— Ну что, когда у вас появится кто-то меньше чем вы,? — опять завели свою шарманку родители Андрея. — Одуреем скоро ждать-то внуков! Вы-то не молодеете. Время-то идёт, не стоит!
— Андрюша, ну повлияй на нашу упрямую — Ева твое мнение слушает, а на нас давно махнула рукой! — подхватила мама Андрея, а отец задумчиво кивал из-под газеты.
Три года брака, и вот он, день Х: Андрей вздыхает и решается поговорить.
— Ев, ну представь! Такой маленький человечек… на нас похож, улыбается… Это же чудо какое-то! — уговаривает, как может.
— Ага, только вместе с этим “чудом” появятся круги под глазами, крики по ночам, пакеты подгузников — и прощай, наша жизнь… И прощай, мы! — фыркает Ева, скорее устало, чем раздражённо.
— Да ты что, временно ведь всё это! Дети вырастают — мигом! Вот оглянуться не успеем, он уже в детском саду, потом — школа… университет, — мечтательно улыбается Андрей.
Ева закатывает глаза.
— Андрюша… Вот видно, что ты один в семье рос! Думаешь, стоит маленькому пойти в садик — вся головная боль снимется по волшебству? — ехидно хмыкает.
— Да ни капли! Придут уроки, кружки, вместо выставок — зоопарк, вместо Хемингуэя — сказки на ночь… — она говорит это с уверенностью человека, который уже был на той стороне баррикад.
Разговоры повторяются всё чаще — и как по каплям-каплям-молоточкам родные разбивают Евины доводы. По одному не справились бы — но вместе, кажется, смогли поколебать её решимость.
Иногда Ева ловит себя на мысли…
— А вдруг, правда… Один ребёнок — это ведь не моё детство, где нас трое было, где всё валится и ты забываешь уже, как саму себя зовут. Один — не "банда". Может, и вытянем…
Неожиданно для самой себя Ева перестаёт пить таблетки. Через какое-то время появляются те самые две полоски на тесте.
* * * *
Беременность проходит удивительно легко: почти нет токсикоза, ни одного жуткого прыща, никаких ужасных отёков или злых килограммов. Всё как в кино — только кино не про неё.
На свет появляется мальчик. Здоровый, орущий, как барабан на даче. Андрей на седьмом небе, бабушки обрывают телефоны. А вот сердце у Евы… молчит. Она смотрит на сына — и… ничего.
Нет эмоций. Усталость, чуть-чуть боли, лёгкий шок — да, радость? Нет. Младенец не вызывает никакой бурной волны: сердце как лёд.
Имя выбирает Андрей. Мальчика зовут Макс.
Когда Ева делится с мужем своей пустотой, тот только отмахивается:
— Это после родов, ты домой приедешь — всё будет иначе. Отдохнёшь, войдёшь в новую роль. Оно накатит, обещаю!
Но не накатило. Уже дома она действует по сценарию автомата: ночные вставания — как долг, кормления — как обязанность. Материнство — как работа по бумагам, и ни капли трепета.
Вместо нежности — злость и обида. За синие круги под глазами, за жизнь “на минусе”, за невозможность быть собой, быть Евой. А муж…
— Ев, ты устаёшь, ясно. Но все через это проходят, и — любят детей. А ты будто робот какой-то: ни улыбки, ни доброго слова…
Она молчит. Что сказать? Сыграть любовь? Но нет её! Почему? Да кто ж разберёт…
* * * *
Первый год после рождения Макса — настоящий ад. Вина за безразличие давит тяжестью, бессонница превращает настроение в тикающий нерв. Однажды — случайно — она вглядывается в себя, отражённую в зеркале… И не узнаёт.
Потухшая кожа, потускневшие волосы, один глаз подёргивается нервно.
— Всё! — вдруг приходит мысль. — Пока я совсем не ушла на дно, надо что-то делать!
Дождавшись Андрея с работы, Ева встречает его у двери.
— Нам нужно поговорить, — говорит тихо. — Я больше так не могу. Во мне нет жизни, только пустота и автоматические движения. Я хочу развода.
У Андрея будто выключают свет внутри. Он опускается на табурет, долго не может сказать ни слова — то ли злость, то ли страх сжали руки в узел.
— Ты считаешь меня монстром, сейчас скажешь, что я ненормальная мать? Наверное, так и есть. Но если не отпустишь — я правда окончательно исчезну.
Она твёрдо смотрит в глаза.
— Я буду платить деньги, переоформлю со временем квартиру, буду рядом, если потребуется… Просто позволь уйти.
Андрей уходит к сыну, собирает небольшую сумку, одевает Макса и уже в дверях бросает:
— Делай как хочешь. Мы пока к моим, — хлопает дверью чуть сильнее, чем обычно.
***
Шок родных не знает границ.
— Дочка! Это же сумасшествие! Как так без матери — мальчик совсем ещё маленький! — восклицает мама Евы.
— Со временем пожалеешь, только уже поздно будет! На порог не пустим, знай! — добавляет свекровь, зло и обиженно.
Но что объяснить? Объяснить, что ребёнок не виноват: пусть лучше будет далеко от "мертвой" матери, чем рядом с озлобленной и обессиленной. Что просить прощения бесполезно — всё равно не поймут… Не объяснить.
Сейчас Ева живёт одна. Работает, путешествует, отдыхает как может. Исправно пополняет счет, открытый на имя Макса. Андрей от её денег отказался, но она всё равно переводит.
Вина иногда возвращается — и, кажется, даже сильнее прежнего. Но теперь Ева учится не застревать в мучениях. У неё понемногу получается дышать.
И… так много ещё впереди. Жизнь только начинается. Для неё — с белого листа.
Благодарю за каждый лайк и подписку на канал!
Приятного прочтения...