, но как минимум по $1 млн дополнительно каждый из боксеров точно забрал себе. И это при том, что в широком смысле оба боксера, несмотря на послужной список, суперзвездами не являются.
В ММА процент с PPV получают единицы, тем более из России, поскольку среди наших соотечественников, несмотря на навыки, действительно мало медийных гигантов величины того же Хабиба Нурмагомедова. В своем знаковом бою против Конора Макгрегора в UFC «Орел» в общей сумме получил приблизительно $5-6 млн, но ведь поединка такого уровня в организации с тех пор больше не было. И уж тем более с участием наших соотечественников. А значит, мы говорим об исключении, а не о правиле.
Глобальная популярность и маркетинг бойца
Бокс исторически более популярен, особенно на ключевых платящих рынках США, Великобритании, Саудовская Аравии. Представители этого спорта могут строить личный бренд вне зависимости от промоутера через спонсоров и соцсети.
В ММА популярность сконцентрирована вокруг бренда (опять же, будем брать за основу гиганта UFC), а не отдельных бойцов (кроме редких исключений вроде Конора Макгрегора). Россияне менее раскручены на Западе. Маркетинг контролируется лигой, а спонсорские возможности внутри октагона ограничены эксклюзивным контрактом UFC с Venum.
Роль мегаивентов и геополитики
Саудовская Аравия готова платить десятки миллионов за организацию боев с участием звезд для повышения своего имиджа. Например, Бивол и Бетербиев стали бенефициарами этой «гонки».
Лига Дэйны Уайта не зависит от единичных мегаивентов. Ее модель — регулярные шоу. А геополитика (санкции, трудности с визами) может ограничивать возможности российских бойцов участвовать в крупных турнирах, которые нередко проходят на территории США. Кроме того, организация обычно не компенсирует бойцам затраты на тренировочные лагеря и лечение травм, полученных при подготовке. Однако контракт финансово защищает их непосредственно в неделю проведения события: UFC берет на себя расходы на перелет, проживание, суточные и логистику. Иногда дополнительно оплачивается переезд команды и предоставляются бесплатные билеты. И на том спасибо.
Что в итоге?
Бокс, несмотря на своеобразный хаос в организациях, позволяет звездам контролировать карьеру и капитализировать успех через переговоры, PPV-проценты и мегаивенты. UFC, как эффективная монополия, максимизирует свою прибыль, оставляя бойцам фиксированную долю. Но она не зависит от их реальной рыночной стоимости! И пока не изменится бизнес-модель ММА (или не появятся конкуренты уровня UFC), российские бойцы в октагоне будут зарабатывать на порядок меньше, чем их соотечественники на ринге.
Пожалуй, прорыв возможен через уход в альтернативные лиги вроде PFL. Например, Денис Гольцов, Тимур Хизриев и Шамиль Мусаев заработали по $1 млн за победу в Гран-при. А еще можно помечать о появлении в UFC российской суперзвезды уровня Макгрегора, способной диктовать условия. Но это уже тема для абсолютно другой статьи, которую мы, вероятно, выпустим позже.
Источник: stavkinasport.com