Давно миновали времена, когда Наталье Николаевне люди старше пятидесяти казались уже старыми, а старше шестидесяти и вовсе «социальными трупами» —так они, тогда еще молодые-здоровые, цинично обзывали пожилых. И вот не шумело, не гремело ― а самой исполнилось шестьдесят четыре, а старость вроде еще не наступила.
Серьезно, ну какая там старость! Не «давил» ее возраст, жила и жила себе, ну, не как в двадцать, но не хуже сорокалетней себя чувствовала. Да, на пенсии, не работает уже давно, вдова, живет одна, круг общения почти никакой, но сама-то она в порядке! Вот только намеки на свой возраст уже не воспринимала болезненно. Помнила, как лет в пятьдесят, когда кто-то ее окликнул в магазине: «Женщина!», про себя обиделась: «А что это не "девушка", как обычно?». Теперь, понятно, никаких «девушек» и не ожидала, и даже если бы какой-нибудь ребенок или подросток назвал бы на улице бабушкой ― в обморок бы не упала ― в ее годы и прабабушкой быть не грех, и не молодилась она особо, но все же... Может, и она уже стала тем самым «социальным трупом»? Особенно после затеи дочки...
Лена, дочка, уехала из дома уже пятнадцать лет назад ― поступила в большом областном городе в университет, окончила его, там и осталась. Почти десять лет назад вышла замуж и очень удачно: за парня из города, его родители отдали им двухкомнатную квартиру, где молодые и живут о сих пор ― то есть ни со съемом, ни с чем связываться не пришлось. Но теперь-то двое детей у них, девочке семь лет исполнилось, мальчику скоро три, то есть двухкомнатная квартира стала тесновата... Собственно, можно бы подумать и о расширении жилплощади. И они думали, разумеется. И решили построить дом в ближнем пригороде.
Когда Наталья Николаевна узнала об этих планах, то только охнула:
― Ты что, Леночка, ведь дом же ― это очень дорого! Да и долго, наверное...
― Неужели ты думаешь, что мы этого не знаем? Мы с Валентином люди взрослые и давно об этом мечтали, деньги откладывали, так что, думаю, все будет хорошо! Мы уже и участок купили, скоро будем домовладельцами! ― только и посмеялась Лена.
Скоро-то скоро, но вот уже год идет эта стройка и пока еще не закончилась... Полгода назад Наталья Николаевна в гостях у них побывала, заодно и на этот участок съездила, посмотрела, и строящийся дом ей показали, и Лена план перед ней развернула, продемонстрировала, что будет в результате. Конечно, место очень красивое, и дом они задумали ― не дом, а целый дворец! Такой пока до ума доведешь...
Но Наталья Николаевна уж не стала ничего говорить, повосхищалась, чего от нее и требовалось, да и ладно. Но у самой надолго занозой в душе застряла мысль: «А по силам ли они дело задумали? Как они справятся со всей этой стройкой, отделкой и так далее?».
Но они действительно люди не глупые, наверняка были расчеты! К тому же свекор Леночки, отец Валентина, сам работает по строительной части, помогает им ― и рабочих хороших советует, и материалы нужные достает... Но основное все на их шее! А Наталья Николаевна хоть и сочувствовала, и переживала, но ничем и помочь не могла... То есть она бы и рада, но чем? Сама давно не работает, у нее только пенсия...
Нет, совсем неимущей старушкой ее назвать нельзя ни в коем случае! И подрабатывала по мере сил до последнего времени, и сбережения кое-какие имелись, и вообще она в социальном плане в полном порядке. Жила одна в двухкомнатной квартире, и дачка небольшая имелась в пригороде, так что соленья-варенья пересылала дочери ежегодно, подарки, само собой, и детям, и внукам, несколько раз внучку брала к себе на все лето... Конечно, невеликая помощь, но все же. Тем более что никто от нее ничего и не требовал.
До недавнего времени.
Пару месяцев назад Лена вдруг высказала в телефонном разговоре просьбу или предположение, тут уж как хочешь назови:
― А не хочешь ли ты, мама, перебраться к нам жить?
― Это куда же? Вам самим тесно, да и зачем бы это мне? ― удивилась Наталья Николаевна.
― Да нет, конечно, не в городскую квартиру я тебя зову, но вот когда новый дом достроим? Дом большой будет, место всем хватит! И ты же всегда хотела жить где-нибудь за городом?
― Так я и живу почти все лето на даче, а к вам... У вас же дом не готов еще?
― Не готов, но скоро будет! Сколько ты можешь одна жить, ведь скучно же? Да и обидно, наверное: дочка, внуки есть, а живешь одна…
― Так я уже привыкла, Леночка. И к тому, что одна, и к тому, что сама себе хозяйка. И к своему дому тоже: сама положила ― сама взяла, это, знаешь, тоже многого стоит! Так что не волнуйся, вполне нормально я живу, ни на что не жалуюсь!
В начале этого разговора Наталья Николаевна все еще думала, что дочка завела эту тему от беспокойства. Наверно, считает, что мама состарилась, страдает, не забрать ли ее к себе... Оказалось, что это не совсем так! Поохала Леночка еще, повздыхала по поводу одиночества да «некому помочь» и все такое, а потом все-таки призналась:
― Да я, мам, что тут подумала... Мы, конечно, немножко погорячились и теперь поняли, что на стройку денег понадобится гораздо больше, чем думали с самого начала, так что деньги, сама понимаешь, нужны и в огромных количествах. Вот и подумала я, что если бы ты свою двухкомнатную продала, ну и дачу тоже заодно... Хотя сколько там за нее дадут? Ну, сколько получится... Так вот, если бы все это продать? Конечно, и себе денег оставишь сколько надо, но и нам бы немножко помогла! А жила бы потом у нас, в нашем доме. У нас там хорошо, ты сама видела, и места тебе будет сколько хочешь! И такой же хозяйкой будешь...
― Хозяйкой... А вдруг мешать вам же буду? Вы тоже ко мне не привыкли... ― растерянно отвечала Наталья Николаевна.
― Мешать? Ты смеешься? Наоборот! Сама понимаешь, Ксюша с осени в школу пойдет, Саше три года скоро, мне из декретного выходить, ведь не работать я не могу! И нам бы это было очень кстати, чтобы ты с детишками помогла. Сашку в садик, Ксюшку в школу проводить, встретить, на занятия разные. Как тебе такой план?
― Я даже не знаю, Лена… Так все неожиданно... Это все обдумать надо.
― Само собой, мам, тебя никто не торопит! Ты обязательно подумай, но, честное слово, без твоей помощи никуда, хоть плачь!
― А свекры твои помочь не могут? ― намекнула Наталья Николаевна, учитывая то, что родители Валентина были людьми не бедными и до сих пор еще работали.
― А что они, по-твоему, не помогают? Еще и как! Мы же ведь всю дорогу в их квартире живем, а если бы снимали ― ты представляешь, сколько бы это стоило?
― Представляю, ― вздохнула Наталья Николаевна, понимая, что о своей помощи, то есть о соленьях-вареньях и подарках внукам в такой ситуации лучше не заикаться. ― Я все это обдумаю, Леночка, честное слово. Ты не подумай, я не отказываю, не расстраивайся раньше времени! Просто привыкнуть к этой мысли надо, понимаешь?
― Конечно, понимаю, мама! Ты что, я и не думаю расстраиваться. Какое бы решение ты ни приняла, я с ним уже согласна. Но все же я очень на тебя надеюсь, потому что больше-то и не на кого! И даже не только в плане денег, а и соскучилась ведь я по тебе, так редко видимся!
На этом разговор закончился, каждая отправилась думать о своем, хоть и об одном и том же.
Очень озадачила Наталью Николаевну такая просьба. Разумеется, сразу ни отказаться, ни согласиться она не могла... Хотя хотелось. И именно одновременно и то, и другое! Согласиться ― потому что хочется помочь дочери, ведь одна она у нее, никого больше нет! В любом случае все, что есть у матери, в конце концов достанется ей... Но это когда еще будет!
Нет, не собиралась она жить вечно и прекрасно понимала, что когда-нибудь произойдет такое, что не нужно ей будет уже ничего... Может, и скоро, а может, через лет двадцать ― и что же ей, все эти годы жить в доме у дочери? И это после того, как столько лет прожила самой себе хозяйкой, а тут вдруг... Потому и не могла она ничего ответить сразу ни дочке, ни даже себе ― не знала, что сказать!
Первая мысль была, безусловно: «Я должна помочь! А чем я могу, кроме как продажей квартиры? И кивать на сватов тут совершенно нечего, они живут все поблизости, наверняка помогают гораздо больше и с внуками, и деньгами, а я что же? Выдала дочку замуж ― и до свидания?!».
Обвела взглядом стены квартиры, где прожила столько лет, где выросла Лена, где она сама была молодой, а потом начала стареть... И квартира, кстати, тоже стареет, ветшает, что уж за эти стены цепляться? Что проявлять позорный старческий эгоизм? Если она еще не совсем выжила из ума, то должна понимать, что помочь дочери и ее семье она попросту обязана! И главное ведь дочка не сказала ей: «Так, мама, быстренько все продавай, деньги мне отдавай, а сама иди куда хочешь!» ― ведь не так же она сказала? Нет, она просто посоветовалась, сказала, что такой вариант возможен. И он действительно возможен! Именно что эгоизмом будет отказываться и говорить, что нет, мол, я привыкла жить здесь, и быть хозяйкой! А в доме дочери кто ей помешает быть таковой?
Можно ведь обговорить этот вопрос, сказать, что ей тоже выделили какую-то долю в этом новом доме ― тогда она, безусловно, согласна!
Но она не была согласна.
Она вдруг почувствовала, что не хочет никуда переезжать, это во-первых, а во-вторых... Да все остальное! Перебирая в памяти весь разговор с дочкой, она вдруг поняла, что Лена уже уверена в ее согласии, вон, даже прикинула, сколько за их дачу выручить можно. Уже определила ее роль в их будущей совместной жизни! Хозяйкой ей явно не бывать, не то что выделенной доле (если выделят), но и самой себе.
Опять мысли о себе-любимой, а это ли не эгоизм? Но, с другой стороны, о чем же еще думать, как не об этом?
А Леночка-то, дочка любимая, как же? Ну вот позвонит она с надеждой, что мама скажет: «Конечно, я согласна! Только продажей вам с Валей заниматься придется, а то еще обманут меня. И побыстрей все провернуть надо», а мама ей вместо этого заведет: «Ой нет, не хочу быть нянькой, а хочу владычицей морскою!»...
Вечером заскочила приятельница ― так, поболтать. И Наталья Николаевна не утерпела, рассказала о разговоре с дочкой. Не жаловалась и не советовалась, просто сказала, что Лена предложила. Та усмехнулась, ответила:
― Жаль, что у тебя одна дочка, а не три!
― Почему? То есть зачем?
― А чтобы как в «Короле Лире» было, не читала? Зря. Там тоже ситуация ― папаша все раздал дочкам, и начали они его друг к другу гонять...
― Да ну тебя, Верочка! Я и не собираюсь ничего продавать. Да и дочка меня не прогнала бы!
― Не собираешься, но ведь подумываешь... А ты подумай, что тебе сколько лет-то? А внучата маленькие... Через десять лет и помощь твоя не нужна будет, и ты тоже, а вклад твой забудется. Нет, Наташа, на старости лет без своего угла остаться ― хуже не придумаешь!
― Да не собираюсь я! ― уже с отчаянием воскликнула Наталья Николаевна. ― Но что мне Ленке-то сказать?!
― Так и скажи: «Нет!» ― и все! Что ты теряешь? Сколько лет без нее живешь, видитесь раз в год... Ну а случись что, за твою квартиру за тобой любой присмотрит. Или в пансионат возьмут.
― Да что ты говоришь такое?! ― уже чуть не плакала Наталья.
Она прекрасно понимала, что подруга права, но эта правота была такой страшной... Так обидеть дочку, а впереди какой-то пансионат? Но старость-то все ближе, и как знать, может, и правда она скоро не сможет помогать молодым, а будет только мешать? Хотя бы своим присутствием... А ведь старые люди бывают и попросту неприятными!
С подругой простились, но покоя не было. Наталью Николаевну ждала бессонная ночь, слезы, размышления... Продать только дачу, деньги за нее отдать дочке? Но сколько там получишь за шесть соток и плохонький домишко? Квартиру продать и купить другую, поменьше? Тоже невеликий доход... Лена-то на куда более серьезную сумму рассчитывает!
Всю ночь проворочалась в бесплодных размышлениях, под утро задремала, и тут ― звонок! Леночка... Опять укололо: то раз в месяц позвонить некогда, то в восемь утра не поленилась:
― Ну что, мамуль, все обдумала?
― Да... ― хрипловато со сна произнесла Наталья. ― Ты прости, не хочу я к вам ехать. Дачу, квартиру я продам, себе куплю здесь же однокомнатную, денег возьму минимум, на всякий случай, остальное вам.
Леночка была в ужасе от этих слов:
― Как же так, мама? Ведь я же так рассчитывала! Ты все наши планы путаешь!
― Ну прости, дочка, ведь я же не участвовала в построении этих планов. И у меня свои могли быть, ― страдая, ответила Наталья Николаевна.
― Ну какие там у тебя планы?! ― уже не сдерживалась Лена. ― Неужели ты не понимаешь, что мне теперь стыдно будет перед Валентином, перед его родителями!
― Прости, Леночка, что я не соответствую твоим ожиданиям. А родители Валентина что? Они не могут принять какое-то участие? У них, в конце концов, две квартиры, могли бы продать одну? В вашем городе они наверняка стоят дороже.
― Да как ты можешь так говорить?! Они и так помогают!
― Ну да, а я, значит, не помогаю... Плохая у тебя мать, значит, что поделаешь, ― вздохнула Наталья Николаевна и замолчала, не зная, что сказать еще.
― Я не говорю, что ты плохая, но ты нас ужасно подводишь, просто ужасно!
Наталья Николаевна и сама это чувствовала, но чем она могла помочь?
― Мне продавать дачу и разменивать квартиру? Это все тоже дело не быстрое, а деньги вам нужны прямо сейчас, и ничего больше этого предложить я не могу.
― Ничего нам от тебя не надо! ― крикнула Елена и бросила трубку.
А Наталья Николаевна, как ни странно, почувствовала облегчение... Ну что ж, все сказано, отношения, кажется, разорваны... Надолго ли? Возможно, что и навсегда. А возможно, что они прервались уже давно, просто обе не замечали этого... «Не надо ― так не надо, ― подумала она. ― Дачу свою я все-таки люблю, да и связываться со всеми этими обменами-продажами мне совсем неохота. Хотя не думаю, что они надолго отказываются от всего».
Отказались ненадолго ― дачу выставили на продажу, но никто не соблазнился... Квартиру тоже не продали ― не успели. Лена и Валентин решили развестись, начались тяжбы с разделом имущества, суды, скандалы... Видя переживания дочери, Наталья Николаевна даже не радовалась тому, что не продала свою квартиру, думала, что главная ссора и развод произошли именно из-за ее упрямства, хотя дочь никогда ее не попрекала.
― Ты, мама, молодец, что не поддалась на мои уговоры! Валька все равно жизни бы не дал, ― однажды сказала Лена матери, и больше эту тему не поднимали.
Автор: Филомена