Вечер опустился на осенний город, и мрак, словно густая вуаль, окутал улицы, заставляя каждый шаг звучать глухо и угрожающе. Два друга, Алексей Курков и Павел Птицын, которых все звали по кличкам Курок и Птица, покидали кабак, где провели несколько часов в бездумных беседах и меланхоличных размышлениях о жизни.
Курок, человек с тонкой душевной организацией, чувствовал, как алкоголь постепенно покидает его тело, оставляя за собой лишь тяжесть на сердце. Он смотрел на уличные фонари, которые мерцали в темноте, как звезды, падающие с небес. В его голове роились мысли о смысле существования, о том, что каждый вечер они собираются в этом кабаке, чтобы забыть о своих заботах, но разве можно забыть о том, что внутри?
— Знаешь, Птица, — начал он, прерывая тишину, — мне кажется, что мы живем в каком-то безумии. Каждый раз, когда мы собираемся здесь, я чувствую, как ускользает время. Мы пьем, смеемся, но что остается после? Пустота.
Птица, человек более приземленный и практичный, лишь усмехнулся. Он был уверен, что жизнь — это череда удовольствий и страданий, и лучше уж наслаждаться теми мгновениями радости, которые она дарит.
— Ты слишком философствуешь, Курок. Мы просто отдыхаем. Зачем углубляться в эти мрачные размышления? Жизнь и так полна горечи. Лучше выпить за то, что у нас есть и наслаждаться текущим моментом!
Но Курок не мог избавиться от ощущения безысходности. Он вспомнил как они с Птицей еще в школе мечтали поступить в военное училище, стать офицерами. Что осталось от тех мечтаний? Только туман, подобный тому, что расстилался сейчас над пустынным городом.
— Ты знаешь, — продолжил он, — я часто думаю о том, как много людей живут в иллюзиях. Они думают, что счастье — это деньги или успех. Но разве можно быть счастливым, если внутри тебя бушует буря?
Птица остановился и посмотрел на друга. В его глазах мелькнула искорка понимания.
— Возможно, ты прав. Но разве не стоит искать счастье там, где оно может быть? Даже если это всего лишь краткий миг радости?
Они продолжили свой путь по сырым улицам. Ветер шевелил пожухлой листвой деревьев, а вдалеке слышались звуки вечерней суеты. Время от времени их разговоры прерывались тишиной, в которой каждый из них погружался в свои мысли.
— Знаешь, Птица, — наконец произнес Курок с тоской в голосе, — иногда мне кажется, что мы просто тени в этом мире. Мы идем по улицам, но никто нас не видит. Мы смеемся и пьем за здоровье друг друга, но кто знает, что у нас на душе?
Птица молчал. Он понимал друга и чувствовал ту же пустоту, но не знал, как с ней справиться. Внезапно он остановился и сказал:
— Давай сделаем так: завтра мы встретимся снова и попробуем найти ответ на твои вопросы. Может быть, нам стоит поговорить не только о радостях жизни, но и о том, что нас гнетет.
Курок кивнул. Ему стало легче от того, что есть кто-то, кто готов разделить его бремя. Они продолжили свой путь к дому, и в их сердцах зародилась надежда — надежда на то, что даже в самых темных уголках души можно найти свет.
Погружённый в свои размышления, Курок слегка отстал. Птица бодро вышагивал вдоль улицы и уже успел уйти метров на двадцать вперед. Курок ускорил шаг, чтобы догнать друга, запнулся ногой о какую-то неровность на асфальте и посмотрел себе под ноги.
Когда он вновь поднял голову, то увидел, что Птицы нигде нет. Он словно растворился в воздухе. Вот только что был, шагал по тротуару, а теперь впереди была только пустынная улица, освещённая тусклыми фонарями.
— Что за чертовщина? — недоумённо пробормотал Курок и протёр глаза, — Птица, ты где?
Ответом ему была тишина.
— Птица! — вновь позвал Курок друга.
— А-а-а… — раздался вдруг протяжный стон откуда-то из-под земли.
— Ни фига себе, — Курок потряс головой, — вот это у меня глюки!
— Птица, где ты? Куда пропал? — вновь начал звать он друга. В ответ снова раздался всё тот же протяжный стон.
— Курок, я здесь, помоги мне! — голос из-под земли звучал глухо. Курок осторожно пошёл вперёд на звук голоса. Метров через пятнадцать он увидел перекопанную улицу. Коммунальщики как всегда осенью вздумали ремонтировать теплотрассу. Как будто летом у них для этого не было времени. На дне траншеи лежал Птица, который не заметил вырытой ямы и свалился туда.
— Фух, — облегчённо вздохнул Курок, — ты цел?
— Да вроде бы цел, — Птица сел, а затем, опираясь на руки, поднялся.
— Помоги мне отсюда выбраться, — Птица протянул руку. Курок наклонился и попытался, взять Птицу за руку, но никак не мог до него дотянуться.
— Погоди, я сейчас, — оглядевшись, Курок нашел валявшуюся неподалёку валявшуюся на земле доску и опустил её одним концом в траншею, держась за другой обеими руками. Птица вцепился в доску и Курок, пыхтя от напряжения, стал тянуть друга из ямы. Отдышавшись они обнялись и продолжили свой нелёгкий путь по ночному городу.